Я сравнил фотографии, и отчётливо увидел, о чём говорила Патриция.

– Рассматривая картины, – продолжала девушка, – я ловлю себя на мысли: в них есть глубокий мистический подтекст. Мы видим рассказ о преступлении. Альберта пытается донести зрителю правду. Но, кого убили? Загадка.

– Ваша подруга упоминала бога Эа.

– Не знаю такого, – Патриция задумчиво покачала головой.

– А как вам удалось убедить Альберту прилететь сюда?

– Думаю, помог Его величество Случай. Увидев исхудавшую подругу, я заявила: нужно сменить обстановку. И Таскани, к моему удивлению, согласилась. Помню, она сказала, что в последнее время яхта гнетёт её. И спросила, можно ли погостить у меня? Я удивилась. Альберта лишь пару раз выбиралась ко мне в Китай.

В тот же день мы вылетели в Париж, а на следующий в Гонконг. Подруга сказала, что рядом со мной чувствовала себя лучше. Даже поспала во время перелёта без сновидений. И по цвету её лица я заметила позитивные изменения. Но затем опять начались кошмары.

Я попросила Альберту поделиться со мной. Выговорившись, человек порой испытывает облегчение. Но с Таскани беседовать, всё равно, что общаться с богом. Подруга наотрез отказалась посвящать меня в тайны мира снов. Тогда я предложила встретиться с психиатром. Тот же самое. Альберта заявила, что я ничего не понимаю.

– Значит, оставался единственный выход – экскурсия на ковчег?

– Да, – кивнула Патриция. – Но Таскани не ответила на предложение, словно я и рта не открывала. Мы гуляли по Гонконгу, посещали картинные галереи и музеи. Но у неё опять начались бессонницы. Я слышала. До утра Альберта смотрела телевизор, а днём ходила с воспалёнными глазами и в скверном настроении. И лишь пару дней спустя высказалась о желании посетить ковчег.

Мы прошли под аркой входа.

– Кстати, лейтенант, я только вспомнила. Когда вернулась в Гонконг, от незнакомого адресата на мой счёт пришёл миллион рублей. И я поняла – деньги от Филипа. Получив согласие Альберты, я купила билеты. Но подруге сказала, что использовала средства от продажи картины.

– Скажите, Патриция, а Филип не выдвигал условий по поводу дня вашего прибытия на ковчег? Например: посетите музей восемнадцатого декабря, или пятого марта.

– Нет. Дата не оговаривалась. Но я не сомневалась, что за нами следили. Ведь деньги пришли сразу после моего возвращения с Альбертой.

– Много странного в вашей истории, – заметил я, и предложил войти во дворец.

В холле Патриция вручила мне третью фотографию. Рассматривая снимок, я вспомнил Таскани, опечаленную из-за утраченной красоты. И теперь понимал, что художница имела в виду. Раньше стены украшали великолепные гобелены. На полу лежал шикарный ковёр, вдоль стен расставлена мебель изумительной работы. Я поймал себя на мысли: видения Альберты не просто сны. Чтобы так скопировать реальность, ни разу не посетив Атлантиду, нужно иметь талант ясновидца.

Но не роскошь убранства главная тема полотна. Здесь мастерски выписано противостояние двух групп людей. По шестеро с каждой стороны. Одежды антагонистов отличались лишь цветом. У левых белая, а у тех, что справа – серо-голубая. Люди из разных лагерей зловеще взирали друг на друга. А угрожающие жесты говорили сами за себя. И я снова ощутил напряжение, как и на предыдущих полотнах. Без сомнения – вспыхнет драка.

Картина произвела на меня сильное впечатление. И сюжет, и исполнение, и эмоции – на высшем уровне. Но время летело. Нужно заниматься делом.

– А теперь покажите, где вас арестовали, – попросил я девушку, возвращаясь к реальности.

– На втором этаже.

– Ведите.

Патриция шла впереди и, когда стала подниматься по лестнице, несколько раз зацепившись ногами, остановилась.

– А вы заметили – тут неправильная высота ступеней. И они намного шире, чем принято делать на Земле.

– Я привык. По всей Атлантиде такие. Думаю, у строителей ковчега стандарты отличались от наших.

– Покупатели недвижимости обращают внимание на подобные вещи. Пожилые, например, не любят крутые лестницы. А тут размерный период рассчитан на великанов. Мне приходится иногда два раза становиться на одну и ту же ступень.

– Так и есть. Помню, сам поначалу цеплялся за углы. Нога то привыкла к другим стандартам.

Мы поднялись на второй этаж и по мостику с ажурными балясинами прошли в первую комнату левого крыла. Помещение большое, примерно сорок метров на десять. Тут два окна, выходившие на дворцы Атлантиды и центральное озеро.

– Здесь, – указала Патриция.

– Кто решил войти сюда – вы или подруга?

– Альберта, как и обычно, шла впереди, если для вас имеет значение.

Я лишь улыбнулся, вспомнив прогулку с Таскани.

Место соответствовало нарисованной схеме. Придраться не к чему. Но мне не давали покоя мысли: почему события произошли в одно и то же время? Почему девушки, независимо друг от друга, поднялись на второй этаж, и остановились в разных комнатах? Почему Альберта и Ядвига связали место преступления с древним убийством? Ещё много иных «почему» не давали мне покоя. Но я так и не приблизился к разгадке гибели Новака, хотя появилась уйма сведений о старинной трагедии.

– Как с фотографиями? – поинтересовался я. – Не пришла ли пора увидеть остальные?

– Вот, – Патриция отдала пачку. – Можете оставить себе.

– Благодарю.

– Я устала, – сказала девушка. Но, поглощённый разглядыванием картин, я не услышал нё слов. И лишь позже осознал, что полностью утратил контроль.

А Пепе уселась на подоконник и рассматривала город. Вид отсюда восхитителен.

– Что скажете о картинах? – спросила девушка, когда я подошёл к ней.

– Патриция, вы правы. Тут рассказ о преступлении. Я вижу две враждебно настроенные группы. Видимо, желая найти компромисс, лидеры уединились. Но, мне кажется, мужчина в серо-голубом заранее спланировал убийство. И, оказавшись наедине с оппонентом, хладнокровно с ним расправился. Альберта называла палача Энлилем, а жертву богом Эа. Но имена мне незнакомы. А на последней картине показано само преступление. Непонятно, чем нанесён роковой удар. Но предмет в руке убийцы похож на тот, что держала одна из девушек на втором полотне. И ещё я не могу понять, зачем информация пришла ко мне именно сейчас? Как вы думаете?

– Не знаю, – выдохнула девушка. – Но Альберта часто повторяет – события происходят не случайно.

– Патриция, вы давно знаете Таскани?

– Наверное, лет десять. Мы однажды встретились в Риме, и с тех пор дружим. Хотя иногда мне кажется, что знакомы всю жизнь. Но я выросла в детдоме. Альберта в какой-то степени мне заменила маму. Я благодарна ей за помощь. Таскани удивительный человек, эрудированный. И порой, кажется, знает ответы на любые вопросы. Хотя и молода. А ещё талантливый художник. Пожалуй, больше мне нечего добавить…

Патриция замялась, будто подбирая слова.

– О таком не принято говорить. Таскани пережила трагедию. Пять лет назад муж Альберты скончался от инсульта, и она сильно горевала, поскольку любила супруга. Я видела его. Красивый, обаятельный, умный мужчина, но намного старше жены. От него семье осталось небольшое состояние. У них родилась дочь. Марии сейчас шесть лет.

Свесив ноги, Патриция встала, тут же оказавшись на голову выше меня.

– Ну, а теперь, лейтенант, если я ответила на вопросы, мне хотелось бы навестить подругу.

– Конечно, – согласился я, и мы направились к лестнице.

– Патриция, вы знаете этого человека? – включив планшет, я вывел на экран фотографию Новака.

– К сожалению, нет. Симпатичный мужчина. У меня отличная память на лица. Невольно приходится запоминать покупателей. Неудобно становится, когда путаешь их с кем-то. Я убеждена, что не встречалась с ним. Кто он?

– Не имеет значения.

– А вы невежливы, – капризно заметила девушка. – Я тут распинаюсь, наверное, целый час. А вы скрытничаете.

Я взглянул на циферблат и удивился. Десять вечера. Постоянный свет Атлантиды вводил меня в заблуждение.