– Кто ее врубил? – Потом прокашлялся и повысил голос: – Ау, кто прикалывается? Рыжий? Или ты, Цыган?

– Шутишь? Я даже не знаю, где выключатель, – ответил Рыжий.

Цыган тоже глазел на лампу открыв рот.

Она меж тем горела все ярче, на нее становилось больно смотреть. И в тот момент, когда Соня хотела отвести взгляд или зажмуриться, лампа с хлопком взорвалась.

Брызги горячих осколков полетели в разные стороны. Лиза и Соня взвизгнули, пацаны стали материться. Соне за шиворот попала колкая пыль, которая царапала кожу. Девушка извивалась, пытаясь ее вытряхнуть.

Темноту вспорол плач ребенка.

Соню вдруг не то что охватило дежавю – она буквально будто переместилась в детство: вот все ровно так и происходило, когда они играли в прятки. Тогда тоже хныкал малыш.

Лиза дотронулась до предплечья Сони, и та еле сдержала крик. Лиза зашептала:

– Все нормально, все нормально…

Рома, Цыган и Рыжий меж тем зажгли фонарики на телефонах. У всех лица казались белыми. Может, от яркого светодиода, может, и от страха.

– Оля, ты чего там? – сказал Рыжий, направляясь к коридору. Свет резал тьму неровными кусками. – Давай без приколов…

– Смотри, сейчас набросится на тебя с ногтями, – сказал Цыган.

Тут раздался еще один крик, только теперь он сквозил неподдельным животным ужасом. Волосы на руках Сони тут же встали дыбом. Она поймала себя на мысли, что тоже хочет завизжать. Лиза стиснула руку Сони сильнее, а пацаны помчались по коридору к выходу. Рома первый, следом Цыган, Леха и Рыжий.

Раздался скрежет, как будто по двери вели металлическими когтями. Соня вспомнила свой ужас детства – фильм про Фредди Крюгера. Кино уже тогда в общем-то устарело, но ей его показал папа, и киношный монстр с лезвиями на руке еще долго приходил Соне в кошмарах.

Послышался гулкий удар, и пацаны завопили наперебой:

– Оля, что с тобой?!

– Не, ты туда подтяни…

– Рома, открой ты дверь!

Лиза тоже побежала по коридору к выходу, а Соня замерла. Сердце колотилось, во рту пересохло и появился привкус кислятины. Она хотела пойти к выходу, но тут грудь сдавило.

Темнота сгущалась, а еще из головы не шел тот силуэт, который она заметила сначала в углу, а потом на потолке. Сейчас этот фантом уже подбирается к ней, уже стоит сзади…

Всхлипнув, Соня полезла за телефоном. Достав его, включила фонарик.

Девушка не слышала ничего, кроме шума крови в ушах. Ребята кричат, но как будто за стенкой. А еще слышно знакомый звук: шорк, шорк, шорк – с паузами. Подрагивая, Соня развернулась и направила дрожащий пучок белого света туда, откуда шел звук.

«Просто кто-то остался здесь и двигает планшетку по доске», – теплилась в сознании Сони надежда. Темнота – вот она и не увидела, как кто-то остался тут, не поддавшись общей суматохе.

Запахло паленой шерстью. Соня открыла рот, но закричать не смогла – как будто пальцы сомкнулись на глотке.

Шорк. Шорк.

Блики светодиодного фонарика отразились от глянца спиритической доски. По ее поверхности резко передвигалась планшетка.

Шорк.

Горло Сони сжалось. Руки дрожали. Она наблюдала, как планшетка скользит и останавливается, скользит и останавливается – замирает на нужной букве.

Буква «В». Буква «А». Буква «М». Потом пауза. Планшетка замерла, и каким-то образом даже на расстоянии к кончикам пальцев Сони передались вибрации, которые она ощущала ранее, дотрагиваясь до кругляша.

Планшетка вновь ожила и метнулась к букве «Н».

Соня дрожала. Она видела, что никого нет ни рядом с диваном, ни под ящиком с доской, видела, что планшетка двигается сама по себе, и все равно не верила в это. Еще она слышала шуршание, будто кто-то непрерывно сминал полиэтиленовый пакет.

ВАМ НЕ УЙТИ

Потом ее горло сдавило, а телефон выпал из пальцев. Свет диода теперь выбивался сбоку, едва-едва подсвечивая пол.

Соня шагнула назад и, споткнувшись обо что-то, села на пятую точку.

Внезапно пронзило осознание, что за шуршание пакета Соня принимала тот самый назойливый шепот. Тогда он был в голове, а теперь… Она закричала, зажимая уши, а когда до нее дотронулись чьи-то пальцы и заткнули рот, попыталась укусить ладонь – и тут же получила шлепок по щеке.

Челюсть клацнула, прикусывая губу, рот Сони наполнился кровью.

Над ней возвышалась фигура, слишком крупная для кого-то из друзей. А когда зыбкие очертания лица выплыли из сумрака, Соня опять закричала, и на этот раз не сдерживаясь.

– Да что с тобой? – воскликнул знакомый голос. – Блин, ну вытаскивайте ее тоже, чего делать…

– Эй, Сончик! – появилось взволнованное лицо Лизы. – Тебе привиделось что-то?

Соня судорожно выдохнула. Свет не горел, вокруг сновали тени – но на этот раз не было того иррационального чувства, будто она не в подвале, а в ином измерении. Стало еще легче, когда она увидела открытую настежь дверь подвала, к которой ее волочили под руки. Чьи-то пальцы впивались и неприятно давили под мышками. Соня морщилась, извиваясь и загребая по полу носками сандалий.

Прямоугольник двери увеличивался, становясь все ближе – и вот она уже на свободе, во дворе, и глаза режет яркий свет. Стены домов – серые, такие родные, детская площадка, качели, песочница. Деревья с зеленой листвой.

Соня с наслаждением наполнила легкие воздухом, пускай и горячим, увидела плывущую в воздухе пушинку – и, оттолкнув ребят, отбежала в сторону. Успела сделать пару шагов, как вдруг ее вырвало желчью. Никакого стыда при этом Соня не испытала, сплюнула прямо на свалявшиеся колтуны пуха и мертвые листья тополя.

«Нормально с ней все, – услышала Соня голос Ромы. – А вот Оля…»

Еще она услышала голос Рыжего и повернула голову. Оля глядела перед собой, оцепенев. Обзор перекрыла фигура Лизы. Та приобняла Соню за плечи:

– Ты как, блин, а? Что случилось-то, Сончик?

– Так… Показалось что-то.

– Мы… Оле тоже. А что именно?

– Сама не знаю, – пробормотала Соня и добавила совсем уж тихо: – Фигура.

Тут Оля сдвинулась с места и пошла прочь, а Рыжий засеменил рядом, наклоняясь и заглядывая девушке в лицо, что-то спрашивая.

Цыган, Леха и Рома подошли к девчонкам.

– Вот так ритуал, охренеть, – сказал Цыган.

– Забирай свою доску, – бросил Рома.

– Нет, ребят, стойте… Вы чего? – Лицо Лехи вытянулось, глаза забегали. – Так нельзя!

– Пошел ты в жопу! – крикнул ему издалека Рыжий, обернувшись. – Засунь себе эту доску знаешь куда?! Жирдяй вонючий!

Он еще добавил что-то, и они скрылись с Олей за углом.

– Вот фигня, – Леха покусал губу. – Надо их вернуть, Рома! Ну, чего вы встали, ребята? Мы все должны вернуться и закончить ритуал!

– В смысле? – нахмурился Рома.

– Ну, мы не попрощались с духом! – он посмотрел Соне прямо в глаза, потом перевел взгляд на Лизу: – Ну хоть ты скажи! Ты же знаешь, что нужно закончить ритуал, иначе дух останется тут!

– Ты же сказал, что нужно знать имя, – заметила Соня. – Чтоб попрощаться.

– Хватит уже, – поморщился Рома. – Не существует никаких духов.

– Он прав, – сказала Лиза. – Я смотрела фильм, там ребята тоже не попрощались с духом, он остался в нашем мире, и потом жесть пошла!

– Да, нужно знать имя… Но если он не представился, то нужно хотя бы попрощаться. Более того! – воскликнул Леха, и его внезапно стала бить легкая дрожь. – Б-более т-того, п-порт-тал… Может ост-таться от-т… открытым! Бр-р, мне одному холодно?

– Прекращай, – бросил Рома. – Мы и так нормально уже напугали друг друга. Если ты так хочешь, то иди сам в подвал и проводи ритуал, говори духу «прощай». Я заниматься этим не буду. Холодно тебе? Тут в тени, блин, за тридцать градусов.

Леха зябко поежился. Соня и Лиза переглянулись. Жара стояла удушающая, и противный пот приклеился к коже как целлофан.

– Так… – подал голос Цыган, пихая руку за ворот футболки и что-то там обшаривая. – И что мы будем делать? Надо же завершить, ты говоришь… Ребят, посмотрите, что там за фигня? Чешется и болит. Поцарапался, что ли.