В трубке прорезались гудки. Алиса ждала.

Вскоре вызов прекратился, и трубка раздражённо затрещала – кто-то наотмашь ударил по оголённым проводам. Через секунду треск сменился приглушённым дыханием.

– Это ты? – простонала Алиса. – Ответь мне, пожалуйста! Это ты?

Дыхание участилось, из трубки уже доносился надрывный хрип, как у смертельно больного.

– Помоги мне! – заплакала Алиса. – Я не могу так больше! Я не уверена… – Воздуха не хватало, и Алиса резко вздохнула. Слёзы стекали у неё по щекам. – Я не уверена, что смогу дождаться!

Болезненный хрип оборвался, затих за окном гром, захлебнулся ливень – и всё вокруг накрыла тишина.

– Вас не было сегодня на завтраке?

Управляющий поприветствовал Алису деланной улыбкой. В атриуме ещё горело несколько торшеров – тусклым ржаным светом. Их стеклянные купола не успели остыть после ночи.

– Не здоровилось? – спросил управляющий и тут же спохватился, сообразив, что перебарщивает с намёками. – Многие жалуются, – добавил он. – Это всё из-за погоды. Наверняка. Резкие перепады давления, шторм. Сущее ненастье.

– Да, – сказала Алиса и облокотилась о стойку регистратуры. – Я хотела вас кое о чём спросить. Дело в том, что вчера…

– Неплохое было представление, да? Помнится, вы даже допоздна засиделись. Как я рад, – управляющий резко втянул в себя воздух, шмыгнув носом, – как я рад, что мы можем хоть как-то разбавить всю эту непредвиденную серость.

– Я потеряла серёжку. – Алиса невольно коснулась мочки уха. – Маленькую, с сапфировым камнем. Наверное, она расстегнулась, упала, затерялась где-то. Я в номере всё обыскала, но – нет. Наверное, в ресторане. – Она с надеждой взглянула на управляющего. – Вы не находили? Или, может, кто-то из ваших…

– Серёжка… – Управляющий надул щёки и покачал головой, старательно изображая досаду. – Как жаль, да. Часто теряются, наверное? Маленькие, расстёгиваются. Тут многие жалуются, что что-то теряют. Я давно предлагал отвести такую специальную комнатку, вроде бюро потерянных вещей, потерянных серёжек…

– Так вы не находили?

– Боюсь, что нет. Если только кто-нибудь из официантов. Они тут вечно что-нибудь да находят. Даже когда не просишь. – Управляющий хохотнул. – Но вы не волнуйтесь, я обязательно уточню. Не стоит расстраиваться из-за такой ерунды. Подумаешь, серёжка! Уверен, она обязательно найдётся. Не волнуйтесь, пускай это не омрачает ваш отпуск.

– Да уж, тут и без этого хватает мрачности.

– Не могу с вами не согласиться! Но над погодой мы, увы, не властны. Можем разве что компенсировать вам отсутствие солнца солнечными концертами на рояле! – Управляющий пробежался сальными пальцами по воображаемой клавиатуре. – Ночью, кстати, вообще лило, как из ведра. Да вы, наверное, слышали. Сейчас вот зато небольшая передышка. Антракт.

Управляющий показал кивком головы на потускневшие от грязи окна.

– Скоро станет совсем холодно? – спросила Алиса.

Она посмотрела сквозь дождевые разводы на тусклую аллею у гостиницы. После ночного ливня всё лишилось цвета. Непредвиденная серость. Остров затянул туман, как на старой фотографии.

– Боюсь, что да. Если мне не изменяет память, обещают чуть ли не…

– Понятно. Так вы спросите про серёжку? Она очень мне дорога.

– Конечно, конечно! Считайте, что серёжка уже нашлась! С маленьким бриллиантом, правильно?

– С сапфиром.

– С сапфиром, точно! – Управляющий шлёпнул себя ладонью по лбу. – Но как я уже сказал – не волнуйтесь! Мы найдём все потерянные серёжки – и с сапфиром, и без сапфира.

Управляющий захихикал, и его пунцовое лицо стало похоже на жабью морду.

– Очень на вас надеюсь, – сказала Алиса.

Она всё ещё стояла у стойки, и управляющий почему-то занервничал.

– Вы хотели что-то ещё?

– Нет. – Алиса снова посмотрела в серые окна. – Я, пожалуй, немного прогуляюсь.

И натянула на плечи спадающую шаль.

– Не могу сказать, что рекомендую прогулки в такую погоду, но, с другой стороны, в ближайшие дни, возможно, и вовсе не получится выйти.

– Это воодушевляет, – Алиса уже направилась к выходу, как вдруг вспомнила: – А телефон? – спросила она, обернувшись. – Вы говорили, что скоро всё наладят, но по-прежнему не работает телефон.

– Боюсь, пока не могу вас обрадовать, – поджал губы управляющий. – Тут, как и с погодой. Не всё в нашей власти. Но вы не волнуйтесь, скоро связь обязательно наладится. Быть может, ещё день или два.

– Вы говорили, что это вопрос нескольких часов.

– Не всё в нашей власти! – всплеснул руками управляющий. – Не подумайте только, что мы перестали заниматься этой проблемой. Но всё оказалось несколько сложнее, и я…

– Мне должны позвонить!

– Я понимаю, но поймите и меня. Столько проблем с этим штормом. Ведь нужно за всем следить, проверять номера. Гости постоянно жалуются, и, поверьте мне, – управляющий прижал к груди руку, – я их абсолютно понимаю. Но никто ведь не мог предугадать. И ведь мы делаем всё, что в наших силах. Мы рассматриваем все жалобы, очень внимательно рассматриваем, ищем, – глаза управляющего сузились, – потерянные вещи. На всё рук не хватает, но телефонная связь будет, я обещаю.

– Когда?

– Возможно, уже скоро. Уже сегодня вечером, например. Два дня – это, если хотите, крайний срок! Естественно, мы постараемся как можно раньше. Мы же прекрасно понимаем, в какой ситуации…

– Я поняла.

– Кстати, не задерживайтесь на прогулке. Мы начнём сервировать уже через час. А пропускать обед всё же не стоит.

Алиса не ответила.

Управляющий продолжал говорить, но она уже не слушала. Она попрощалась с ним кивком головы и вышла из гостиницы.

Остров встретил её ураганным ветром. Шаль едва не слетела с плечей. На секунду Алисе показалось, что ветер несёт со стороны океана мелкие кусочки льда – острые осколки на головокружительной скорости летят в воздухе. Она замерла, собираясь с силами – холод вызывал почти физическую боль – и, придерживая шаль, зашагала навстречу ветру.

Идти на пристань не было ни малейших причин, но всё же Алиса шла, не оглядываясь, ускоряя по мере сил шаг. Как будто он ждал её на берегу. Паром прибыл вопреки тропическому урагану, опоздав лишь на день. Одинокая фигура её возлюбленного, его знакомые угловатые плечи, маленький дорожный чемодан у ног, растрёпанные ветром волосы, поднятая козырьком ладонь. Штормовые порывы едва не сносят его в океан, но он стоит, покачиваясь, вместе со своей растянувшейся по всей пристани тенью, упрямо вглядываясь вдаль.

Он ждёт.

Когда Алиса уже приближалась к пристани, ураган прекратился, безумные тени застыли на асфальте, и её окружила невозмутимая тишина.

Она остановилась.

В воздухе чувствовался холод ледяного ветра, однако всё вокруг застыло в мертвенном оцепенении, и это испугало Алису больше, чем разгорающийся шторм.

Пустынная пристынь тонула в серости. Ночной ливень смыл все следы человеческого присутствия. Невозможно было поверить, что день назад кто-то читал здесь книгу, сидя на колченогой скамейке, что недавно у пирса стоял огромный паром, а на бетонных берегах толпились приезжие – радостные, громкие, в ярких летних одеждах.

Алиса вздохнула – воздух всё так же пьянил, пронизывал холодом, – и вышла на пирс. Ей хотелось увидеть материк – хотя бы тень, далёкий призрак, надежду на то, что есть ещё что-то, кроме бесконечного океана. Но не было ничего. Только гладкое, как лёд, полотно замерзающей воды и темнота, которая сгущалась у горизонта – когда силы глаз уже не хватает на то, чтобы разглядеть чернильные отливы грозового неба и редкие отблески света, рассеянного в кристальной воде. Где-то далеко, за десятки миль от берега, всё сливалось в одно слепое пятно, в огромную тень.

Тень росла и вздымалась, отравляя небо. Зашумели пальмы, поднялся ветер. Закружилась на пристани пыль.

Холод раздирал кожу. Алиса сжимала окоченевшими пальцами плечи, пытаясь удержать тепло, убывающее с каждым вздохом.