Вот такая у меня мама…Не дай Бог никому. Меня еще угнетало и угнетает до сих пор чувство вины перед моей малышкой. Ведь это я виновата в том, что она родилась преждевременно. Не надо мне было тащить тот злосчастный ковер с балкона на 36-й неделе беременности! Не надо было резко наклоняться и ставить гладильную доску! Но я себя так хорошо и легко чувствовала, я держала вес с норме, поправилась только на 5-6 кг, ела гречку, и так далее, не отекала, все было чудесно, и я решила, что могу делать все, что делают обычные женщины. И вот – отошли воды вдруг, резко! Вообще, мне нужно было внимательнее относиться к своей беременности, без залихватства, надо было перестраховываться , надо было лечь на сохранение в 7 месяцев, ведь у меня стало немного подниматься давление. Но я чувствовала себя просто превосходно, особенно по сравнению с первым триместром, когда меня мучил дичайший токсикоз, и я постоянно бегала в ванную блевать, пардон. А теперь самочувствие было у меня отменным, и я решила, что смогу делать что-то по дому, например, погладить белье и отпороть с ковра колечки, чтобы потом его повесить в комнате. Но я не думала об опасности для ребенка…Хотя всю беременность соблюдала указания врачей, не пила много жидкости, чтобы не отекать и не создавать ребенку давления лишнего, пила Фолиевую кислоту и витамин Матерну для беременных. И все. Конечно, в гинекологии врачи пытались мне впихнуть кучу еще каких-то витаминов, БАДов, чтобы я купила у них это все, но я держалась стойко. Потому что ну нафиг, еще не известно, что это, может, это эксперимент проводят на беременных, какие лекарства хорошие, какие- нет. Нет уж, я не подопытная крыса вам. И, как меня не запугивала наша участковая гинекологиня, что ребенок может родиться слабым, таким-сяким без этих вот чудо-витаминов, если я не куплю их у нее, я не поддавалась. Идите нафиг! Вообще, это меня так бесило, как прямо продавцы втюхивают товар на рынке, так и эта гинекологиня мне пыталась втюхать лекарства, еще и запугивала постоянно!!! Ну, им же фармкомпании премии выписывали за продажу наивным запуганным беременным девочкам всей этой туфтени. А я такая не поддавалась. Думаю, гинекологиня мне специально поставила в карте диаогноз Кольпит, то есть молочница, то есть инфекция, потому что я не купила у нее лекарства, и меня поэтому в Подольске отправили в палату к бомжам и алкашкам каким-то, у которых вообще карт не было беременных, которые в гинекологии заводят и ведут всю беременность. Потому что потом у меня анализы были хорошие, и никакого кольпита, никакой инфекции не нашли. Вот так. Вот такие гинекологи в нашей консультации работают. Слава Богу еще, что у Мурки моей не было гематом, родилась она сама, в рубашке белой, не было у нее пороков никаких, никаких отклонений крупных, и инфекции – герпес и цитомегаловирус – которые у нее нашли при родах, потом ушли сами, это не ее болезни были, это были мои инфекции, и ей не передались. Фуф. Потому что это ужасные инфекции, если они у ребенка раходятся. Последствия там самые плохие для ребенка. Хотя даже ее «некрупные» проблемы – шумок в сердце, Перинатальная энцефалопатия,слабый желудок – до сих пор дают о себе знать, хотя я ее и выхаживаю как следует, делаю все, что нужно, чтобы она стала здоровым ребенком. И я ее вылечу, чего бы мне это не стоило! Потому что я ответственна за ее здоровье.
Да уж, вспоминаю роды, это настоящий шок был для меня во всех отношениях. Нет, мне не было страшно рожать, мне это было даже любопытно – как это – рожать. Но вот Как это все произошло – шок. Потому что мы хотели ехать рожать вообще-то в Москву, выбрали роддом уже, но тут все пошло не так. Я потащила с балкона тот злосчастный ковер. Прямо активность дикая на меня какая-то напала! Может, я просто засиделась дома, и мне хотелось хоть что-то сделать, не знаю. И это был шок, когда вдруг из меня полилась вода, отошли околоплодные воды. И я была дома совершенно одна, Сережа еще не приехал с работы, Миша был на танцах (это был субботний вечер), родители только недавно ушли от меня на поселок, и не успели еще туда прийти, конечно же. А у меня отошли воды. Я читала, что в таком случае надо срочно вызывать Скорую, потому что у ребенка сразу начинается кислородное голодание в животе без этого пузыря. Скорая приехала почти одновременно с родителями, которым я позвонила, я уже отъезжала от дома на Скорой, и они бегут навстречу, их тоже взяли. Я дома только успела взять документы и нацарапать мужу записку на клочке бумаги – Я в Подольске, отошли воды, и все. Мобильных телефонов у нас не было тогда еще. Они были недоступны для нас. Только у крутых были, у братвы в малиновых пиджаках.
В Подольском роддоме меня обругала медсестра приемная за то, что я не побрила лобок заранее (да я вообще и не предполагала рожать как бы!), но я не стала ей все объяснять, родители поехали обратно домой на автобусе, а меня эта злобная медсестра брила ржавым тупым лезвием, и я боялась, что она мне занесет сепсис какой-нибудь. Потом – клизмы, потом меня подняли в родильное отделение. Акушерки на меня орали и злились, что я помешала смотреть им телевизор, тем более, выходной же день, точнее, ночь уже была, и что этой дуре интеллигентной приспичило тут еще рожать! Пошлые шутки, крики, приказы замолчать и не плакать от боли. Акушеры были дико грубыми, а я боялась, что они навредят моему ребенку, что-нибудь с ним сделают плохое. Когда Маша родилась, она сразу заорала звонко сама, она была в пленочке-рубашке белой. Но акушерка сразу оборвала всю мою радость словами о том, что ребенок слабый и в течение трех часов может умереть легко. У меня сразу все похолодело внутри, а, попав уже в палату, я ревела дни и ночи напролет, чувствуя свою и только свою вину. Позже выяснилось, что Мурка провела три дня в реанимации под колпаком, у нее не раскрывались легкие и она плохо дышала, была на искусственной вентиляции легких. Мы еле-еле договорились за деньги, конечно, чтобы мне разрешат ее увидеть, но меня не звали к ней несколько дней, только потом типа грубо спросили – ну что, мамаша, ребенка-то будешь смотреть, или тебе все равно? Да что там за идиоты работают в этом Подольске, я каждый день спрашивала, как там мой ребенок, но со мной никто не говорил, и даже после того, как мы дали взятку, мне не сразу ее показали, мою девочку! Никто не представляет, какие терзания я там испытывала все это время, я не просыхала от слез! И вот, когда я ее увидела, наконец, в реанимации, у меня просто перехватило дыхание и слезы полились не только из глаз, но, как мне казалось, из носа и ушей тоже. Во-первых, моя Маша лежала в куче грязных пеленок, как показывают обычно в фильмах про немецкие концлагеря, не пеленок даже, а тряпок каких-то! наверное, они были просто застиранными, ведь больница, все-таки, но вид у них был желтый, отвратительный! Мурку раскрывали от этих тряпок, как капусту, в разные стороны, и я увидела жалкое красно-синее тельце и большую голову с огромными синими глазами и шикарной светлой шевелюрой. Я думала, что просто потеряю сознание сейчас, потому что зрелище было совершенно душераздирающее! Потом уже нас с ней перевели в другое отделение, детское, в соседнем корпусе, обследовали и так далее. Сейчас она браво носится по квартире, цепляя ручонками все, что попадается на пути, что-то лопочет, поет песни, танцует. Эдакая маленькая шустрая штучка.
Именно этот термин можно вполне применить и ко мне. Я тоже штучка. В меру хорошая, в меру стервозная, в меру скромная, в меру сексапильная. Главное, я знаю, когда нужно спрятать коготки, а когда надо их выпустить. Характер в маму, поэтому она и не любит меня, поэтому мы и цапаемся. Но мама не знает меры в своей ненависти и злобе. И иногда такое скажет! Нажаловалась тут на нас с Мишей своей сестре, тете Тане, мол, мы неблагодарные дети (почему????Что мы НЕ делаем??? Ноги тебе не моем?), та звонит и начинает нас учить уму-разуму (она обожает учить других, да и вообще, все эти четыре сестры считают себя самыми умными на свете!). Я так разозлилась! Ты себя поучи, разведенка, потеряла мужика с кошельком, сама довела до того, что он ушел, довела своими язвительными замечаниями в духе всех Арсентьевых, обидными подколами и обвинениями в импотенции(все сестры у матери – язвы еще те, деревенские же), а теперь эта тетка мается одна, деньги-то уплыли, и пилить некого стало, вот ты иди и детей своих учи, а не нас! А то названивает мне, мол, за мать никто не заступается, такая она вся бедная-несчастная, ага. А матери надо меньше обвинять родную дочь черти в чем, в «отступничестве» каком-то и тд., меньше желчи и злобы на дочь выливать. Потому что я ненавижу ее теперь. Если мама к нам приходит, она приходит со злом всегда, от нее прямо аура злобы и неависти распространяется, она с порога начинает на меня наезжать, обвинять, просто мордой об стол сразу! Только порог переступила – а уже губки поджимает свои тоненькие, как ниточки, глазки злобными становятся, и пошло-поехало прямо с порога – дочь плохая. И причем совершенно незаслуженно. И я сразу же защищаться начинаю, разумеется, сначала молча, потом тоже отвечать ей начинаю. И она обижается еще. Так что она сама себя обижает. Вот так. А на меня потом жалуется, что я с ней себя веду несдержанно, и грубо отвечаю. А ты не наезжай просто так, и не буду грубо отвечать! А то – с порога – тряпка не там лежит, вы дураки, носки не там висят, вы плохие вообще, и так злобно, поджав губки, с такой ненавистью, как будто гестаповец пришел!
