Хочешь - прыгай, разве я держу тебя или уговариваю. - Я всем тогда интересовался. - Мне любопытно, никогда не видел, как красивая девочка тонет в водопаде".

  "Вы, правда, считаете меня красивой?" - щеки Mirabell, а это именно она, мы позже познакомились, покраснели.

  "Если бы мой дедушка не умер, то я бы пригласил вас посетить родину его предков.

  На родине дедушки высшей красотой считается красота, подобная вашей".

  "Спасибо, мальчик, ты согрел мое сердце! - Тогда Mirabell впервые взяла меня за руку. - Мне шесть лет, я уже все повидала в жизни, все испытала, и мне уже ничего не интересно, ничто меня не радует.

  Я разочарована в жизни, поэтому решила с ней покончить.

  Но вы вроде бы зажгли во мне огонек интереса.

  От вас пахнет рыбой, и вы мокрый.

  Вы - благородный?"

  "Я очень благородный, мои родители богатые, но мне денег не дают.

  Я ловлю дорогую рыбу и продаю ее.

  За один мешок получаю денег столько, сколько не получает главный визирь падишаха.

  Конечно, я не отдаю деньги родителям, - я хвастался, потому что на самом деле доходы от продажи рыбы намного меньше, но очень хотел понравиться девочке, поэтому лгал немножко, - я коплю деньги на свадьбу".

  "На свадьбу? У тебя есть невеста?" - Mirabell рассердилась.

  Все девочки и девушки сердятся, если у мальчика есть невеста.

  Себе девушки позволяют сколь угодно женихов, хоть сто, а парню нельзя.

  "Невесты еще нет, - я успокоил Mirabell. - Но, если я подружусь с тобой, то невеста у меня, возможно, появится" - я отбил у Mirabell желание тонуть.

  "Если мы поженимся, то поедем на корабле в путешествие по Миру и станем останавливаться на экзотических островах", - от несчастья девочки быстро переходят к розовым мечтам.

  "Да, а сейчас я хочу тебе поднять настроение, - я взял в руки палку. - Ничто так не доставляет радость, как бить палкой по траве".

  "Бить палкой по траве? - Mirabell настолько удивилась, что чуть не упала с камня в водопад.

  Я с трудом удержал хрупкое и почти невесомое на вид тело, которое оказалось не столь легким. - Но разве благородные этим занимаются?"

  "Благородные делают то, что хотят, в этом сила благородства", - я и тогда умел доказывать.

  Одну палку протянул Mirabell, а второй ударил по лопухам.

  Раздался чмокающий звук, зелень полетела нам в лица, я рассмеялся.

  Mirabell нерешительно тоже ударила палкой по лопухам: раз, второй, третий.

  Затем вошла в раж, лупила с неистовой силой.

  Щечки ее покраснели, любовь к жизни бурлила в жилах.

  Mirabell забыла, что только что грустила, и ничто ее не радовало.

  С тех пор мы дружили и целовались.

  Иногда расставались на недолгое время, но я всегда помнил о ней со смешанным чувством восхищения и удивления.

  Между нами царило полное доверие.

  Я дарил Mirabell рыбу и икру, а она отвечала мне долгими затяжными поцелуями.

  Все шло к свадьбе до ее шестнадцати лет.

  В шестнадцать лед девушки меняются до невозможности.

  Я надеялся, что с Mirabell подобное не произойдет, что она останется прежней невинной козочкой с желанием с утра до ночи бить палкой по лопухам.

  Но мы слишком долго дружили, чтобы я не то, чтобы ей надоел, но в шестнадцать лет девушка хочет нового.

  И новый жених, его звали Fritz, сразу появился.

  Уголки его чувственных губ подняты во властной усмешке надо мной.

  "Рыбак? - однажды Fritz застал меня за моим любимым занятием, я бил палкой по лопухам, рядом лежала рыба. - Рыбак, сын рыбака палкой ломает стебли лопухов.

  Состоятельные и влиятельные женихи так не поступают. - Fritz старательно подул на желтый большой бриллиант в своем перстне. - Тебе лучше устраниться и не встречаться больше с моей невестой Mirabell.

  Она девушка чувственная, может и сорваться к тебе в гости.

  Не компрометируй Mirabell, а ищи себе другую невесту, с которой будешь ловить рыбу и бить палкой по лопухам.

  А, чтобы забыть ее, то поезжай в Северные земли.

  Я одолжу тебе карету, потому что ты нищий, рыбак". - Fritz явно нарывался на драку.

  Я бы показал ему, кто сильнее в нашей компании, но и так видно, что Fritz мощнее, чем я.

  Его могучий торс, крепкие мускулистые ноги, волевое лицо с выступающими мышцами на челюсть внушали мне не только уважение, но и трепет.

  Я отступил, потому что на моем месте так поступил бы каждый разумный влюбленный.

  Единственно на что я отважился это глубокомысленно, со значением произнес: