–Запомни, дура! – нет тебе места на кафедре! – шипел вслед и плевался словами отвергнутый развратник.

Долго рыдала, глотая слезы под кафельным душем в институтском общежитии, тщательно соскребая и смывая липкую грязь взгляда научного засранца.

В тот же вечер бывший адьюнкт сидела на кухне двухкомнатной «хрущевки» со своей приятельницей по Малому Университету, в уютной квартире матери Амалии.

– Амалька! Как давно мы не виделись…– Кристина не спеша пригубила уже остывший чай, – помнишь наш Малый?

Девушки мельком бросали оценивающие взгляды друг на друга. Стройные, высокие, симпатичные в юности, и сейчас сохранили фигуру. Обе за шесть лет после окончания школы успели хлебнуть горькой женской доли.

Амалия сероглазая шатенка с прямыми длинными волосами, и Кристина с веселыми медно-рыжими кудрями, удивительно сочетавшимися с ее огромными зелеными глазами. Одеты неброско, но со вкусом. Кристина в черной юбке прямого кроя до колен и таком же строгом пиджачке, прикрывающем салатовую блузку.

Амалия более романтична на вид- расклешенная серая юбка- «татьянка» чуть ниже колен, и атласная красная блузка с короткими рюшами на рукавах.

Обувь девушки носили классические «лодочки», черные на небольшой шпильке у Кристины, и темно-серые с квадратным каблучком у приятельницы.

Ушки девушек украшали маленькие золотые «гвоздики». С юности не любили наряжаться «новогодней елкой».

Кристина никогда не снимала широкого обручального кольца, Амалия ограничилась тоненьким колечком с едва заметным аметистом.

Кристина робко пыталась расспросить подругу о жизни.

–Полюбила иностранца залетного, -отшутилась Амалия и сразу «увела тему».

Хвастать собственной семейной жизнью Кристи тоже не решалась- приятельница остро чувствовала фальшь.

Девушки словно играли, понарошку мысленно передвигая тяжелые фигурки на шахматной доске, не сдвигая их с места. Прошла веселая и беззаботная пора. Столько планов совместных выстроено у ночного костра с гитарой. Кристина плюс Антон, Амалия плюс Роман…

Сквозь пелену прошедших лет словно за дымкой догорающего костра пытались разглядеть друг друга. Время безжалостно расставило другие фигурки. Кристина плюс Стася плюс призрачный Антон… Амалия плюс Сонечка и плюс-минус Арне…

Так и не решились открыться друг другу, с горечью подумала Кристина. Близкая подруга юности стала совсем далекой…, но пока не чужой.

Осторожно, словно хрупкие бусинки в хрустальном ожерелье, перебирая юность, дождались с работы Сылу Анваровну.

Уже назавтра с вечера до глубокой ночи Кристина вместе с виртуозом бухучета постигала азы экономической науки.

Высчитывала дебеты-кредиты, сводила мифический баланс, училась заполнять документы. С удивлением замечая, что занятие приносит удовольствие и действительно нравится- есть где разгуляться любознательному научному мозгу.

Доморощенный педагог была очень довольна, что Кристи умная девушка, схватывает все на лету.

–Знаешь, а ты прирожденный Главбух! – наставник старательно вкладывала вдохновение в обучение. Кристина благодарно улыбалась.

То, на что у Нелли ушло два месяца вечерних часов на курсах, уложила в семь ночей. Все же выпускница сильнейшей математической школы города и имеет красный (такой бесполезный теперь) диплом мехмата.

Девушка была уверена в своем прекрасном будущем- профессия Главного (что именно Главного- не вызывало сомнений) бухгалтера придаст смысл жизни на ближайшие годы.

Недельные экспресс-посиделки позволили несостоявшемуся научному сотруднику почувствовать себя снова умной и востребованной.

Очень быстро нашла работу.

–Знаешь, Крис, в нашем институте объявили самоокупаемость, организовали что-то вроде некоммерческого сообщества. – возбужденно шептала в трубку подруга, секретарь кафедры. Главным у них Малиновский!

Это был реальный шанс. Профессор Малиновский был давний враг-оппонент ее бывшего шефа. Невысокого роста, слегка седеющий, но не старый, даже импозантный Георгий Николаевич принял Кристину благодушно.

– Знаете бухучет? – близорукие глаза председателя смотрели сквозь линзы импозантных очков скорее отрешенно – равнодушно. Темно-синий «научный» пиджак, классические в тон, чуть помятые брюки. Немного оттопыренные «коленки» и слегка засаленные отвороты рукава выдавали «старость» костюма.

Им нужен сотрудник, а профессор никогда не нанимал работников- он «червь науки», а не коммерсант.

Но все же с любопытством рассматривал молодую женщину. Рыжие кудри собраны в элегантный пучок. Кошачьи глаза слегка подведены, губы тронуты легкой помадой. И держится уверенно. Темно-зеленый брючный костюм идеально подчеркивает соблазнительные изгибы.

«Хороша»– «губа не дура, однако у Назарыча»– удовлетворенно подметил про себя. И немного польстило, что теперь такая красотка будет радовать его глаз ежедневно. А то, что сработаются, не сомневался. Профессор был не такой самовлюбленный и любвеобильный и умел ждать.

Прозвучало утвердительное «да!».

– Ваше рабочее место – несколько сухо показал на коричневый стол в углу кабинета и ушел по своим ученым делам.

– Амалия завтра должна быть в Казани! – голос Сылу был резкий и жесткий. Впрочем, как всегда.

– Кызым, она зуб залечить уехала, к Гуле в Такталачук. Поздно уже, ночь скоро, да и гроза похоже будет, – Сара попыталась защитить внучку.

– Ничего не знаю, чтобы была дома! Сылу раздраженно повесила трубку.

Сара задумчиво взглянула на белокурую головку Сонечки, поправила лоскутное одеяльце на коленях, и стала набирать номер своей деревенской невестки.

Гора Телекей недалеко от села Актаныш даже днем возвышается грозной стеной.

В лиловую темень Амалия ехала в самом сердце чудовищной грозы в бульдозере «К-700». Не предполагая, что именно так начинается ее путь к профессиональному Олимпу, вершину которого украшала корона «Главный бухгалтер».

Сидела в высокой кабине «железной лошадки». Булат вел агрегат уверенно и тянул под нос какую-то заунывную татарскую песню, возможно сожалел, что согласился на ночную поездку.

В селе с прабабушкой оставалась полуторогодовалая дочь.

Мама потребовала немедленного возвращения в Казань – нашлась работа. А она была очень нужна. Амалия недавно пережила развод с мужем и к бабушке приехала «зализывать раны». Деревенский дом был единственным Местом Силы для женщины, своеобразной тайной пещерой, где чувствовала себя в полной безопасности. А восстановить душевные силы для нее сейчас было делом жизни.

Сверкающая молния выводила причудливые зигзаги. Перед взором раскрывалась короткая непутевая жизнь. Словно в калейдоскопе менялся рисунок черного неба, услужливо сортируя воспоминания.

Первый образ, который вспомнила – ей 10 лет.

Отец ушел из мира очень рано. Мама всегда была на работе и вскоре переехала в Казань, через три года забрала своих девчонок в столицу. Сестренки выросли с бабушкой – эбекей, как ласково звали деревенские татары. Не просто «эби» – бабушка, а именно эбекей – бабулечка, трогательно нежно и певуче.

Экстравагантная бабушка, назвала свою младшую дочь татарским именем Сылу – значит красавица. А любимых внучек –майских погодков, окрестили редкими в семидесятые даже для русских, именами – Майя и Амалия. Эбекей словно чувствовала, что девочки в татарской деревне не задержатся.

Мама для Амалии была неким эфемерным существом, такая призрачная и недоступная за высокой пеленой туманных цифр. В детские секреты девчонка посвящала только эбекей, с ней же делилась тайными мыслями и желаниями.

Долгими зимними вечерами бабушка усаживалась на резной деревянный сундучок и тихонько напевая начинала прясть. Веретено словно волшебная палочка в руках эбекей из мотка овечьей шерсти выводило тонкую серую нить. Амалия завороженно смотрела- бабушка казалась сказочной феей, совершенно случайно оказавшаяся на планете, чтобы увезти малышку в яркую цветочную страну грез. Даже морщины на любимом лице были насквозь пропитаны загадкой. Эбекей улыбалась себе, внутренний свет озарял каждое ее движение. Бабушка прожила очень интересную жизнь, успела родить детей и почти их всех потерять на дорогах судьбы, но никогда ее личная трагедия не затрагивала близких, любила жизнь, искренне и радостно проживала каждый свой день. Эбекей знала тайны мироздания и с удовольствием делилась с любимой внучкой.