Вращаются белые облака и наступает ночь. Испуганный взгляд мечется среди холодных звезд. Они мигают и перемещаются по черному небосводу. Летит земля и время. Холмы, огни и камни. Реки, рощи, одинокие скалы. И деревянный столб, к которому привязаны девичьи запястья.

     Свистит кнут и с оглушающим щелчком вспарывает светлую ткань, подбрасывает русые волосы. В образовавшейся прорехе обнаженная девичья спина и глубокая царапина с проступающей кровью. Кнут с шипением замахивается снова.

     — Хини! — Ахани резко проснулся и сел на ворохе мягких шкур, тяжело дыша. Лежащая рядом дасья открыла глаза, с тревогой глядя на юношу.

     Факел, закрепленный на стене, еле тлел и в зале было сумрачно. Зевая, Нала поднялась с ложа и исчезла в темноте одного из углов. Вернувшись с двумя новыми факелами в руках, она подожгла один, приложив его к догорающему.

     — Хини? — спросила она и опустившись рядом с Ахани, протянула ему жёлтый фрукт.

     — Мне было видение, подруга Хини, — пояснил юноша, задумчиво жуя.

     Сердце Ахани наполнили боль и страдание. Он был уверен в правдивости сна.

     «Справедливый бог Варуна показал мне правду», — думал он. — «Какой же я глупый! Надо было идти по следам воинов Мартана и ночью пробраться в их стан, и выкрасть родных! А теперь милую Хини так жестоко наказали! А я мог бы их освободить! Но теперь уже ничего не поделаешь! Надо быстрее найти брата. И убить подлого Мартана!»

     Юноша качал головой в горестных раздумьях, в злости сдвинув брови, пока его колена не коснулась теплая ладонь Налы.

     — Ахани, — она с сочувствием заглянула в глаза юноши, а затем взяла его за руку.

     — Все хорошо, Нала, — ответил очнувшийся парень. — Нам надо идти!

     — Идти, — кивнула девушка, подняла круглый плод с листьев и вонзила в него кинжал. Затем протянула орех Ахани. Он с жадностью выпил наполнявшее его молочко.

     — Ты слышала о Ману? — спросил он дасью, утерев губы.

     — Ману! — Нала зло оскалилась. Из ее рта вырвался поток неизвестных Ахани слов. Жестами она проводила себя ладонью по горлу, махала кулаками, изображая удары клинков, потом стучала ими по полу, подпрыгивая от переполняющей ее ярости. Закончила она тем, что вскочила на ноги и, наклонившись к лицу Ахани, выдала ему злобную тираду, начинающуюся с имени его брата. Потом отвернулась и отошла от него, так резко что огонь факела на стене заколыхался от движения затхлого воздуха.

     Ахани с недоумением наблюдал за ней.

     — Просто покажи мне дорогу к Ману, — осторожно попросил он.

     Нала, стоящая спиной к Ахани, скрестив руки на груди, досадливо дернула плечом и ступня ее в раздражении застучала по полу. Невнятно пробормотала что-то на своем языке и взглянула на юношу. Она нервно кусала губы, размышляя о чем-то, словно никак не могла решиться.

     Взгляд ее темных серьезных глаз метался по залу, нигде подолгу не задерживаясь. Она смотрела то на кучу разноцветных фруктов, то на пушистые шкуры, то оборачивалась к пламени факела и наконец взглянула в голубые глаза Ахани и медленно кивнула.

     — Тогда нам надо идти! — воскликнул Ахани и, вскочив на ноги, стал собираться.

     Первым делом он ушел в угол и вытряхнул из своего мешочка противное мясо рыси, снял шкуры и бросил туда же. Вернувшись, он туго набил мешок фруктами, выбрал и надел на ноги две черные шкуры, туго связав их, чтобы не замерзнуть в снегу.

     Нала также утеплила ноги, раскопала из шкурной груды тёплую обувь, надела их и кивнула Ахани.

     Арий первым вышел в коридор ведущий в большой жертвенный зал. Путь освещал факел, потрескивающий в его кулаке. Пламя почти касалось низкого потолка, оставляя на нем черный извилистый след копоти.

     Нала в этот раз бесшумно шагала следом за Ахани, за пояс она заткнула кривой кинжал мертвого колдуна.

     Быстро дошли они до большого зала и там было почти темно — большинство факелов потухли, лишь парочка мерцала во тьме маленькими алыми огоньками. Огромное пространство было погружено в полную тишину, потому шорохи шагов были необычайно громкие и разносились далеко.

     Скоро обогнули жертвенный столб, жуткие каменные лица опять проводили пару кровожадными взглядами, но Ахани в этот раз было не до дасьих богов — его цель была в другом и все помыслы его были заняты этой целью. Найти брата, освободить родных и убить Мартана, а мелкие божки пусть себе смотрят куда хотят, лишь бы на дороге не встали.

     Дойдя же до жертвенного камня, Ахани опять стало не по себе. Трепещущий свет факела выхватил тела убитых воинов-дасов. Но лежали они на поверхности алтаря. Кто-то перетащил их, пока Ахани с Налой спали и аккуратно сложил на черный искрящийся жертвенник. Кровь дасов капля за каплей собиралась в особое углубление в камне и по маленькому выдолбленному желобку медленно стекала сначала на пол и далее в сторону дасьего столба.

     Арий достал кинжал и обошел камень, девушка молча и бесшумно следовала за ним. Тело чернокожего колдуна пропало. На месте его смерти растеклась и блестела в свете факела большая запекшееся лужа крови.

     — Уйдем отсюда, — чуть слышно произнёс Ахани и дасья показала рукой на выход.

     Когда же они споро дошли до противоположной стены, то остановились как вкопанные. Выхода не было. Проем, ведущий в коридор, был наглухо замурован каменной плитой.

     Подойдя ближе, Ахани поводил факелом по краям плиты, рассматривая щели, попробовал поддеть камень кинжалом, но все было тщетно. Он опустился на колени, с силой попытался вогнать лезвие в щель между плитой и полом, но и это не помогло. Тогда он озлобленно вздохнул и посмотрел на Налу.

     Она махнула в сторону жертвенного камня и пара вернулась туда. Остановившись у кровавой лужи, девушка указала Ахани на еле заметные красные отпечатки маленьких ступней, которые вереницей уводили к правой от входа стене.