Едва Франк произнес эти слова, как все фургоны заволок густой дым. Не имея даже воды, чтобы бороться с огнем, белые решили засыпать его песком и, вынув из фургона лопаты, деятельно принялись за работу. Но не долго они могли продолжать ее; краснокожие, ободренные своим успехом, все теснее стягивались вокруг каравана. Пришлось вновь взяться за ружья. Несмотря на сильный дым, белые хорошо видели краснокожих, бесстрашно приближавшихся к ним. Карабины, не переставая, стреляли, и земля покрывалась трупами дикарей. Но вот настал критический момент. Казалось, что краснокожие во что бы то ни стало решили победить и взять в трофей скальпы белых! Кругом все пылало и заволакивало дымом. Что было делать белым? Неужели сдаться?

Никогда! Не даром Гамерсли произнес: «Умрем как граждане свободной страны, а не по-собачьи!»

А положение белых становилось все более безнадежным. Это уже не была первоначальная борьба на расстоянии, но отчаянная, безжалостная бойня, грозившая перейти в рукопашную.

Из десяти белых ни один не был выбит из строя. Их озлобление было сильнее страха и удесятеряло силы.

Дикари вплотную окружили фургоны, влезали на колеса, старались проникнуть внутрь через малейшее отверстие. Белые заменили ружья пистолетами и, стреляя без перерыва, укладывали одного краснокожего за другим. Все время осады Франк своей храбростью и неустрашимостью воодушевлял товарищей. Сражаясь как лев, он, казалось, одновременно находился повсюду, бросаясь с отвагой на врагов. Но все было напрасно: силы были слишком неравны. Мало-помалу большинство его товарищей были убиты, и возбуждение Гамерсли сменилось отчаянием. Но и тут он не струсил, не подумал о бегстве. Гамерсли только что пронзил своим кривым ножом трех краснокожих и нетерпеливо выискивал четвертую жертву, как вдруг перед ними предстала огромная фигура Вальтера.

— Мертвая скотина! — с презрением оттолкнул он ногой труп индейца. — Франк, и с нами то же будет, если мы…

— Если мы что, Вальтер?

— Если мы не бежим, — скороговоркой и глухо проговорил тот.

— Это невозможно! — воскликнул Гамерсли.

— Нет, Франк, возможность есть. Из товарищей никого не осталось и своей гибелью мы не воскресим их. А оставшись живыми, отомстим этим негодяям. Вы видите этих двух лошадей? Идите же, Франк, скорее, пока не поздно!

Гамерсли продолжал сомневаться. Тем временем Вальтеру удалось несколько раздвинуть связанные вместе фургоны.

— Идите, Франк, скорее, — продолжал уговаривать его Вальтер. — Садитесь на лошадь и следуйте за мной. Если вам и не удастся бежать, то лучше пасть сраженным в поле, чем как барсук в капкане. Ну же, Франк! Спасение сейчас или никогда!

Почти не понимая, что он делает, молодой американец вскочил на лошадь, и через несколько мгновений они неслись во весь опор по усыпанной желтым песком равнине.

Как только Франк и Вальтер покинули караван, сраженье прекратилось. Краснокожие, не встречая сопротивления, соскочили с лошадей, перелезли через фургоны и стали прикалывать своими длинными пиками всякого, подававшего признаки жизни. Во время этого жестокого издевательства над уже мертвыми людьми среди краснокожих показались два странных человека. Индейцы по одежде и цвету кожи, они тем не менее, казалось, принадлежали к более цивилизованной расе. Говорили они на чистом мексиканско-испанском наречии.

Они сошли с лошадей и внимательно рассматривали трупы белых. Тот, который казался старшим, произнес с отчаянием:

— Черт возьми! Его нет между убитыми, а между тем этот караван несомненно его. Неужели ему опять удалось улизнуть? Неужели я даром совершил все это путешествие?

— Но взгляните на все эти богатства, — утешал его спутник, — и тогда вы убедитесь, что время не потрачено даром.

— Что мне эти шелка и бархат! Я был бы согласен отдать все богатства мира за его скальп. Но где же он? — с отчаянием повторял человек. «А вдруг он бежал?» — с испугом спросил он себя. И как бы в ответ на его вопрос, вдалеке послышался крик, который обычно издает неприятель, убегающий от преследования.

Подняв голову в направлении этого странного крика, старший из незнакомцев увидел приблизительно на расстоянии двух километров удалявшихся всадников. Краснокожие, только что заметившие беглецов, быстро садились на коней, чтобы погнаться за ними.

— Ты еще жив, но скоро умрешь! — все сильнее и сильнее вонзая шпоры в бока бедного животного, шептал странный индеец, убедившись, что один из бежавших именно тот, кого он жаждал найти среди трупов.