Следственный эксперимент завершился. Но я не сомневался – Кельни знала об убийстве бога Эа. Возможно, девушка член какого-нибудь тайного ордена. Вот и реагировала так эмоционально на давние события. Попробуй истинно верующему католику сказать против Христа. Да за такое еретиков на кострах сжигали.

На обратном пути Стефания шла впереди. Девушка замкнулась, и повела меня по маршруту, каким я и не подумал бы идти к шлюзу. Создавалось впечатление – Кельни хотела посмотреть на определённые здания, поскольку часто меняла направление. Сперва я подозревал – Снежная королева заблудилась, когда пошла вокруг центрального озера. Но ни тени сомнения не отразилось на задумчивом лице девушки, и она ни разу не остановилась. А в конце вывела меня к шлюзу.

Не попрощавшись, Кельни ушла на космолёт с дежурным сержантом. И в моей памяти она осталась таинственной Снежной королевой.

16 марта

– Лесиль, вы утверждаете, что на закрытом для посещения третьем этаже искали, хм, дамскую комнату. Объяснение так себе. А почему вы действительно решили подняться наверх?

– Сдаюсь, лейтенант, – вздохнула Файертрап с неким облегчением, по-видимому, сражённая моей безупречной логикой. – Я искала кое-что другое.

– Так поведайте новую версию. И хотелось бы услышать истинную, поскольку у меня есть возможность проверить.

У нас с Файертрап с самого начала не складывались отношения. Впрочем, как перед этим и со Стефанией. При общении двух человек задействованы обе стороны. Так вот с моей никакой предвзятости. Дело в Лесиль. Возможно, девушку тяготил вынужденный разговор с полицейским. Но я чувствовал: дело в чём-то ещё.

Между нами большая несовместимость. Я никогда не стал бы с ней встречаться. Хотя меня и привлекала красота Лесиль, но мы настолько разные, словно из параллельных миров. И то же, по-видимому, ощущала и девушка. Женщины ведь намного чувствительнее мужчин. И потому необходимость общения раздражала нас обоих. Но, возможно, я нафантазировал, а на деле Файертрап желала скрыть вину и потому юлила.

– Лейтенант, я не хочу говорить с вами на данную тему, – промямлила девушка. «Вот так заявленьице!»

– Простите, но вы не можете отмахнуться от меня, как от назойливой мухи. Мы не на свидании.

– Я требую адвоката, и буду говорить только в его присутствии, – не сдавалась девушка. Но держалась спокойно, как удав, собиравшийся заглотить мартышку.

– Тогда вы проведёте в нашей прекрасно оснащённой арестантской камере примерно две недели, пока ваш адвокат прибудет сюда.

– Шантаж? – поинтересовалась Файертрап тоном, словно мы говорили о ком-то другом. Затем Лесиль с отрешённым видом на ходу поправила корсет, ослабила и снова завязала шнуровку, будто иного занятия сейчас и нет. И по языку жестов я понял: девушка пыталась выразить то, чего не могла сказать. А именно – отстаньте от меня.

– Не шантаж, – ответил я, стараясь не обращать внимания на отрешённость собеседницы. – А констатация. Если вы не знаете – экскурсионные группы формируются примерно за неделю до вылета, а иногда и за две. Поверьте, очень много желающих попасть сюда. Поэтому вашему адвокату, чтобы прилететь на ковчег, потребуется на общих основаниях пройти медкомиссию, дождаться отбытия космолёта, и ещё шесть дней полёта. Вот, как минимум, две недели. Причём, за ваш счёт. Вы же будете находиться в камере, поскольку иных помещений для нарушителей порядка здесь нет. А я имею право задержать вас до дачи показаний. Так что, по-дружески советую объяснить мотивы своего поведения. И завтра же вы отправитесь домой. Ну, как?

– Лейтенант, почему вы так допытываетесь? Я же не сделала ничего предосудительного. Ну да, нарушила какие-то ваши правила. Накажите меня, оштрафуйте. Что вы пристаёте ко мне с расспросами? Я не хочу на них отвечать.

Хотя Файертрап и выдала напряжённую речь, но в голосе ни капли эмоций. Будь у неё больше темперамента, получился бы скандал. А так безликое мычание. Лесиль словно неживая. И говорила с видимым трудом. Вот кто, по-моему, не соответствовал роли модели.

– Итак, я констатирую: вы отказываетесь сотрудничать с представителем закона, – официальным тоном провозгласил я, остановившись перед девушкой.

Лесиль ничего не ответила, а лишь потупила глаза. Непробиваемая позиция Файертрап взбесила меня. Возможно, сказывалась усталость, ведь сегодня пришлось изрядно поработать. К тому же, рабочий день закончился, и по режиму, принятому для сотрудников ковчега, я два часа должен спать, а не болтаться по городу.

– Мне нечего сказать, – лениво протянула Лесиль.

– Значит, возвращаемся в камеру. И у меня появляются основания подозревать вас в совершении преступления.

– В каком? Что я зашла за линию ограждения? – в противоположность моему напряжённому тону, та же отрешённая реакция.

– Нет! – сорвался я. – В том же здании, где вас задержали, совершено преступление.

– Лейтенант, простите, но я ничего не знаю, – произнесла Лесиль, не повышая голоса. – Вы берёте меня на пушку, надеясь, что я стану откровенничать.

– Странная позиция. Я пытаюсь говорить с вами как с взрослым человеком, а слышу в ответ детский лепет. Уважаемая, повторяю, мы с вами не на свидании. И я не мальчик, жаждущий вашего снисходительного взгляда, а полицейский, способный осложнить вам жизнь. После отказа сотрудничать, вы являетесь подозреваемой номер один, и сейчас мы возвращаемся в арестантскую. Я заведу на вас дело и переодену в тюремную одежду.

– Лейтенант, поверьте, то, о чём я не хочу говорить, не касается музея.

– Вы ошибаетесь. Всё, происходящее на ковчеге, является моим делом. Я и поставлен здесь, чтобы следить за порядком.– Да, вы правы, – согласилась Лесиль. – Но я не хочу…

– Посмотрите сюда. Видите чёрное пятно? – я указал на след от взрыва, где погиб работавший до меня лейтенант Берн. Мы как раз проходили мимо. – Вот свидетельство, что происходящее на ковчеге готовится на Земле.

– Вы говорите о теракте? – безучастным тоном спросила Лесиль. – Нам рассказывал экскурсовод.

– Послушайте, сегодня на закрытой для посещения территории музея задержаны шесть девушек. Подобного ни разу не случалось за четыре года работы Атлантиды. И отставшие от групп женщины собрались в одном здании. Как вы объясните это удивительное совпадение?

Лесиль ничего не ответила, а я, распаляясь, продолжил:

– Далее, задержанные говорят, что нарушили правила по естественным причинам, и не считают себя виновными. Ерунда. Я допускаю, пара девушек, независимо друг от друга, могла в одно и то же время решить побродить по закрытым комнатам музея. Даже три. И то, если две из них подруги. Но задержаны шесть. Известно, что по корпусу гуляла ещё одна. И что, по-вашему, мне думать?

Файертрап не реагировала. Похоже, мысли Лесиль блуждали в загадочном мире иллюзий, где нет приставучих копов. Но я сорвался, и не мог остановиться.

– В то же время в том самом здании совершается тяжкое преступление. У меня есть рабочая гипотеза: задержанные девушки члены террористической группы. Вы успешно провели операцию, но попались.

– Можете думать, что угодно, – промямлила Лесиль. – Я не говорила о террористах.

– Но вы лгали с самого начала, заявив, что на третьем этаже искали несуществующий туалет. Сейчас вы признаётесь во лжи, но правду раскрывать отказываетесь. Что мне остаётся думать? Итак, мы возвращаемся в арестантскую, и теперь вы являетесь подозреваемой номер один. Можете не отвечать на вопросы до прибытия вашего адвоката. Всё, что вы скажете, будет использовано…

– Погодите, лейтенант. Не надо так, – в голосе спящей красавицы появилось чуть-чуть эмоций. – Поверьте, я не лгу. Да, я нарушила ваши правила. Но причина не имеет отношения ни к какому преступлению. Я пряталась от одного человека. Ну вот, я и сказала.

– От кого?

– Ох. Ну, какой же вы настырный. Я призналась, а вы продолжаете давить.

– В чём? Я снова услышал блеф, как и поиск дамской комнаты на третьем этаже.