Каждое прикосновение к живому бриллианту доставляло девушке нечеловеческое наслаждение.

  Нервные окончания Virginie оголились.

  - Никакие мои слова не убедят, что я слишком стар для тебя? - старик торжествовал.

  'Бриллианты, чем старше, тем более чистые', - графиня отрицательно мотала головой.

  Virginie Albertine de Guettee мычала, но никому не нужен сейчас здравый смысл.

  Она сделала шаг вперед, прилипла к старику, ей казалось, что прислонилась к великолепному бриллианту.

  Hugo подумал, взглянул на сыновей и решил, что нельзя сейчас обнимать Virginie.

  Он не понимал, какие чувства сейчас вызывает в нем графиня.

  Ночью все было просто и понятно, когда он мечтал о ней, но сейчас...

  - Я думаю... - Hugo не договорил.

  Он замолчал под натиском нежных пальцев Virginie.

  Назад дороги нет, его парализовало на время.

  Воля прекрасной девушки, ее властное стремление обладать им, необычайная чувственность, откуда это все взялось в худом, почти прозрачном аристократическом теле.

  До этого момента старик думал, что он давно умер, как мужчина.

  Hugo поднял руки, чтобы размять затекшие члены, но почему-то его ладони остановились на ее небольших аккуратных грудях.

  Сквозь толстую кожу походной жилетки Hugo чувствовал необычайный холод исходящий от Virginie Albertine de Guettee.

  Он не почувствовал биений ее сердца.

  А его сердце упало к ногам блондинки.

  Но и Virginie Albertine de Guettee не ощущала удары сердца старика, она не могла вырваться из плена голубого бриллианта.

  Hugo, или его перевоплощение, казалось блондинке единственной точкой во Вселенной, куда нужно стремиться.

  Правая ладонь Virginie Albertine de Guettee потянула за левое ухо старика.

  На самом деле девушка уже не видела ни человека, ни голубой призрак.

  Лишь один образ огромного голубого бриллианта чистейшей воды стоял перед изумленными глазами.

  Краем сознания Virginie понимала, что поступает неправильно, но это неправильно оказалось очень маленьким по сравнению с ее желанием обладать этим бриллиантом.

  И за минуту до того, как потерять сознание, графиня мягко всосала в свои губы волосатые губы старика.

  Все произошло настолько быстро, что Hugo окостенел, вспомнил давно забытое чувство молодости.

  Он стоял с широко расставленными ногами, чувствовал, как узкий острый язык девушки глубоко проникает в его давно забывший о поцелуях рот.

  А затем глаза Hugo широко распахнулись, как перед смертью, он пытался высвободить свои губы и часть бороды изо рта Virginie Albertine de Guettee, но выходило неумело, и, наоборот, получалось, что он целует блондинку в ответ.

  Virginie Albertine de Guettee обхватила руками плечи старика, она получила этот огромный голубой бриллиант, обладает им, и бриллиант отвечает ей взаимностью.

  Девушка не слышала сдавленный стон обезьянки, которая понимала в поцелуях больше, чем Lucas, Olivier и Hugo.

  Волосатые лапки обхватили ноги Virginie, руки Lucas крепко прижали блондинку к себе сзади, и непристойный крик, полный жалости, слетел с губ Lucas.

  - Olivier, помоги растащить их!

  Olivier пришел на помощь брату, вместе они оторвали блондинку от своего отца.

  Раздался чмокающий неприличный звук, разошлись губы Virginie и Hugo.

  Virginie Albertine de Guettee шаталась, но Lucas поддерживал ее сзади, а Olivier спереди.

  Девушка прижала ладони к впалым щекам Lucas, затем встала на колени и поползла обратно к ванной с драгоценными голубыми камнями.

  Смесь любви к голубому огромному бриллианту и страсть к остальным камням заставили девушку желать большего, чем только одну пещеру с бриллиантами.

  - Отец, разве необходимо было засовывать свой язык в рот Virginie Albertine de Guettee? - на самом деле Lucas хотел спросить не это, а другое, но забыл, о чем хотел спросить.

  - Я сам не уверен, кто я сейчас, - Hugo захрипел. - Только ее избранный муж, который докажет на соревнованиях свое право обладать Virginie Albertine de Guettee, может губами прикасаться к ее губам.

  Но при чем здесь я и при чем здесь вы.

  Вы же помните, как голубая пещера в первый раз тоже одурманила вас?

  - Помним! - Lucas и Olivier ответили хором и покраснели.

  - При первом посещении пещера на время лишает человека разума, и он не понимает, что делает, - старик опасался, что сыновья рассердятся на него и накажут.

  В прошлый раз они наказали его за то, что он один скушал особо вкусную косулю. - Думаю, что когда Virginie Albertine de Guettee засовывала свой язык в мой рот, - Hugo захрипел, - и всасывала своими мягкими нежными, но в то же время настойчивыми живыми губами мои губы, то она представляла на моем месте свою мать.

  Не меня она целовала, а мать свою! - Hugo не уверен в своем предположении, но и оно не лишено смысла. - Когда Virginie Albertine de Guettee очнется, то не напоминайте ей о том, что произошло.