- И заодно твою худобу тоже прикроет широкое платье.

  - Что не так с моей худобой? - строптивая не рассердилась на замечание, а озаботилась.

  - Худоба твоя прекрасна, но слишком заметна, - Харибда помогла Афродите нарядить Сторм.

  - Но под этим платьем не видно ни моих глаз, ни волос.

  Зачем тогда их иметь, если затем скрывать?

  - Лучше на время скрыть, чем остаться без них, - Афродита подправила последний штрих в платье Сторм. - И не показывай на людях свой характер, строптивая гладиатрикс. - Афродита шутливо хлопнула Сторм по попе. - По характеру тебя тоже легко запомнят, а потом расскажут Холдору, где ты была, вплоть до мест уединения.

  - Да, - Сторм тихо произнесла и обрадовалась, что под защитной сеткой одежды не видно, как ее лицо покраснело. - Но я сниму это платье...

  - Как только посчитаешь нужным, - Харибда успокоила Сторм. - Твои густые белоснежные волосы в беспорядке разлетятся по кровати, а изумрудные глаза будут прожигать. - Харибда подняла в восторге руки. - Я даже завидую, что ты скрыла лицо - это настолько интересный опыт.

  - Харибда, ты с овцами научилась так складно разговаривать и шутить? - Афродита проверила - легко ли выходит меч из перевязи.

  - Разумеется, с овцами, - Харибда охотно откликнулась. - Овцы не перебивают и не сердятся, как гладиатрикс.

  У вас в школе гладиаторов не шутили, потому что за шутку можно поплатиться головой.

  В моей долине овцы радостно воспринимали все мои слова, даже перенимали мой опыт. - Харибда покачала очаровательной головкой.

  Вошел хозяин, посмотрел в глаза Харибде, окинул ее томительным безучастным взглядом, старательно не задерживался там, где одежда обрисовывала грудь и попу.

  На губах хозяина играла подобострастная вымученная улыбка.

  - Когда будете уходить, ударьте меня коленом между ног, как покалечили Эребоса.

  Я должен оправдаться перед Эфталией, что не могу с ней заниматься любовь с утра до вечера.

  Мне пятьдесят лет - время философии, а ей - тридцать - золотая осень.

  Вы должны меня понять, Харибда, вы же тоже философ.

  - Просто скажи Эфталии, что я тебя уже ударила и лишила мужского, - Харибда озадачилась. - Зачем портить добро, даже, если им редко пользуешься.

  - Эфталия не поверит, она проверит.

  Там должно быть все разбито в смятку, как вы разбили Эребосу. - Кастор тяжело вздохнул, в уголках его глаз появились слезы.

  - Философ философу всегда поможет, - Харибда без размаха, но остро и резко ударила коленом в низ живота хозяина заведения.

  Сторм и Афродита вскрикнули одновременно с ним, будто им передалась боль.

  Кастор со счастливой улыбкой упал на пол и зажал промежность ладонями:

  - Спасибо, Харибда, никогда не забуду твою доброту.

  - Обращайся, - Харибда почесала за ухом.

  - Вы должны уходить, потому что Эфталия не простит вам, что вывели из строя меня.

  Она в гневе страшнее армии легионеров.

  - Мы уходим, - последнее слово осталось за строптивой.

  - Счастливого пути, - хозяин прохрипел им вслед.

  На его губах выступила розовая пена.

  - Откуда он узнал, что у нас будет путь? - Харибда пробормотала, когда уже отошли от дома отдыха на две улицы.

  Через час после их ухода в доме появился новый гость.

  Гигант склонился в два раза, чтобы пройти через высокий проем и боком протиснулся в комнату.

  На полу лежал умиротворенный хозяин заведения.

  Лицо его сияло счастливой философской улыбкой.

  Около Кастора на коленях стояла рабыня Эфталия.

  Она, наоборот, находилась в двух состояниях: в величайшем гневе и в огромной печали.

  - Пришел! За своими! Сразу видно - одна банда!

  У тебя белые волосы, как и у нее, глаза тоже зеленые, не глаза, а ужас! - рабыня зашипела на гостя, показала не рабскую покорность, а свободную строптивость.

  - За своей пришел, - гигант Холдор поправил рабыню. - Где Сторм?

  - Да чтоб ей провалиться на сто локтей под землею, да чтоб той девице, которая моего мужа покалечила...

  - Не муж я тебе, Эфталия, не муж! - Кастор простонал. - Я твой хозяин, а ты моя рабыня.

  - Я пришел убить ее, - гигант Холдор сразу понял, что Сторм, или ее подруга обидела хозяина дома, а его рабыня за это возненавидела ее. - Чем быстрее скажешь, тем быстрее я оторву ей голову.

  - Ой, да это совсем другое дело, - рабыня тыльной стороной ладони вытерла слезы. - Они пошли не в сторону Афин, до Афин далеко, а двинулись к центру города.

  - Наверно, на базар! - гигант скривил лицо в подобие улыбки. - Все дороги женщин ведут на базар.

  - Конечно, на базар, - Кастор, когда не нужно каждую минуту дрожать, что на него накинется жадная до любви рабыня, расслабился.