Вскоре конь Мартана устал скакать рысью и перешел на быстрый шаг, царь не принуждал его ускоряться, видимо никуда не торопясь, а потому оба старейшины, да и все войско вслед за этим сбавили скорость.

     Весь светлый день сотни провели в пути, а к вечеру встали на отдых в большой низине. Вокруг трех главных юрт, спешно поставленных для царя и старшин, зажигались десятки костров для приготовления еды для воинов. Ночь надо было провести с полезным отдыхом для коней и их всадников, чтобы следующим днем бодрыми и свежими смести враждебное селение зендов, которое уже было совсем недалеко и там наверняка уже знали о приближении войска.

     Поутру, с первыми лучами Сурьи, сотни снова двинулись в путь и через недолгое время, когда жаркий бог-солнце повис над головами всадников, достигли они вражеского селения, стоящего на берегу полноводной реки.

     Царь со старшинами поднялись на небольшой пригорок, чтобы хорошенько рассмотреть его и до этого отправили по десятку воинов обогнуть деревню с обеих сторон и проверить защитную городьбу и там.

     — Ворота закрыты и лучники над ними, — произнес царь, осматривая селение, прикрыв глаза ладонью от жарких лучей Сурьи. — Атар, ты со своими зайдешь со стороны реки. Мы с Кухулом отсюда. Отрядите по три десятка со щитами ломать ворота и сотню с луками, чтоб зенды высунуться не смели. Начнете в одно время, чтобы их воинов разделить. Сигналом будут наши стрелы с огнем. Индра с нами!

     — Индра с нами! — как эхо повторили старшины и спустились с пригорка отдавать приказы.

     Вернулись дозорные десятки и коротко доложили своим старшинам. Две сотни воинов Атара разделившись примерно пополам отправились в обход селения по краям возделанных полей держась на расстоянии полета стрелы от защитной городьбы. Многие воины уже были оружены и одеты в толстые кожаные куртки.

     Когда последний из всадников Атара скрылся за частоколом селения зендов, Мартан подождал еще некоторое время, а затем подал знак Кухулу, не спускавшему с него глаз внизу пригорка. Старшина повернулся к своим воинам.

     — Вперед, благородные братья! Индра с нами! — зычно выкрикнул он и взмахнул ятаганом. Гнедой конь под ним зло заржал и загарцевал на месте.

     Живая масса кухуловых всадников сорвалась с места и с топотом и пылью устремилась к деревне зендов. Всадники на скаку растягивали тетивы и выпускали стрелы, метясь чуть выше над городьбой с заостренными бревнами. Голубое небо над селением расчертили множество черных и дымных полос, воздух наполнился звуком гудения стрел, некоторые из которых были с горящими наконечниками.

     Немногие из защитников деревни пытались отвечать. На короткое мгновение они высовывались над городьбой по пояс, отпускали стрелы в сторону врагов и тут же прятались обратно. Многим из них не повезло и стрелы кухуловых лучников вонзались в их тела, разворачивая и отбрасывая их вниз со стены.

     Стрелы зендов также достигли целей и несколько всадников повалилось с лошадей, еще с десяток коней, ужаленные, закружились на месте, сбрасывая воинов.

     Не доскакав немного до охранной стены, кухуловы воины разворачивали коней и накладывали снова стрелы на тетивы. Они заставляли скакунов беспрестанно двигаться, снова и снова стреляя над частоколом, и неосторожные защитники селения падали один за другим.

     К закрытым воротам вслед за всадниками уже бежало три десятка пеших воинов. Прикрываясь небольшими щитами, они тащили с собой толстое бревно.

     Добежав до частокола, воины с разбега ударили в створки ворот. Бревна задрожали от удара, но выстояли.

     Тогда отбежали кухуловы и с разбега ударили вновь. В поднятые щиты над их головами вонзились несколько стрел.

     Мартан движением бедер заставил коня сорваться с места и направил его к селению.

     Таран снова и снова бил по воротам, пока они наконец не рухнули.

     В открытом проеме сразу завязалась бешеная рубка с яростными криками, потому что зенды встали сплошной стеной. К схватке устремились всадники, стреляя поверх голов в защитников, с остервенением пытающихся остановить кухуловых воинов и скоро сопротивление было сломлено.

     Пешие воины вошли в селение по телам, прикрываясь щитами, а вслед за ними внутрь потекла конная дружина. Оказываясь в деревне, всадники разворачивались и почти в упор стреляли в зендов стоящих на стене — те с криками боли падали на землю, поливая ее кровью.

     Некоторые из круглых юрт возле сломанных ворот заполыхали, заполняя воздух удушливым смрадом, черные столбы дыма поднимались в небо.

     Не все кухуловы всадников уступали дорогу скачущему царю, но тут же оглянувшись, испуганно отворачивали коней.

     Мартан был грозен. Его правый кулак сжимал длинный меч с золотой рукоятью, на тело была надета обычная черная кожаная куртка с нашитыми стальными пластинами, ноздри хищно вдыхали отравленый воздух, а взгляд был злобен и суров.

     Бой уже переместился дальше от ворот. Нападавшие кухуловцы количеством теснили зендов, нещадно рубя их и шли вперед. Защитников осталось всего то с десяток, но сдаваться и просить пощады они были не намерены. Все израненные, с мрачной злобой продолжали они отбиваться зазубренными ятаганами от наседавших пеших и конных воинов, отражая сыплющиеся на них удары клинков и отворачиваясь от копий, лишь только стрелы вонзались в их тела одна за другой, постепенно убивая и редя зендов.

     Мартан обогнул затухающий бой и между полыхающих юрт устремился к центру деревни. Изредка ладонью он прикрывался от нестерпимого жара пляшущих языков пламени. Отовсюду уже начали доноситься злые женские вопли — кухуловцы добив защитников, занялись грабежом.

     Оказавшись на маленькой центральной площади селения царь нашел кого искал.

     Хида стоял и ждал его. С мрачной улыбкой он держал ятаган у горла Шагвы, сидящего у его ног на вытоптанной земле.

     Куртка пожилого воина была разорвана и окровавлена, взгляд полуприкрытых глаз бродил из стороны в сторону, не останавливаясь ни на чем. Левой рукой Шагва опирался о землю, чтобы не упасть, а длинные седые волосы и борода были также окровавлены.