Посмотрела - никаких комаров на груди у меня нет.
Затем осознала причину - сердце волнуется и болит из-за предстоящего обеда.
- Парни, - я покраснела, потому что смело первая заговорила с парнями.
У нас на Натуре, с парнями разговаривать - честь для девушки. - Капрал Брамс посоветовал, когда будут распределять диеты в столовой, не говорить правду. - Я преследовала эгоистическую цель для себя и Бонни.
Если парни начнут заказывать овощи и фрукты с кашей, то мне и Бонни ничего из этих дорогих деликатесов не достанется.
Придется кушать свинину и другое мясное.
Мясное после Натуры поперек горла стоит.
- Слушайте Джейн, она не обманет, - Шорли не шутил.
- Как это не говорить правду? - Однояйцевые усомнились. - Обманывать нехорошо, а на войне обманывать - еще и опасно и страшно.
- Сольвейг, дай умных послушать, - за меня заступился новобранец с красивым точеным лицом.
- Кухмейстер Чапек будет опрашивать, какую пищу мы желаем кушать на время прохождения службы в учебке, - Бонни продолжила за меня.
Но я на подругу не сержусь, потому что Бонни и я - одно целое. - Из вредности старший кухмейстер сделает все наоборот.
Если попросите свинину и рыбу, то он даст вам картошку и капусту. - Бонни фантазировала, но не сходила с линии капрала Брамса.
Если же, наоборот, скажите, что вы вегетарианец, кушаете только овощи и фрукты, то получите баранину, тюленину и куриц.
- Я люблю тюленину, - отозвался боец с красным лицом и двумя синяками - по одному под каждым глазом.
- Поэтому, если хотите мясо, рыбу и птицу, то обманывайте, что любите только растительную пищу, - я красиво выгнула спинку. - Так капрал Брамс посоветовал.
- Почему он нам это не сказал? - Лусака с подозрением смотрел мне в глаза.
- Потому тебе не сказал, Лусака, что девушки ему больше нравятся, чем парни, - Камамбер пошутил и вызвал очередной взрыв хохота.
- А, если, все же кухмейстер даст то, что попросим? - второй брат близнец, значит, он - Правое однояйцевое яйцо - смял лицо в ладони.
- Тогда, друг, мы поменяемся подносами с едой, - Шорли решил спор.
- Джейн и Бонни, умные, - Лусака, внезапно сменил гнев на милость к нам.
- Все потому что мы красивые и нравимся им, - Бонни шепнула мне на ушко.
-Да ты что, Бонни, не может быть! - я в восторге взвизгнула и тут же прикрыла ротик ладошкой. - Или потому что мы обнаженные?
- Что они в обнаженке девушек не видали? - Бонни посмотрела на меня ласково и тепло, как на глупенькую.
Загремели засовы, и, наконец, открылась дверь в столовую.
На крыльцо вышел ужасно толстый военный в белом халате, в белых тапочках и огромной белой каске.
Нет сомнений, что это главный по столовой - кухмейстер Чапек.
Чапек поднес большой палец правой руки к правой ноздре, зажал ее и смачно высморкался.
У меня забулькало в горле, подступила тошнота.
- Это вы наделали? - Кухмейстер жирным пальцем указал на дымящиеся воронки на космодроме.
Подбородки главного повара затряслись.
- Смеётся, или злится? - Бонни шёпотом меня спросила. - Лицо и мимика заплыли жиром, не понятно.
- Думаю, что он шутит, - я распахнула глазки и скрестила ножки. - На нас глядит, любуется.
- Не любуется, а примеряет нас на сковородку. - Бонни захихикала. - Он в нас не девушек видит, не бойцов, а - блюда.
Мы - ощипанные курочки, Джейн.
- Сама ты ощипанная, - я шутливо толкнула Бонни локтем.
- Джейн, ты более ощипанная, - Бонни показала на мой блестящий лобок без единой волосинки.
- У тебя тоже ощипаность, Бонни, - я за словом в карман не полезла, потому что у меня нет кармана.
- Жрать хотите? - кухмейстер не дождался ответа: сами мы разбомбили взлетную полосу или за нас это сделали жухраи.
- Не отказались бы покушать, господин кухмейстер, - толстый новобранец, почти круглый, как шар, вышел вперед и облизнул губы.
- Ну, ну, - Чапек смерил взглядом толстяка новобранца. - Как фамилия?
- Гамбургер, сэр, - толстяк сделал попытку вытянуться в струнку, но мешали живот и толстые не сходящиеся ноги иксом.
- Благородная фамилия, - щеки кухмейстера снова затряслись. - Я посодействую, парень, чтобы ты после учебки работал у меня на кухне.
Вижу в тебе огромный потенциал повара. - Чапек снисходительно похлопал Гамбургера по его потенциалу, то есть по животу. - Справишься, Гамбургер?
- Только об этом и мечтаю, - Гамбургер неожиданно взвизгнул, вытер набежавшую слезу. - Мне говорили, что война - ужас, а теперь вижу, что для меня война - мать родная. - Гамбургер надул губы.
Кухмейстер Чапек еще раз на него взглянул, молча развернулся и поплыл в столовую.
Мы переглянулись, но так, как дверь открыта, то первым не выдержал Гамбургер.
