Руссо слушал меня всё время в зависшем состоянии, но на моём вопросе он ошалело мигнул – где это видано, чтобы какая-то девчонка к его совести призывала! Я уловила краем глаза реакцию Уокера: он прикрыл рот ладонью, скрывая за ней смех, и что-то шепнул Адель, которая была шокирована происходящим. Именно тогда я осознала, что меня занесло. Сердце бешено заколотилось, хоть и внешне я старалась оставаться непоколебимой. Я уже пожалела о том, что заговорила. И если уж начала, то совсем не стоило задавать свой последний вопрос – это было несусветной дерзостью в данных обстоятельствах. Я ожидала того, что сейчас Руссо мне так ответит – дай бог, если не разревусь на эмоциях. Но я не уловила в его взгляде злости и желания отделать меня словом. Он лишь причмокнул, как бы оценив моё поведение и поставив ему оценку.

– Твоя фамилия? – поинтересовался он.

– Сандерс.

Руссо усмехнулся, но сделал это мимолётно, почти незаметно. Тем временем все преподаватели посмотрели на меня обновлённым взглядом – они знали о том, что в группе есть Сандерс, но только сейчас заметили меня в толпе.

– Что уже пятнадцать лет прошло? – искренне изумился Уилл, обратившись тихо к Элисон. Морща лоб, та закивала. – Дела, – резюмировал Руссо. Он с трудом мог поверить в то, как же быстро летит время. Когда-то лучшими «подающими надежду» были мои родители, Руссо и его ровесники, а теперь вдруг появляется кто-то моложе… – Поставьте ей пятёрку кто-нибудь, – бросил полковник. Оглянулся в массы. – Да, кстати, я пошутил.

Я свела брови, удивляясь тому, что он спустил на тормозах. И не я одна изумилась – заметила, что Уокер косился хмуро на друга. Тем временем Руссо вернулся к доске, делая приписки к своим пунктам:

– Обучение на базе подготовки для вас наступит первого сентября две тысячи пятого года и окончится через двадцать месяцев – тридцать первого апреля две тысячи седьмого года. В первый месяц обучения на базе проверяется ваша выносливость, проходят общие тренировки на выносливость и теоретическая часть боя. С октября вводится обучение рукопашному бою. Вам на радость – я провожу эти занятия. Вместе с рукопашным боем проводятся вводные занятия по различным боевым искусствам и уроки бокса для тренировки силы удара. С ноября вводятся занятия с оружием любой масти. С декабря вы начнёте получать права на вождение наземного, воздушного и водного транспорта. Сдачи нормативов по всему пройденному материалу – раз в месяц. С января две тысячи седьмого года сдаются контрольные нормативы, устраиваются псевдо-полевые условия. С первого мая того же года вы погружаетесь в реальные полевые условия под надзором преподавателей. К этому времени вы должны определиться с будущим местом работы – для вас изберётся задание максимально приближенное к вашей будущей работе, – окончив писанину, Уилл бросил мел в специальное отделение и, отряхивая руки, развернулся к аудитории. – Что касается стрессоустойчивости, мини-Сандерс, – подшутил он надо мной, – права. Вы погружаетесь в стрессовую ситуацию сначала обучения. Это необходимая мера для всех вас. Агент Укуса должен быть готов к любым условиям труда и оставаться спокойным даже в состоянии стресса. Он должен уметь контролировать свои эмоции. И сейчас в возрасте пятнадцати лет, когда у вас гормоны шалят, и нервы на пределе, самое то – сминать вас всех в кучу, чтобы вы учились общаться и работать с теми, кого не переносите, кого хотите, но не можете и прочее. Но и на базе подготовки также будут занятия борьбы с вашими страхами. Например, мисс Сандерс, чего вы боитесь? – всё же не мог он так просто оставить без внимания моё издевательство над ним.

Я свернула губы трубочкой, иронично причмокнув. Не хотела отвечать, прекрасно зная, что мне это аукнется.

– Только не надо уверять нас в том, что вы ничего не боитесь. Все чего-то бояться, – настаивал Руссо. – Так что удовлетворите наше любопытство.

– Если все чего-то боятся, значит, и Вы тоже?– парировала я. Преподаватели синхронно уставили на Руссо, заинтересовавшись не на шутку. Уилл оценил мою дерзость, усмехнувшись. – Вы скажите, тогда и я скажу! – выдала я. Даже не знаю, почему я продолжала себя так вести. Занесло.

Полковник снисходительно хмыкнул.

– Ладно. Не панически, – акцентировал он, – я не люблю скользких животных.

Меня улыбнуло немного, а Энтони потемнел, поглядывая искоса на Руссо.

– В смысле, змей всяких?– уточнил Уокер.

– Да, – бросил Уилл между делом.

– А лягушки? – прицепился Энтони. Руссо недовольно глянул на мужчину, промолчав. – Если на тебя лягушка прыгнет, ты завизжишь как девка?

Половину аудитории тихо заржали.

– Ты роняешь мой авторитет в их глазах, – фыркнул в адрес мужчины Руссо, на что тот беззвучно засмеялся. – Я сказал, что паники нет! Я их просто не люблю.

– Ну, знаешь ли! Я так же говорю про пауков, но когда ты мне одного на башку посадил, я заорал.

– Да ты не просто заорал, – хмыкнул Уилл. – А въехал мордой в столб.

– Ну и ты въедешь, если лягушка на тебя прыгнет.

– Не въеду я!

– Этот разговор бессмысленный, – вздохнув, отмахнулся Уокер. – И есть только один способ узнать правду… – он обратился в массы: – вы теперь знаете, чем командира пугать, если он вас конкретно задолбает.

Аудитория снова покатилась. А Уилл относился к издевательствам Энтони весьма равнодушно. Его не парило то, что Уокер ронял авторитет полковника в наших глазах, возможно даже, он хотел показать присутствующим то, что он не такой уж и плохой, и у него есть чувство юмора.

– Мини-Сандерс? – снова обратился ко мне полковник.

– Ну, скажем, я не люблю крыс, – отозвалась я.

– Замечательно! – обрадовался Руссо. – На базе есть такие комнаты, напоминающие теплицы. Так вот я Вас в такой теплице и запру с парой сотней крыс.

Я хмыкнула, закивав. Собственно, иного и не ожидала.

– А ты сам-то в теплице со змеями запирался? – придрался Энтони.

– Да! И задушил пять змей! – огрызнулся Руссо. Энтони напыщенно прыснул, мол, тоже мне – герой! – А ты угомонись уже! – взбунтовался полковник. – Стой себе молча и красиво, как умеешь!

– Красиво стоять, это ваши армейские заморочки, – отпарировал Уокер. – А я чаще головой работаю.

Руссо сощуренно уставился на Уокера, водя языком по щеке. Поглядывая на него и беззвучно смеясь в ответ, Энтони, наконец, решил замолчать. Возможно, Уилл мысленно отправил его к такой-то матери, и тот услышал каждое слово. Выдохнув, Уилл поглядел на аудиторию.

– У меня – всё, – сказал он. Отошёл в сторону и забрал свой стакан с кофе со стола.

Вновь вступила Элисон, сообщая нам о том, чем мы будем заниматься здесь в ближайшие часы. Она сказала, что Вики нам проведёт экскурсию сейчас и ответит на любые вопросы. Затем сопроводит нас, куда надо будет. Мы должны сегодня пройти медосмотр и несколько тестов для выявления психологического типа личности и способностей. Эти данные помогут им распределить нас по классам и комнатам, возможно, назначить дополнительные занятия. Уроки начнутся с завтрашнего дня.

Элисон покинула аудиторию первой. Вслед за ней вышла Адель. А затем генерал, что-то сказав бегло Уиллу, тоже покинул аудиторию. В то время как мои сверстники быстро столпились на выходе, я не торопилась как всегда. Тем более что Энтони с Уиллом всё ещё стояли у доски, разговаривая о своём. Говорили тихо, но я ведь умею читать по губам…

– Ты ведь военный человек! – напомнил Уокер. – Восемь утра, а ты уже бухой!

– Я не бухой, я похмеляюсь, – поспорил полковник. – Я смог с постели встать только благодаря этому чудодейственному напитку, – он потряс демонстративно стакан с кофе в руке. Теперь ясно, зачем он его отодвигал от генерала, чтобы тот не учуял запах алкоголя.

Энтони помолчал, глядя на друга с тоской. Было ясно, что у полковника серьёзные проблемы с алкоголем, и у него нет даже стимула для того, чтобы перестать пить – это расстраивает Уокера. А я и не знала о таких проблемах. К гадалке не ходи, с Руссо произошла какая-то трагедия несколько лет назад. Именно эта трагедия заставила его резко изменить свою жизнь. И именно она вынуждает его выпивать. Но, почему ни о какой трагедии не написано в его деле?