Пока я читал лор, то не заметил, как пролетели полчаса. А Пётр оказался весьма точен: в квартире спустя ровно три десятка минут, которые прошли после нашего диалога, раздалась трель дверного звонка. Парень стал таким пунктуальным после того, как у меня пропали часы. Совпадение? Не думаю. Но на самом деле я шучу. Ничего у меня не пропадало. Просто Пётр сам по себе был таким немножко немцем.

Я открыл ему дверь и тут же атаковал вопросом:

– Еду купил?

– Вот, – торжественно показал он две бутылки пива и столько же пачек сухариков. – Взял со вкусом сыра. Я же знаю, какой ты сыроед.

– Сыроед – это тот, кто употребляет в пищу еду не прошедшую термическую обработку, – недовольно поправил я, донельзя расстроенный его покупками. – А пиво опять «Баварское»?

– Оно самое, – улыбнулся он, показав отсутствие переднего зуба.

– Эта «Бавария» явно находится где-то в центральной полосе нашей Родины, – проворчал я, пропуская его в квартиру.

Он коротко хохотнул, передал мне покупки и стал разуваться. Я же глядел на него и думал, что все те люди, которых раньше называл друзьями, были явными антиподами Петра. Этот полноватый широкоплечий парень лет двадцати трёх от роду, являлся обладателем золотых есенинских кудрей и честного жизнерадостного лица, на котором часто блуждала весёлая улыбка. Его голубые глаза под густыми бровями всегда искрились положительными эмоциями. Он их находил даже в самых трудных ситуациях, чем разительно отличался от тех, кого я вспоминал несколькими строчками выше. Те ребята ставили крест на жизни, когда вдруг разбивался новый айфон, а Петя точно не стал бы унывать, даже если бы у него хата сгорела.

Кстати, познакомились мы, когда двое местных парней решили «одолжить» мой мобильник. Скорее всего, я бы сам разрешил ситуацию двумя обмороками, но Петя ввязался в конфликт – и тогда стало трое против одного. Тут уж я продемонстрировал свои спринтерские навыки, мудро решив, что телефон мне самому нужен, а если остаться и глупо вступить в драку, то потом надо будет где-то искать новое лицо взамен разбитого. Короче, я свалил, оставив их с носом. А затем Петя сам нашёл мою квартиру. Он пришёл и извинился, пояснив, что не понял сути конфликта и был неправ, как и те два худосочных типа, которых он хотел защитить от такого страшного меня. Наверное, вы уже поняли, что Петя не особо блистал сообразительностью, зато оказался честным парнем. Вот так мы и подружились.

Сейчас же он взял из моих рук пиво и уверенно двинулся на кухню, попутно со смешком сообщив:

– Гену сейчас видел. Что-то он недовольный. Ты Машку, что ли, обидел?

Гена – это отец моей девушки, но на самом деле его зовут Владимир, а Гена – это до ужаса банальное прозвище, которое ему дали местные парни за то, что он носил пиджак из кожи, сделанной под крокодилью.

– Нормально всё у нас, – пожал я плечами и закрыл дверь. – У тебя-то как с твоей очередной пассией?

– Да что-то разонравилась она мне, – посетовал он, присев на стул и отвинтив крышку. В кухне запахло пивом. – Ещё и старше постоянно становится. Эх, надо выпить.

Пётр налил мне прямо в ту чашку, где был чай (благо, что я вытащил оттуда пакетик), а сам сделал шумный глоток из горлышка бутылки.

– Ну, одиноким ты точно долго не будешь, – усмехнулся я, попробовав пиво. – Тут тобой интересуется некая Лида Егорьева.

– Лида? – переспросил друг, заинтересованно хмыкнув. – Видел её на той неделе. Раньше она была серой замухрышкой с сальными волосами, ну а сейчас совсем не изменилась.

Рожа его была предельно серьёзной, но потом маска всё-таки дала трещину и он захохотал, испугав кота, который незаметно вернулся на подоконник.

– Лидка нормальная баба, – довольно бросил парень, после того как отсмеялся. – Инфа верная?

– Верка сказала, – проговорил я, залпом допив пиво и открыв пакетик с сухариками.

– Верка, кстати, тоже ничего. Рано или поздно уведёт её кто-нибудь, – многозначительно выдал он, с намёком глядя на меня. – Может, тебе в этом плане надо поменять жизнь на триста шестьдесят градусов?

– Вот если бы ты не прогуливал геометрию, то знал бы, что после такого поворота ничего не изменится, – с издёвкой выдохнул я, недовольно глядя на него.

Вот моду взял лезть в мои отношения. Чем ему Машка помешала? Неужели услышал, как она называет его быдлом? Так у неё весь город ходит с таким определением.

– Смотри сам, – ничуть не обиделся Пётр, а затем запрокинул голову и отправил в горло всё содержимое бутылки.

Тут зазвонил мобильник. Я вытащил его из кармана шорт и увидел фото сестры. Мелькнула мысль поговорить с ней в другой комнате, оставив Петю в одиночестве, но я не стал так поступать и нажал на зелёный кружочек.

– Поздравляю! – радостно воскликнула она. – Хоть куда-то тебя взяли! Осталось только монетизировать твой локальный успех! Говоря по-русски: не профукай свой шанс!

– Постараюсь, – хмуро бросил я, уязвлённый её ехидными словами. – Слушай, мне сейчас не очень удобно разговаривать. Потом пообщаемся.

– Тебе звонит родная сестра, а ты… Ладно, пока, – капризно бросила Софи, и через миг отключилась.

Я вернул мобильник в карман и встретился взглядом с Петром. Его глаза горели любопытством.

– Куда тебя взяли? – жарко выдохнул он, непонятно чему улыбаясь.

– Вот это у тебя слух, – изумился я, покачав головой. – Что значит экология хорошая: горы, лес, река…

– Ну? Куда? – промычал друг, поставив локти на стол и сцепив толстые пальцы.

– Долгая история, – попытался я закрыть тему, но от загоревшегося любопытством Петра так просто не отделаться.

Он начал бомбардировать меня вопросами, шутливыми угрозами и заверениями в скорой смерти от чумы, если я всё не расскажу ему. Пришлось поведать парню о том, что меня взяли в игру, которая может принести определенное количество денег.

– И вот за эту хрень можно получить реальные бабки? – удивился Петя, округлив честные глаза.

– Ну, не совсем за неё, а вот так… – я выдал ему свой план по обогащению, решив уж всё до конца рассказать.

– И сколько так можно заработать? Тысяч тридцать? – восторженно спросил друг, даже забыв о пиве. В его взгляде горел живой огонёк интереса, смешивающийся с долей недоверия.

– Смотря сколько будет активных подписчиков. Можно и миллион в месяц, – ответил я, почесав немного заросший щетиной подбородок. Мне всегда нравилась небольшая растительность на лице. Правда, в Грязьгороде все думали, что мне лень бриться или что я экономлю на станках.

– Сколько?! – полузадушено завопил  Петя, побагровев от прилива крови. – Ты шутишь?!

– Нет, – честно сказал я, вспоминая, что надо делать во время припадков.

– Охренеть! – выдохнул друг и как-то весь сдулся, глядя на свои мозолистые руки. – Я, значит, за двадцать тысяч на молокозаводе батрачу, а тут за картиночки и видео – миллионы…

– Эм… ну, похоже, что как-то так и выходит.

– А мамка моя в больнице херачит… – недоговорил он и обречённо махнул рукой. – Ладно. Что уж теперь. Забыли. Давай хоть отметим твоё попадание в эту хреновину? Бухла возьмём, баб приведём.

– Ну нам же не по тринадцать лет, чтобы так отмечать, – иронично проронил я, усмехнувшись краем рта. – И тем более мне завтра утром надо быть уже в игре. А как я с похмелья?

– Тогда можно просто культурно посидеть в кафе, – раздумчиво предложил Петя и внезапно загорелся какой-то идеей. – О! Придумал! Возьми-ка ты свою Машку, а я зайду за Лидкой.

– А это неплохая мысль, – задумчиво протянул я, вспоминая, что в холодильнике только мясо по-французски. Кстати, надо будет потом его сжечь или как там утилизирую бактериологическое оружие?

– Звони тогда своей зазнобе, – поторопил друг, предвкушающе скаля тридцать один зуб.

– Сей момент, – проронил я, после чего вытащил мобильник, нашёл номер Машки и позвонил ей.

Она ответила довольно-таки быстро, подпустив в голос искреннего удивления, смешанного с ехидством:

– Роб? Соскучился, что ли?