— Только прознал Расум-Хадэ про Арийский цветок на Базаре, как тут же отправился туда, — продолжала она. — Скоро станешь ты одной из его жен и будешь жить в роскоши! Научишься развлекать мужа!

     — А как это? — спросила Хини.

     — Танцевать, веселить его дух и доставлять ему удовольствие, — ответила Самхита. — Это не сложно, мы всему тебя научим! Жаль только, что сегодня уже не успеем, потому что скоро идти тебе к мужу.

     — Никакой он не муж! — вспыхнула Хини.

     — Ах ты гордячка! — ругнулась Самхита. — Да любая девушка в Анарии, да и в Согдиане мечтает оказаться на твоём месте! Ну ничего! Скоро поймешь сама! Встань-ка!

     Хини встала в воде, а Самхита принялась намазывать ее тело той же пахучей жидкостью. Затем смыла ее теплой водой.

     Когда омовение было окончено, Хини выбралась из бочки и Самхита тщательно осмотрела ее со всех сторон. Потом вытерла ее тело сухой мягкой тканью, выдала чистую красивую мантию бледно-желтого цвета.

     Дальше так же вышли они через зал с девушками. Самхита схватила со стола жёлтый плод и отдала его Хини.

     — Ешь! — сказала она и, опять схватив Хини за запястье, потащила по коридорам.

     — Больше тебе нельзя есть! — бурчала Самхита. — Иначе уснёшь раньше мужа, то то будет скандал!

     Скоро они поднялись по широкой лестнице с каменными перилами на второй этаж, затем и на третий. Здесь уже на стенах коридоров были вырезаны в белом камне причудливые рисунки растений и цветов, изображения животных и людей, сражающихся с чудовищами.

     Хини вертела головой, жевала сочный плод и оглядывала необычайные барельефы. Дивилась их красоте. Скоро Самхита остановилась у большой двухстворчатой двери с разноцветными витражами. Снова тщательно осмотрела Хини, поправила ее мантию и волосы, смахнула невидимые пылинки с плеч и выступов грудей. И распахнула двери, за которыми был ярко-освещенный зал.

     — Ступай! — шепнула она Хини. — И будь покорной!

     Хини вошла внутрь и двери за ней закрылись. В зале повсюду горели лампады. Ступни девушки утонули в пушистом ковре. На стенах висели красивые разноцветные ткани с рисунками. А в глубине зала стоял столик и за ним большая кровать.

     Все это было настолько необычно для Хини, что дыхание ее замедлилось. Расширившимися глазами оглядывала она убранство зала, а Расум-Хадэ, сидящий за столом в кресле, обитом красной тканью и видя это, не торопил девушку.

     Он медленно пил вино из золотого кубка и с прищуром любовался девушкой.

     — Арийский цветок! — позвал он наконец и продолжил задумчиво. — Какую красоту подарила мне страна варваров!

     — Хочешь вина, Цветок? — спросил он затем.

     — Я никогда не пила вино! — ответила Хини. — Но пить мне охота!

     Расум усмехнулся и налил ей во второй кубок поменьше своего.

     — Утоли свою жажду! — сказал он и придвинул кубок ближе к девушке.

     Хини взяла кубок и сделала два маленьких глотка, скривилась.

     Расум расхохотался. Длинные, умаслянные усы его затряслись и на них заплясал свет лампад.

     — Цветок из варварского края! — вымолвил он, отдышавшись. — А ты умеешь веселить!

     Хини тоже улыбнулась.

     — Благодарю, благородный! — ответила она.

     — Ты к тому же учтива! — улыбнулся Расум. — Ты удивляешь и восхищаешь меня!

     В голове у Хини зашумело и все стало казаться таким хорошим вокруг. Даже этот Расум предстал перед ней добрым мужем. Зал перед взглядом слегка покачнулся.

     — Вино дурманит тебя? — спросил тогда Расум, обеспокоясь.

     — Моя голова тяжела! — ответила Хини. — И все кружится!

     — Тогда выйдем на балкон! — решил Расум. — Тебе нужен воздух!

     Он встал, обошел столик и аккуратно взял Хини под локоть и за талию. Провел в сторону от кровати через небольшую дверь, занавешенную белой тканью на балкон.

     Здесь было прохладно, дул ветер с залива, играя с русыми прядями девушки, прижимая гладкую ткань ее мантии к телу, отчего мурашки побежали по ее коже и стало щекотно. Хини глубоко вдохнула ночной воздух. Подошла к краю балкона, к каменному бортику высотой до ее пояса и оперлась на него. Взглянула на вид, что расстилался перед глазами.

     Дом стоял на склоне холма и потому город и дома, что были ниже по склону и залив моря, и даже корабли, что стояли там и казались маленькими, были хорошо видны в свете Сомы. Огней же было совсем мало на широких вблизи и изогнутых вдали улицах, лишь несколько факелов плавало в руках стражников и на высокой защитной стене горело несколько.

     Зато много белых огней было на небе. Десятки и десятки звезд мигали и светились серебряным светом. По левую руку висел низко в черном небе худой изогнутый Сома, по правую руку Хини снова увидала самое высокое здание с длинной башней и изогнутым куполом.

     — Это дворец султана! — пояснил Расум, заметив интерес девушки и спросил затем. — Стало ли тебе лучше, Цветок?

     — Да! — кивнула Хини. — Лучше!

     Расум остался стоять за ее спиной и скоро она почувствовала его дыхание на своем затылке. Оно стало частым и горячим, когда он вдруг резко прижался к ней сзади, а еще дурно пахнущим. Его левая рука обвили ее тело и вцепилась в грудь, больно сжала ее. Правая скользнула ей между ног, но не задержалась там.