— Ты ведь знаешь, почтенный Уотро, сколь почитаю я справедливого Варуну, — продолжил торговец, обращаясь к коллеге. — Мое смирение, почитание и дары ему принесли сей бесценный дар! И потому прошу я за нее совсем немного — десять золотых монет.

     — Десять! — густые брови Уотро поползли на лоб. — Это же целое состояние, почтенный Шитра! При всем моем уважении к тебе, как к товарищу по гильдии, но такая цена мне кажется сильно завышенной!

     — Да, я не спорю, — Уотро обернулся к Хини и снова окинул ее взглядом. — Девушка весьма молода и привлекательна, несомненно родит детей на радость мужчине, но посмотри насколько она худа и изможденна тяжелым трудом, потому и возникают сомнения в здоровье потомства ее.

     Шитра нахмурился, а Уотро продолжил как ни в чем не бывало.

     — К тому же ее воспитание и дурной уход мне, как торговцу с богатым опытом, сразу бросились в глаза, — Уотро слегка покашлял, снова стрельнуть глазами на девушку и, слегка опершись на прилавок ближе к Шитре, понизил голос. — Несомненно, жила она в бедной семье, в каком-нибудь селении и не приучена ни к чему, кроме готовки и работы в поле. Ни говорить, ни ублажить мужчину она не обучена, да и норов у нее, как у необъезженной кобылы, что я недавно успел заметить. Хорошая милая служанка могла бы выйти из нее, но таких, как ты знаешь, почтенный Шитра, в Зара много.

     Уотро выпрямился, заткнул большие пальцы рук за кушак, опоясывающий отменное пузо.

     — Потому, почтенный Шитра, — сказал он. — Могу предложить тебе, как давнему товарищу, пять золотых монет.

     Теперь уже пришел черед бровям Шитры взлетать ко лбу и он уже было открыл рот чтобы ответить, но тут Уотро опередил его и уточнил.

     — Возможно, почтенный Шитра, кто-то менее разборчивый и выкупить твой арийский цветок, потому я обожду твоего решения, — Уотро слегка поклонился. — Желаю хорошего торговли, почтенный коллега!

     С этими словами Уотро покинул палатку, посетители расступились, видя на нем богатый халат и давая ему выйти. Шитра тихонько выругался себе под нос, покачал головой и обратил внимание на следующего покупателя.

     Полуденный зной разогнал часть людей. В палатке стало душно, не смотря на открытые пологи. Моринга увела Хини за прилавок, усадила на шкуры и вручила миску с жирной похлебкой из овощей и мяса. Также Шитра присел рядом и пообедал, тяжело дыша и отирая пот со лба. За прилавком остались двое слуг.

     Когда миска Хини опустела, Моринга сводила ее по нужде за палатку и затем вернула на прежнее место. Девушка встала в уже привычную позу, склонив голову и сцепив руки перед собой. Глаза ее закрывались, охота было спать. Но из полудремы ее выдернула знакомая речь.

     — Как твое имя, девочка? — раздалось над ухом. Она вздрогнула и подняла голову.

     — Рохини, — ответила, оглядывая высокого мощного воина с голубыми глазами и седеющими длинными волосами.

     — Ты из Арии? Как попала ты сюда? — строго спросил воин.

     — Мой дом сожгли у Великих гор, — ответила Хини, радуясь родной речи. — Отца убили воины Мартана, а мать у него в плену, меня же отдал торговцу.

     Воин нахмурился и повернулся к Шитре.

     — Эй, торговец! — гаркнул он. — Какая цена у этой девочки?

     Шитра оробел и помялся немного.

     — Десять золотых монет, почтеннейший — ответил негромко.

     — Не много ли за такую пигалицу? — удивился воин.

     — Она станет лучшей из женщин, почтеннейший!

     — Да уж, станет! — сказал воин. — Это только справедливому Варуне ведомо!

     — Воистину, вы правы, почтеннейший! — закивал Шитра.

     — Услышал я про Арийский цветок! — продолжал пожилой воин. — Пришел подивиться на это чудо! Я — Амша!

     — Наслышан, почтенный Амша! — торговец легко кивнул. — Я — Шитра.

     — Уступишь цену, Шитра? — спросил воин.

     — Ваши заслуги велики, почтенный Амша! — Шитра замялся. — Но и я немало отплатил за девочку! Могу уступить до девяти, но не более того!

     — Хорошо, Шитра! — Амша кивнул строго. — Тогда обожди до заката, а я принесу тебе девять золотых.

     Затем повернулся к Хини.

     — Дождись меня, девочка! — сказал на арийском. — Не обижу! Отправлю в Арию!

     — Хорошо, дядя Амша! — ответила Хини и впервые за долгое время улыбнулась, слезы выступили на ее глазах.

     Амша вышел, а Моринга увела Хини за прилавок, усадила также на шкуры, встала позади.

     И время потекло к закату. Очень медленно и неторопливо. Так же стоял непрекращающийся гомон, разговоры о шкурах и их свойствах, торги, советы от расторопных слуг.

     Хини уткнулась в сложенные на коленях руки, прикрыла глаза и спрятала легкую улыбку, чтобы никто не видел ее. Бесконечные разговоры и липкая духота заставляли глаза слипаться, ввергали в состояние полудремы. Хини поверила словам пожилого воина, ведь даже подлый Шитра выказал ему уважение, а значит был он не последний человек в городе.

     Да и сам Амша по виду был благороден и честен. Потому то Хини уже представлялась встреча с любимой матушкой и виделись родные буро-зеленые холмы и петляющая холодная речушка.

     В один момент на нее даже повеяло прохладным влажным ветерком. И она невольно поежилась и удивилась.

     — Моринга, прикрой полог — с залива дует! — раздался над ухом голос Шитры, а затем сразу же голос его дрогнул. — Добрый вечер, почтеннейший Расум-Хадэ! Чем могу помочь?