Olivier и Lucas старательно подгоняли своих жеребцов, но они по-джентльменски держали дистанцию сзади молодой кобылки.

  Наконец, Virginie Albertine de Guettee без сознания упала с лошади.

  Ударилась о землю и сразу пришла в себя.

  Только одна мысль билась в сердце и голове блондинки:

  'Быстрее в пещеру! Скорее в бассейн!'

  - Ты перестанешь волноваться, если я скажу, что сейчас я ни с кем не встречаюсь? - старик Hugo обезумел от любви.

  Он не замечал ни состояния голой блондинки, ни ее истертой до крови кожи на внутренней стороне бедер. - Я слишком занят, чтобы найти время для ухаживаний за девушкой, но для тебя я выделяю часть своего драгоценного времени.

  Может быть, из-за того, что ты влюбилась в меня, твои губы вытягиваются в трубочку для очередного поцелуя? - старик забыл о правилах приличия и попытался поцеловать Virginie Albertine de Guettee.

  Правой рукой он неосторожно коснулся истертого места на графине.

  В ответ получил звонкую крепкую пощечину.

  Не удержался на ногах и упал на спину, как жук, болтал ногами.

  Птицы в ужасе перестали петь.

  Обезьянка лапками закрыла глаза, чтобы не видеть, что теперь сделают с ее хозяйкой за оскорбление старшего поколения.

  Глаза Lucas и Olivier превратились в кокосы.

  - Ты серьезно ударила нашего отца рукой в лицо или пошутила? - Lucas приблизил свой нос к носу блондинки, словно потерял зрение и пытался рассмотреть ее вблизи. - Почему?

  Прости меня, но я не понимаю многого.

  'Много не понимаешь?' - Virginie Albertine de Guettee готова ударить и непонятливого юношу.

  Он сейчас казался ей сосредоточием зла.

  И ударила бы доской для написания слов по голове, но ее остановил Olivier.

  - Странно ты выглядишь, Virginie, - в глазах Olivier вспыхнули факелы. - На острове не было девушки, а теперь ты появилась и избиваешь нашего отца. - Olivier заплакал.

  Virginie Albertine de Guettee ответила бы новой пощечиной, написала бы, что ударит любого, кто сейчас войдет в зону ее дискомфорта.

  Но даже через чудовищную боль в промежности после бессмысленных и беспощадных скачек на кобыле без седла, понимала, что наивные дикари могут ответить ей подобной же пощечиной, и тогда ее голова отвалится, как перезрелый персик.

  'Я не ударила, а поставила старика на место, - Virginie протирала травой глаза, чтобы в них не бегали кровавые облака, - У меня помутился рассудок, потому что мне больно!

  Зачем старик заставил меня участвовать в ваших состязаниях?' - Virginie Albertine de Guettee присела на камень и широко развела ноги в стороны света.

  Девушка гибкая, поэтому ноги разошлись далеко и показали Hugo и его сыновьям причину бешенства блондинки.

  - Зачем ты себе натерла внутреннюю сторону ног? - Lucas смотрел туда чуть дольше, чем положено по медицинским приличиям.

  'Зачем я натерла себе ноги до крови? - Virginie Albertine de Guettee готова задушить дикаря за глупый вопрос. - Не я, а ваша дурацкая необузданная кобыла мне натерла.

  Почему посадили меня голую на лошадь без седла?'

  - Седло? А что это? - Olivier пожал плечами.

  Он уже не казался графине благородными и обворожительным, а его почти обнаженное тело вызывало отвращение.

  - Мы всегда ездим обнажённые на мустангах и без дополнительных приспособлений, - Lucas раздвинул ноги и показал, что кожа между ног у него не стерта.

  'Ну и дураки. Все в отца, - Virginie изучала сходство братьев с Hugo и нашла его потрясающим. - Щеки ваши пылают, губы надуты, как у индюков, и все это мне не нравится', - Virginie Albertine de Guettee первая вошла в пещеру.

  Из запасов продуктов бесцеремонно взяла кувшин с оливковым маслом и ушла к себе в пещеру.

  К ужину она не вышла.

  За столом старик Hugo устроил семейный совет.

  - Ох, Virginie Albertine de Guettee вам по-прежнему нравится?

  Мне кажется, что она меняет наши порядки. - Сталь в голосе старика заставила сыновей рассмеяться.

  Смешно, когда рыхлый старик пытается быть сильным. - Она опускает взгляд, когда мы искренне ослепительно ей улыбаемся.

  - А мне нравятся тонкие черты лица Virginie, в них нет жестокости, но кажется, что они бездонные, затянут и не отпустят, - Olivier сказал не то, что ожидал от него Hugo.

  Отец решил поссорить сыновей с Virginie за то, что она оскорбила его пощечиной.

  - Я и раньше замечал, что я красивый, но рядом с Virginie Albertine de Guettee я расцвел, - Lucas смотрел на амфору влюбленным взглядом, представлял вместо амфоры тело Virginie. - Если у меня раньше не было девушки, то это не из-за того, что я плохой, а из-за недостатка претенденток на мои руки и сердце.

  - Почему? Я спрашиваю, почему мы ее дожны терпеть? - обиженный Hugo гнул свою линию. - В течение последних трех месяцев на наш остров не ступала нога девушки, не ступала она и раньше, много лет назад, с тех пор, как я похоронил вашу мать.

  С вашей внешностью никогда не будет недостатка в девушках, и новые дамы скрасят вашу жизнь, не оставят вас в одиночестве.