Оглянувшись, девушка посмотрела на мальчика, он, оторвавшись от своего занятия, скорчил умильную мордашку. Но Ясна, нахмурившись, строго сказала:

– Данко, не отвлекайся, пиши внимательно и без помарок. Иначе тетради будет покупать твой отец. У меня уже почти не осталось их в запасе.

Мальчик, тяжко вздохнув, принялся, высунув язык, дальше усердно выводить руны. Ясна прекрасно понимала, что эти знания, возможно, никогда не пригодятся крестьянскому мальчику в жизни. Сельских детей обучали только буквенному письму, которым пользовались в их княжестве. А вот руны были межгосударственной письменностью, с их помощью можно было общаться, даже если не знать чужого языка. Знаки рун трактовались одинаково на всех языках. Но, взяв на себя обязанности учительницы в этой школе, девушка решила обучать детей и рунному письму. Вначале это ее новшество встретили настороженно, ворчали, что их детям будет достаточно просто уметь написать короткое письмо, подписать что–либо, и этого для них хватит. А изучать такое сложное письмо, как рунное им незачем. Еще большее недовольство вызывало то, что они использовали бересту, а Ясна учила их писать на бумаге, которая была очень дорогой и ею пользовались только богатые и высокородные господа. Так же она, кроме обязательной арифметики еще обучала детей истории и географии. Большинству детей нравилось учиться, но не все могли освоить то, что хотела дать им Ясна. С отстающими учениками она занималась дополнительно.

Мужики откликнулись на ее просьбу построить беседку, но отпускать детей будут с большой неохотой. Ей как-то сказал один крестьянин, что летний день год кормит, и позволить прохлаждаться своим детям в самую горячую пору они не могут. Скорее всего, придется в ближайшее время закрыть школу до осени. Как, впрочем, и каждый год.

Наблюдая за мужиками, Ясна подумала, что бороды являются важной и неотъемлемой принадлежностью мужчин в их княжестве, будь то простой мужик или родовитый вельможа. У ее отца была небольшая, аккуратная бородка. Голый подбородок считался недопустимым, только волероны могли себе это позволить. Вот интересно, они брились или просто волосы на их лицах не росли?

«О боги, – ужаснулась девушка, – о чем я думаю!»

Девушка встала и, отпустив обрадованного мальчишку домой, убрала все со стола в шкаф и вышла во двор. Беседка была почти готова.

– Что, Ясна Велеславовна, – обратился к ней отец одного из ее учеников, молодой еще, вполне симпатичный мужчина, – как вам беседка? Нравится?

– Да, – улыбаясь ответила Ясна, – очень. Но если бы ты, Дерван, отпускал всегда своего сына сюда, мне еще больше бы понравилось.

– Так, это, – заюлил мужик, – мы завсегда, только вот, работы много мужицкой, а Волька, знамо, помощник, больший самый, после него–то одни девки, толку–то от них. Недавно вот еще один мальчонка народился, но когда он еще подрастет. Вы уж не серчайте, но если не сын, то кто еще поможет по хозяйству?

– Ладно, – отмахнулась девушка, – заканчивайте тут, а я, пожалуй, пойду домой.

– Так, скоро темнеть начнет, Ясна Велеславовна, – обеспокоился Дерван, – может проводить вас?

– Нет, – ответила девушка, – не надо, успею до темноты. Да и не боюсь я.

Сказав это, Ясна направилась со двора школы. Мужики проводили ее взглядами и вернулись к работе, тихо переговариваясь между собой, что дочка их господина смелая девушка. Конечно, разбойники и насильники у них не водились, но все же не стоит красивой девушке ходить одной. Мало ли….

Ясна решила скостить дорогу и пошла через лесок, так было ближе к дому. Недавнее сравнение мужиков с волеронами разбередило ей душу. Прошло пять лет с тех пор, как ее почти насильно выдали замуж, и все это время муж не напоминал о себе, словно напрочь забыл, что у него есть жена. Аруан навещал ее несколько раз в год, и всегда когда не было отца в поместье. Приезжал на несколько часов, никогда не оставался на ночь. Пытался вести себя как ни в чем не бывало, но Ясна разговаривала с ним холодно и он уезжал, чтобы спустя время приехать вновь. Ну, вот зачем он мучает и себя и ее?

Она жила в поместье и никуда не выезжала, боясь напомнить о себе мужу. А вдруг, увидев ее в столице, он вспомнит, что у него есть жена? Отец не возражал против того, что Ясна превратилась в затворницу. Он считал себя виноватым в том, что случилось с дочерью – не доглядел, не предотвратил. И ему не хотелось отдавать дочь такому чудовищу, как Амьер. Но все же отец понимал, что долго так продолжаться не может. Его девочка превратилась в очаровательную девушку и, пряча ее в поместье и отклоняя несколько лет предложения о браке, он вызывает кучу сплетен и кривотолков. Выхода из создавшейся ситуации пока он не видел.

Теперь Ясна жила в поместье без тетки, ту выдали замуж. Отец хоть и не очень надеялся на то, что его сестра будет воспитывать племянницу, но все же она должна была немного интересоваться что делает девочка, присматривать за ней. И, разозлившись на сестру, Велеслав выдал ее замуж за вдовца с кучей ребятишек. Пусть теперь учится заботиться о чужих детях.

Чтобы как то занять себя, Ясна организовала школу для детей крестьян. Вернее, школа была и до нее, но в ней местный жрец учил детей только азбуке, примитивному счету и к концу обучения дети могли с трудом писать, читать и считать в пределах десятка. Девушка расширила программу обучения детей, теперь они осваивали руническое письмо, изучали историю, географию, арифметику, литературу. Крестьяне смотрели на это, как на блажь госпожи. Многим детям нравилось учиться и они с удовольствием ходили в школу. Но летом родители переставали отпускать детей в школу и Ясна ничего не могла с этим поделать. И в этом году придется закрыть школу до осени, как и в прошлые года.

Вспоминая и размышляя об этом, Ясна брела по дороге, ведущей к поместью. Она миновала лес и вышла на прямую дорогу, ведущую к дому. Неожиданно ей послышался стук копыт позади себя. Девушка остановилась и оглянулась – в это время никто не должен был здесь появиться. Она недоуменно и встревожено всматривалась в клубы пыли поднятые неизвестным всадником. Наконец он появился и резко осадил коня напротив Ясны. Она с удивлением и ужасом узнала в человеке, сидящем на огромном вороном коне Амьера. Он нашел ее!

– Здравствуй, жена, – процедил Амьер, ухмыляясь, – долго мы с тобой не виделись. Не соскучилась по мне, дорогая?

– Н–н–н–ет, – заикаясь, ответила Ясна, – не соскучилась.

– Жду тебя в доме.

Сказав эти слова, Амьер, пришпорил коня и унесся.

Опешившая девушка, тяжело вздохнув, побрела дальше. В первый раз ей не хотелось идти в родной дом. Недаром сегодня она вспомнила об Аруане. Объявился почти забытый муж! Теперь, по всей видимости, жизнь Ясны изменится. Но вот вопрос – в какую сторону?

Зайдя в дом, Ясна, под настороженными и удивленными взглядами слуг, направилась в большую гостиную, предполагая, что застанет там Амьера и отца. Но на полпути остановилась и направилась к себе, решив умыться, переодеться и причесаться.

Войдя в свои комнаты, девушка застала там свою старую няню.

– Ох, деточка, – запричитала женщина, увидев Ясну, – что ж такое делается то. Приехал этот нелюдь и требует тебя, бает, что ты его жена. Как же так, Ясонька, когда же тебя выдали за него?

– Почему же нелюдь, няня? Он волерон.

– Вот, я же говорю – нелюдь.

– Няня, причеши меня и помоги переодеться.

– Так муж он тебе или нет, деточка?

– Муж, – вздохнула девушка, – нянюшка, принеси голубое платье, мое любимое.

– Ох, ох, как же так, – причитая, няня направилась в гардеробную, – муж, это ж как же так, нелюдь и муж нашей Ясочки.

***

Войдя в гостиную, она застыла на пороге, рассматривая Амьера и отца, вставших при ее появлении.

Амьер изменился, уже не выглядел юношей. Перед ней стоял молодой мужчина, красивый, высокий, широкоплечий, стройный. Волосы, когда–то достигавшие плеч, сейчас были острижены коротко, черты лица стали более резкими. Колкие, серые глаза смотрели насмешливо, узкие губы кривила ироничная улыбка. И голос изменился – еле заметная ранее хрипотца теперь проявилась значительно сильнее.