Отец завис. Тогда Уилл откашлялся и положил тарелку на столешницу возле меня. Я продолжила мыть посуду или правильнее будет сказать – гладить тарелку в раковине.

– Ты вроде безалкогольное пиво пил… – озадаченно произнёс папа.

– Ну, если ты не подливал мне спиртное, то – да, – парировал Руссо.

Физиономия отца с каждой секундой становилась всё пренебрежительнее, а взгляд на Уилла – придирчивее.

– Тогда в чём дело? Ты дунул с утра? – недоумевал папа. Руссо смолчал, глядя в потолок и, видимо, пытаясь вспомнить. – Ты сегодня какой-то странный…

– На самом деле, – парировал Уилл, – я абсолютно нормальный. Адекватнее самого адекватного существа во вселенной. Но ты настолько сильно привык ко мне «ненормальному», что когда я – нормальный, тебе это кажется ненормальным.

Я аж рот раскрыла, уставившись косо на Уилла. У отца было примерно то же выражение на фейсе. Он некоторое время втыкал, а потом ёмко спросил:

– Чего?

Уилл закатил глаза, мысленно выслушав себя. Затем обречённо вздохнул:

– Ну, возможно, я надышался выхлопных газов.

Отец весело закивал:

– Скорее всего – да. Пошли, покурим…

***

На следующий день мы с Уиллом встретились в центре города. Мы впервые могли позволить себе быть парой в общественном месте. Обниматься, целоваться, разговаривать. Мы весь день гуляли по центру, забредали в магазины и кафе, играли в автоматах, отыскали тир и всех там обыграли, а под вечер наведались в кинотеатр. Этот день был прожит на одном дыхании. И стало совсем неважно – кто мы, что мы, сколько нам лет, в первый у меня раз или в сто первый. Когда любишь по-настоящему, всё становится не важно. Со мной Уилл был нежен во всём, даже его мысли были нежными. Я их не слышала, но понимала. Он целовал, обнимал и касался меня так, словно безмолвно рассказывал о потёмках своей жизни, обо всей пережитой боли, и я стала для него тем самым светом в конце туннеля. Казалось даже, что он любит меня сильнее, чем я его. Я возводила его на вершину мира, не уставала им восхищаться. Но и он боготворил меня. В своём безмолвном откровении он касался пальцами моего тела, целовал моё лицо, шею, плечи… Я растворялась в его губах, прикосновениях. Мы занимались любовью – как бы слащаво это не звучало, это было правдой. Это произошло либо в нужное время, либо в нужной обстановке – без нервов, мыслей, напряжённых графиков. Девушкам хочется чего-то особенного в первый раз, но в этот день я поняла, что главное делать это с особенным человеком – с ним всё будет правильно, при любых обстоятельствах. Ты это понимаешь, когда любишь, когда проживаешь дни возле кого-то на одном дыхании. В такие дни не существует ярлыков общества, сплетен, ненужных мыслей, морали и прочего. Вам просто хорошо вместе, и вы делаете то, что хотите делать вместе. Всё очень просто на самом деле…

Квартира полковника не входила в списки Форбс. То есть я бы не назвала эту квартиру, дом, улицу и район престижными. Но дороги были чистыми, тротуары украшали кусты и клумбы, жилые дома снабжались домофонами. Квартира-студия была просторной, оформленной в чёрно-белых тонах; находилась на седьмом этаже не высотного дома. В гостиной, совмещённой с кухней, не было ничего примечательного. Чёрный ковёр с белыми разводами расстилался по всей гостиной, а стены украшали обои в чёрно-серебристую полоску. Кухня, находившаяся на небольшом пьедестале, выглядела, словно шахматная доска: дверцы шкафчиков и кафель на полу меняли цвет поочерёдно. Но самое интересное было сокрыто в спальне полковника. Эта комната располагалась в углу здания, который был обрамлён панорамным окном. Две оставшиеся стены замостили шкафы от потолка до пола со скошенными углами. Но в двух местах шкафы украшались полками, на которых находилась фотографии в рамках и кое-какие сувениры. Оказывается, Уилл не тщеславный человек, и все грамоты, награды, какие-либо благодарности и даже ордены он не выставлял напоказ. Он их держал в комоде, рассчитывая на то, что настанет чёрный день, и он сможет всё это продать. Но это не самое интересное. У строгого военного человека вся спальня была украшена лилиями. Не живыми. Лепнина в виде распустившихся цветов лилий украшала чёрные дверцы шкафов и потолок. Её осыпали бело-золотистые неосыпающиеся блёстки. А люстра в центре комнаты имела форму этого цветка. На ковре, занимающем всю комнату, белым по-чёрному тоже была вырисована лилия. Всё это немного странно. Красивая комната, но не мужественная. Она не подходила образу военного человека. На самом деле, я давно знаю это, в полковнике очень мало военных замашек. Он аккуратный, даже педантичный, пунктуальный (в основном), держит своё слово, строг и требователен к большинству. Но в остальном – он совсем не военный, символичен в чём-то, немного даже мечтателен. Уилл сказал, что сам оформлял эту комнату и крайне редко пускает в неё кого-то. Лилия – символ чистоты, символ новой жизни. Эта комната была оформлена так в тот день, когда Уилл решил обосноваться на базе подготовки. Для него это было совершенно новой жизнью, поскольку он привык к оперативной работе, а совсем не к педагогической.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.