Глава 8

23 декабря 2005 года…

После второго отбоя я держала телефон под одеялом, чтобы никто не видел света. Висела в интернете в ожидании одиннадцати часов. Теперь мы с Уиллом крайне осторожны. После отбоя я всегда выжидаю час, затем окольными путями следую к месту встречи. Если это не дом Уилла на территории базы, то места мы регулярно меняем. Но и чтобы дойти до его дома приходится покидать базу, поскольку по ней шастать посреди ночи нельзя. Покинуть базу подготовки можно тремя способами: через пропускной пункт по официальной увольнительной или направлению, например, в медицинских целях. Второй способ: обманным путём или, как говорится, тараном. Например, идёшь себе к забору, надеясь на то, что никто тебя не заметит. А когда тебя замечают, выдумываешь историю о внезапно помершей бабушке или автобусе, насмерть сбившего друга твоего детства – кота Фрискиса! Чем настойчивее тебя уговаривают вернуться в казарму, тем больше ты начинаешь реветь и оплакивать своего кота. Этот способ не особенно действенный – как правило, в конце концов, тебе приходится либо умолять отпустить тебя, предлагая секс взамен на свободу. Либо бежать, либо бить и бежать. Чаще срабатывает простая отговорка: «Голова болит, мне срочно надо в медпункт» или «Я – сержант, мне надо проверить кое-что там». Но в первом случае тебя могут сопроводить до медпункта, а вторая отговорка может и не подействовать на слишком принципиального блюстителя. В общем, третий способ, не сложно догадаться, самоволка. Здесь тоже можно воспользоваться магией, но для этого необходимо постоянно иметь при себе ингредиенты для зелья телепортации, да ещё и выискивать укромное местечко для произнесения заклинания. Я предпочитаю другой способ. Пропускных пунктов в Центр всего четыре – по одному на каждый угол, то есть у базы два входа с разных сторон. Дежурные охранники периодически выходят из своих будок и шастают вдоль забора. Да и периметр под видеонаблюдением, но камер не так много, дальность у них небольшая и они попеременно крутятся. Когда я собираюсь на выход, то кидаю сообщение Уиллу, и он включает помехи на видеонаблюдении. И чтобы те помехи не казались странными кому-либо, мне приходится быстро перемещаться от стенки к стенке нескольких казарм, чтобы добраться до забора. Казармы располагаются совсем не впритык друг к другу, и входы – с разных сторон, то есть и дежурные сержанты могут быть где угодно. В общем, схема сложная. Казалось бы, так сложно передвигаться незамеченным по базе, да вот меня избили без каких-либо свидетелей и доказательств! Да и на моём счету уже десятки бездоказательных самоволок. Вывод один – если очень надо, то выход найдётся в обход любым правилам.

Дождавшись одиннадцати часов, я скинула сообщение Уиллу и пошла. Обойти своего сержанта тоже можно несколькими способами. Можно договориться полюбовно или же подкупить. Можно отвлечь, причём это делает Уилл, связываясь по рации с дежурным по «срочному поручению». Но сегодня я просто дождалась, когда сержант отойдёт от двери, благо он был курящим. Затем по стеночкам проследовала к забору. Отыскала стык забора и вылезла в образовавшуюся щель. Закрыла её за собой, чтобы никто и не видел никакой щели. Потом прошла до средней густоты лесной полосы и, прячась за деревьями, шла пару километров вдоль забора. Жилые дома командиров располагались в подобии военного городка, между забором (спиной к лесу) и дорогой, ведущей к обоим пропускным постам. Небольшие чистые уютные домики локализовались вдоль дороги по старшинству.

Зимы в Сакраменто дождливые и не жаркие. Самые холодные месяцы – декабрь, январь, февраль. В эти месяцы средняя температура днём от двенадцати до пятнадцати градусов, а ночью снижается до шести-семи. В одиннадцать вечера, в преддверии рождества мне было не жарко, конечно. Да ещё и дождь пошёл хоть и не сильный, но противный. Но я в принципе не устала и не замёрзла, хоть и все эти шпионские игры уже начинают задалбывать немного. Радует, что с января у меня уже будут официальные увольнительные, которые я планирую получать каждую неделю.

Я пробралась к дому полковника с чёрного входа и, не знаю даже зачем, но открыла дверь с ноги. На секунду я увидела пренебрежительную и совсем не настороженную физиономию Руссо, но в следующую секунду я снова увидела дверь. Она закрылась сама. После чего я услышала смех Уилла. Перекатывая зык во рту, я пихнула дверь уже не так сильно и зашла в дом. Наблюдая беззвучно высмеивающего меня Уилла, я с непробиваемым видом захлопнула дверь. Затем демонстративно потопталась на месте, стряхнула воду с куртки. Сняла обувь и куртку, скинула всё это на коврик. Отошла в сторону, посмотрев брезгливо в адрес своего следа. Но на Руссо я кинула удовлетворённый взгляд кошки, сходившей в ботинок хозяина, и протопала мимо полковника к плите. Эта дверь находилась на его небольшой, но уютной кухне. На плите стоял ковшик с готовым томатным соусом, а в духовке, похоже, запекалась баранина. Уилл попеременно посмотрел на кучу у входа и на меня, заговорил не сразу.

– Не сочти за грубость, но не охренела ли ты? – брякнул он с напыщенной серьёзностью, на самом деле, даже не собираясь злиться.

– Тебе-то хорошо, – бросила я. – Сидишь тут у камина, а я по лесам ночью шляюсь! – фыркнула я, на самом деле, в шутку. Потому что это мой выбор. Уилл предлагал мне пользоваться зельями, обещал снабжать ими. Часто предлагал встречаться в кафе на заправке неподалёку от базы. В общем, он не из тех, кто валяется на диване и ждёт, когда ты к нему через бурю и вьюгу притащишься. Так что сейчас Руссо даже не принимал мои слова всерьёз. Угукнул, кивнул, отошёл к двери и, подобрав мою куртку, повесил её на один из крючков возле входа. – Между прочим, – выдала я, – полчаса назад я повстречалась с медведем.

Уилл глянул на меня искоса.

– Неужели? – скептически уточнил он.

– Да, большой такой… бурый. Сказал мне «Ррр» – я подняла руки, изображая внешний вид медведя.

Руссо саркастично закивал. Мы оба знаем, что в паре километрах от столицы Калифорнии не водятся дикие животные.

– Ну и, что он? – несмотря ни на что, поддерживал диалог Уилл. – Сказал что-нибудь ещё? Кроме «Ррр», разумеется.

– Не, больше ничего не сказал. Изнасиловал и пошёл спать дальше в берлогу.

– Оу, – буркнул Руссо. Ненадолго призадумавшись, а потом заржав с закрытым ртом. Но вскоре откашлялся, утихомирившись. Подошёл ко мне и обнял, чмокнув в губы. – Замёрзла? – заботливо спросил он, пройдясь пальцами по моим волосам и любуясь моим лицом. Я улыбнулась, обняв Уилла и вдыхая запах с его рубашки. Он поцеловал меня в макушку. Немного потёр плечи и спину. Добрался до ягодиц и слегка сжал их. – А то я знаю один хороший способ согреться…

Я прыснула, подняв глаза на мужчину.

– Только один? – нарочито изумилась я.

– Ну, – он усмехнулся, ненадолго задумавшись. – Да, способ один, но позиций много.

Я хмыкнула, не грубо убирая его руки. Он послушался, переместив руки мне на талию, хоть и не особенно горел желанием делать это.

– Тебя ведь уже медведь растлил…

Я хохотнула.

– Медведь не считается.

– Ну, нормально. Медведь у неё не считается. Это ещё почему?

– Потому что он меня анально растлил! – брякнула я.

У Руссо даже раскрылся рот, отчего я засмеялась. Он пребывал в мысленном ступоре несколько секунд, после чего возмутился:

– Почему медведю можно, а мне – нет?

Я захохотала, пихнув полковника в грудь. Он, смеясь, лениво отшатнулся назад. Но я чувствую напряжение. Уилл не давит, но я знаю, что ему хочется. Собственно я его не виню. И сама хочу…. Но вечно всё как-то не так. Я здесь в постоянно напряжении – никто не должен знать наверняка. Мы крайне редко, с нашим-то графиком, остаёмся наедине и в достаточно комфортабельных условиях. Я у него дома в третий раз только, на улице особенно-то и не пообжимаешься, в ближайший мотель – вообще не хочется. Это чисто женское – девушкам всегда хочется чего-то особенного, будто есть разница – первый или сто первый. Словно, если ты в первый раз всё сделаешь как надо, совсем будет неважно – с кем, сколько и как ты будешь делать это в будущем.