— Нет! — дасья замотала головой. — Ари злые!

     — Хорошо, — согласился Ахани. — Будь по твоему.

     Заночевали недалеко от леса, соорудив шалаш между густых кустов.

     Утром перекусили и пошли вдоль кромки леса, ступая по пояс в густой траве. Нала приложила палец к полным губам и кивнула спутнику под ноги.

     — Змея, — шепнула она. — Много!

     Ахани кивнул и впредь стал внимательнее поглядывать куда ступает, благо что дасья не торопилась.

     — Дорога! Знаю! — Нала повела за собой и полдня они шли по пригоркам то вверх, то вниз.

     Странный лес ожил еще с появления Сурьи на небе. Наполнился криками и щебетом невидимых птиц. Густая листва невиданных размеров шумела и раскачивалась под дыханием Ваю. Высокая трава расступалась под ногами путников и дорога давалась легко.

     Лишь свет Сурьи, приближающегося к центру небосвода, сделался жарок и у Ахани выступил пот на лбу.

     Скоро рубаха его стала влажной от пота на груди и спине.

     Нале же все было нипочем. Она двигалась легко и проворно, не обращая внимания на жару. Скоро она приблизилась к лесу, отломала несколько длинных гибких веток мелкого кустарника с продолговатыми густыми листьями. Сбросила свои горные одежды и обмоталась листьями по груди и паху.

     Белозубо улыбнулась другу и они двинулись дальше. Дошли до высокой изломанной глыбы, что стояла одиноко у края джунглей. Нала удовлетворенно кивнула, завидев ее. А достигнув осколка скалы, обошла ее и вошла в лес, увлекая за собой Ахани.

     Там уже было сумрачно и влажно. Деревья с белесыми голыми стволами стояли близко друг к другу. Вдобавок оттуда свисали толстые растения, которые норовили ударить по лбу путников. Раздвигая высокие влажные ветви, шли еще какое то время. Нала впереди, юноша за ней.

     Ахани часто и тяжело дышал — ему сложно было привыкнуть к мокрому воздуху и упругим веткам, которые приходилось удерживать руками, для того чтобы пройти между ним. Вдобавок сума с плодами, хоть и была уже не тяжела, все же становилась весомей с каждым шагом и тянула правое плечо, натирала кожу и иногда ударяла по бедру.

     — Тропа! — наконец сказала Нала и остановилась на мгновенье. .

     Они вышли на узкую прогалину с еле заметной утоптанной тропинкой, покрытой прелой опавшей листвой. Тропка, извиваясь, повела пару вглубь джунглей и идти стало легче.

     Шума прибавилось. К частым крикам птиц присоединились вопли незнакомых юноше животных, а также их странный смех. Ахани часто вздрагивал и озирался. Ладонь его непроизвольно хваталась за рукоять кинжала на поясе.

     Нала, видя это, улыбалась и осторожно брала юношу за руку, отводила ее от оружия и уверенно тянула за собой.

     Тропинка была петлявой и извилистой. Она то взбиралась на пригорок, то ухала в глубокие овраги с крутыми склонами, хорошо хоть были они не глубоки. Почва же, под ногами пары, была скрыта толстым слоем прелых опавших листьев. От обильной влажности они были невероятно скользкими. Потому половину шагов путники скользили по тропе. Часто хватались за тонкие шершавые стволы пальм.

     Ахани дивился как кора этих деревьев была окольцована множеством полос снизу доверху. Листья же их были высоко-высоко, настолько что рассмотреть их можно было только запрокинув голову. Иногда он так и делал, а потому скорость продвижения падала и Нала терпеливо и со снисхождением ждала,когда ее друг насмотрится на невиданные для него, но родные для нее, деревья.

     Прошло полдня ходьбы и Ахани даже привык к такому странному лесу. Но неожиданно Нала резко остановилась, чутко вслушиваясь в окружающие звуки. Юноше было непонятно, что такого могла услышать его проводница. Лес все также жил свое суетной жизнью, благоухал ароматами и терзал слух дикими воплями.

     Нала резко опустилась на корточки, приложила ухо к земле. Напряженно посмотрела вперед. Затем вскочила, вновь схватила Ахани за руку и потянула его в заросли, прочь с тропы. Пройдя буквально несколько шагов, дасья огляделась кругом и опустилась на колени, утягивая друга за собой.

     Прошло совсем немного времени и на тропе показались люди. Глаза Налы, и без того большие, расширились еще больше от испуга, ладонь плотно легла на губы Аханы. Строго посмотрела на юношу, закрыла свой рот и нос другой ладонью, стараясь не дышать и казалось взглядом призывая ария делать как она.

     Ахани смотрел на тропу. По ней быстро продвигались воины, шли цепочкой, друг за другом, насколько позволяла ширина пути. Все были племени Налы, такие же черные, как и убитые ее сородичи в дасьей пирамиде. Двигались они почти бесшумно, не переговариваясь. Над головами раскачивались каменные наконечники копий.

     Последний из дасов замедлил шаг. Повертел головой по сторонам. Его широкие ноздри раздувались, вдыхая влажный воздух. Казалось, он принюхивается к окружающим запахам, словно неразумное животное.

     Ладонь Налы, такая теплая, гладкая и маленькая, мелко задрожала. Ахани губами почувствовал это. Почувствовал страх, обуявший подругу. Ее волнение.

     Эти чувства мгновенно передались и ему. Но в нем они изменились. Его, словно горячей волной, накрыло желание защитить такую хрупкую и милую Налы. Сделать так, чтобы она не боялась никогда.

     А это значит, что он должен убить этого чернокожего воина, если он заметит их и захочет причинить ей вред. Потому ладонь легла на потертую рукоятку. Пальцы привычно обхватили стержень, увитый крученой кожей.

     Дыхание участилось и юноша почувствовал биение сердца в висках. По телу тоже пошла дрожь, но то была дрожь ярости, тревоги и предвкушения. Во рту и горле пересохло. А в груди, под рубахой, встал странный колючий комок. Он заставлял оцепенеть, покалывал и сковывал движения. Так что даже дыхание не получалось ощутить полной грудью.

     Ахани знал, что прогнать комок можно только бросившись в бой, разогнать нерешительное оцепенение, слиться с упоенной яростью. Позволить телу и острому кинжалу жить своей, полной жизнью, дать им волю самим распоряжаться своей судьбой, не смотря ни на какие преграды.