И не должно.

Иначе оно превратиться в суровую реальность.

Несмотря на восторг чувств, я себя контролирую. За момент до конечной точки нашей близости резкой выхожу из неё…

Финальную стадию близости мужчина она почувствовала на своей коже.

– А-а-а-а!!! – застонала она, почувствовав такие же заключительные ноты нашей удивительной мелодии первой близости…

Мы лежим неподвижно…

Невозможно вернуться в обычный мир из того, куда мы вместе в ней только что взлетели. Близость на то и близость, что сразу не отпускает.

Это же не банальный механически-физзарядочный секс!

Наконец, реальность начинает нами восприниматься, как реальность, а не нечто далекое и абстрактное…

– Ой, как много, – удивляется она, когда её рука попадает в лужицу на впадинке её животика…И смеётся…То ли от этого открытия. То ли просто от ощущения радости открытия нового мира, который отныне будет только её миром.

Она, не поворачиваясь, пошарила с другой стороны диванчика рукой и нащупав что-то из своей одежды сначала насухо вытирает себя, а потом осторожно то же самое делает и со мной (ну там, где это было необходимо) … Увидела пятнышки крови и почему-то снова радостно смеётся.

Потом, отбрасывает «полотенце», поворачивается ко мне, голову кладет на плечо и прижимается всем ставшим таким близким тельцем.

– Знаешь, – говорит она, словно доверяя страшную тайну, – ты у меня первый!!!!

Я улыбаюсь. Надеюсь, что моя улыбка показалась ей доброй, а не грустной.

Мне же становится пронзительно грустно от её слов…

«А ты у меня – последняя!» – говорю я про себя.

И в эту секунду из коридора тихо завыл Дворник!

Нет, пеплом голову я себе не посыпаю. По голове у меня стучат жесткие струи душа. Я выкрутил краны на максимум. Каждая струйка – как раскаленный бич.

Ну, а я соответственно, как кающийся грешник нахожусь в облаке пара. Хотя серой в ванной не пахло. Наоборот – самым, что ни на есть тонким, французским парфюмом. Есть слабость, знаете ли, к изысканным запахам – никогда не мог себе отказать в этом удовольствии.

Серу, как знать, может, скоро почувствую… В другом качестве…в другом месте…

Опять мрачные мысли в голову полезли. Только со Светлячком забылся… Но вот снова… И холодок в животе сразу, несмотря на раскаленный душ.

Да уж, учудил. Может завтра пред создателем предстать придется. А тут еще один грех в жизни…

Но с другой стороны – а какой грех? Перед кем? Перед Богом?

Ну да, по возрасту Светланка еще совсем зеленая девчонка…

Но не по развитию. И физическому, и человеческому.

Разве Господь обозначил брачный возраст? Или Уголовный кодекс стал продолжением Библии?

Достаточно вспомнить разные библейские истории. Там девушки и помладше были вполне достойными невестами.

Посмотрим: я никаких клятв ни перед кем не нарушал. Со «своей» бывшей законной супругой разбежался давно и не по своей инициативе. Обещаний не забываю до сих пор, как бы там со мной не было – помогал, как минимум деньгами. Грех жаловаться.

С последней подружкой – давно не общаемся. Скажем так: не понравилось ей, что я с работы ушел на вольные хлеба. Вот такая «сексуальная» проблема объявилась.

Так что сегодняшняя история – не нарушает никаких обязательств.

Если не считать, что меня ревнители морали могут обвинить в педофилии. Хотя за что?

Нет, я, конечно, не оправдываю педофилию… Но это ведь, когда взрослый человек добивается путем обмана и насилия сексуального удовлетворения. Или хитростью ребенка склоняет к разврату.

Но давайте подумаем о разврате… Что есть разврат? Принуждение к удовольствию того, кто это не хочет.

Но если все происходит наоборот?

До сих пор помню то далекое утро. Конец мая. Последний звонок в школе уже отметили. Мы уже не учились. Десятый, выпускной заканчивал занятия раньше остальных на пять дней. Нам давали подготовиться к экзаменам. Тогда их было чуть ли не 8…Или даже 9. Но все равно, ощущение, что ты сам себе хозяин – и на эти дни, и вообще по жизни от школы, было великолепным. Тем более, утро было замечательным. Тепло! Юная зелень майских деревьев. И даже то, что надо было садиться за учебники, не огорчало сильно. Это я помню.

Как звали ту девчонку сейчас совершенно не важно. Она была – это главное! Но не помню, зачем я тогда пошел к ней. То есть, какой был повод не помню. Зачем – знал железно! Потому что без повода я не мог к ней пойти. Ходя дороги-то всего через четыре подъезда – и на первый этаж. Не мог прийти, потому что она мне очень нравилась. Но я боялся показать это. В какой-то степени из-за застенчивости. Точнее, не хотел показаться слабым.

Она обрадовалась моему приходу. Хотя тоже старалась не показала этого. В те времена проявление чувств мы считали слабостью. А слабость показывать было не прилично.

Мы произнесли совершенно незначащие фразы. Потому что значимым было другое. Я понял, что она одна. Дома больше никого не было. И еще то, что она почувствовала, что я понял это. Мы оба ощутили запах… нет, не запах – вибрацию желания… Изначального, подсознательного. Она завела меня в свою комнатку и усадила на диван. Сама суетливо убежала за уже ничего не значащими учебниками… Она была самой необыкновенной девчонкой на свете в тот момент. И глаза у неё – разного цвета. Она стала первой, в которой я почувствовал женщину… Не ту игру в поцелуи и ощупывания, в которую мы играли, чтоб было, как у взрослых. А настоящую женщину к которой влечет подсознание…

Она встала в проеме двери. Я потом все время вспоминал эти секунды…. На ней было легкое платьице – на белом фоне мелкие голубые цветочки… Совсем коротенькое. Но это не существенно… Потому что свет из окна напротив «снимало» платье совершенно… Я видел её всю… Она была невысокой, да и бедра были, наверное, полноваты, если бы оценивал специалист с холодной головой. Но оценивало её тогда моё первое мужское желание. Оно кричало мне, что ничего более соблазнительного мне видеть не приходилось раньше.

Я видел её всю. Я чувствовал её всю… Хотя солнце светило мне в лицо, я все равно видел её глаза разного цвета. Один глаз зеленый с коричневыми крапинками, а другой совсем желтый…

И она понимала, что со мной творилось. Чувствовала… Ей такое внимание нравилось. Думаю, ощущала она примерно то же самое.

Я смотрел на неё…Но что делать дальше – не знал…А если и знал, то боялся неловкости.

Но и она не знала, как поступить. Ей хотелось показывать себя и дальше. Или закрыть дверцу. Она давала мне свободу действия. Я мог тогда сделать все. Но я не знал этого всего…То есть не знал, как это все сделать.

Я просто испугался, что сделаю что-то не так… Покажусь слабым. А она не знала, как мне помочь. И тоже не хотела быть слабой и смешной….

Тогда мне в голову пришел самый «лучший» выход: я встал, взял учебники и ушел.

Тогда, как потом оказалось, у нас был единственный шанс найти друг друга. Но именно этого шанса мы и испугались.

Так я впервые столкнулся с развратом убитого желания. Хотя понял это много позже. Просто те несколько секунд помимо моей воли все возвращались и возвращались в мою память…

Больше я не пытался пройти те недолгую дорогу до четвертого подъезда…

Разврат же сейчас – это лицемерие взрослых и хитрость юных. Ах, это нельзя смотреть, ох, об этом рано знать. О каких таких запретах и границах можно говорить, когда вокруг в уши и глаза лезет любая информация? Ну, зачем напрягаться, чтобы узнать о запретном? Достаточно войти в Сеть, пробуя найти самую невинную информацию, и вместе с ней получить пару прикрепленных сайтов с такими картинками, от которых наши дедушки и бабушки впали бы в свое время в тяжелую кому. Мировая индустрия игрушек миллионными тиражами печатает игрушки с повышенной сексуальностью своих героев?