Пройдя овсяное поле, Вера и Яромир вступили в небольшой берёзовый перелесок, за которым начиналось поле, засеянное рожью, посреди которого лежала деревня Берёзовка. Эта витичская деревня была раза в три больше Комаровки.

Яромир и Вера подходили к Берёзовке со стороны молельни, которая стояла рядом с деревней. Яромиру нравилась красивая молельня в Берёзовке. Правда, она была намного меньше молельни витичей в Эрсиянь-граде. Небольшое уютное сооружение под покрытой дранкой двускатной крышей стояло, опираясь на дубовые пни. Снаружи на бревенчатых стенах молельни были вырезаны руны. Внутри стояли деревянные изваяния витичских Богов – Крышеня, Рода, Велеса, Сварога, Перуна, Стрибога, Белбога и Даждьбога, на стенах висели вырезанные на деревянных дощечках изображения других Богов. В молельне всегда было сухо и пахло хвоей.

Подойдя к крыльцу, Яромир и Вера услышали бодрый молодой голос. Яволод – волхв из Берёзовки, возносил молитвы Богам.

– Давай зайдём в молельню, – предложила Вера.

– Давай! – обрадовался Яромир, который был не прочь подольше побыть рядом с приглянувшейся ему красавицей.

Яромир и Вера поднялись по широким дубовым ступеням и отворили дверь. В храме находилось около двух десятков человек. Возле стен были установлены вырезанные из дуба кумиры. Здесь, в отличие от молелен в Эрсиянь-граде, изваяния Богов не были окрашены золотистой краской. В центре помещения лежал большой плоский алатырь-камень, возле которого стояли два треножника с установленными на них чашами.

В последнее время языческих храмов становилось всё меньше. Молельни в Зарь-граде уже были разрушены. Там возвели большие храмы с куполами. Однако в Эрсиянь-граде в языческих молельнях молились витичи. Большинство жителей Эрсиян-града молились за городскими стенами – в кереметях и в священных рощах.

Перед изваянием Велеса стоял молодой длиннобородый синеглазый волхв с посохом в правой руке в своём обычном одеянии – длинном чёрном балахоне. Статный – высокий и широкоплечий русоволосый волхв более походил на княжеского дружинника, чем на деревенского волхва. Он был намного моложе Велисвета – волхва из Комаровки. Если Велисвет ходил в белой одежде, то Яволод предпочитал тёмное одеяние. Сказывают, суров был Яволод. При этом он терпеть не мог несправедливость.

Яволод и молящиеся мужики и бабы не обратили внимания на вошедших Яромира и Веру.

Солнечные лучи проникали в узкие оконца, прорезанные под самой крышей, и падали на голову изваяния Велеса, отчего его волосы и борода стали золотистыми. Взглянув на деревянного Велеса, стоявшего у стены, напротив алатырь-камня, Яромир ощутил, как мудрый Бог дарит своё тепло и ему, и всем остальным молящимся витичам.

Волхв взял в левую руку смоляной факел, поджёг его и подошёл к чаше, установленной на треножнике. Затем он поднёс факел к налитому на дно этой чаши маслу. В чаше вспыхнуло пламя. Яволод потушил факел, опустив его в бадью с водой, и обратился к Богу мудрости и чародейства:

– О, Великий Велес!

Яволод изо всех Богов особо почитал Велеса, а потому заранее – за несколько дней до праздника Снопа Велеса начал волхв славить мудрого Бога.

Яволод обвёл всех присутствующих посохом, который держал в правой руке, и произнёс:

– Обращаюсь к тебе от своего имени, от имени Общины и от имени всех молящихся тебе. Слава тебе, Велес!

Молящиеся трижды глухо повторили:

– Слава тебе, Велес!

– Дай нам мудрость твою! Дай нам неодолимую силу твою! Дай нам несокрушимую защиту твою! – говорил волхв. – Укрепи общину, ибо мы потомки твои! Веди нас путями твоими – ибо только ты пути ведаешь. Призываю духов огня!

Яволод простёр правую руку с посохом над пламенем, которое не ожгло его и даже не опалило ни деревянный посох, ни рукав балахона.

– Призываю духов воды! – произнёс волхв и, приблизившись к треножнику с чашей, наполненной водой, провёл над нею посохом, а затем, посмотрев вверх, произнёс:

– Призываю духов воздуха и ветров, духов земли нашей, духов деревьев, духов лесов, духов полей, духов рек и озёр наших!

Затем Яволод передал посох своему помощнику – седовласому крепкому мужику, а тот подал волхву чашу с мёдом. Яволод принял чашу и проговорил:

– В ознаменование союза нашего, Великий Велес, приносим тебе дары: хлеб и мёд.

Волхв поставил чашу с мёдом на алатырь-камень и взял у помощника круглый ржаной хлеб, который тоже положил на священный камень. Седобородый мужик вернул посох Яволоду.

– Слава тебе, во веки веков, Велес! – пророкотал Яволод и трижды ударил посохом об пол.

Все, в том числе и Яромир, повторили за ним:

– Слава тебе, Велес, во веки веков!

– Приобщимся же и мы даров Велесовых, – сказал Яволод.

Он снова передал посох помощнику, взял хлеб, преломил его, съел кусочек и передал остальной хлеб стоявшему рядом с ним Яромиру, который проглотил несколько крошек и подал хлеб Вере.

Тем временем волхв поднял с алатырь-камня чашу, испил мёд и передал чашу Яромиру. Юноша сделал глоток золотистого тягучего пряного мёда, и будто пламя полыхнуло внутри него. Он протянул чашу Вере и бросил горящий взор на пригубившую мёд красавицу, желая тотчас же прижать её к себе и поцеловать в мягкие уста, на которых застыли золотистые капельки сладкого мёда.

Яромира привёл в чувство громкий возглас Яволода:

– Во веки веков, слава тебе, Велес!

– Во веки веков, слава тебе, Велес! – произнесли все молящиеся.

Яромир тоже произнёс эти слова, и жар в его теле стал утихать. Выйдя из молельни, Яромир нежно взглянул на Веру.

– Что так пристально смотришь? – спросила Вера.

– Люба ты мне, – сказал Яромир.

– Да что ты всё одно и то же повторяешь?

– Так я тебя до порога твоей избы провожу. Ладно?

– Я теперь сама могу до дома дойти. Здесь уже людей наших много по дороге идёт. И тебе пора домой возвращаться. Спасибо, что проводил меня. К себе не зову, потому что моя мать болеет. Хоть и обещали мне, что ей уже лучше должно стать, но сейчас у меня дел много. Вот и отвар надо матери приготовить из лечебных трав.

– Что ж, пойду я в свою Комаровку, – решил Яромир и, поправив на плече лук и колчан, развернулся и направился домой.

– Яромир! – окликнула его Вера.

Юноша оглянулся.

– Что же ты вот так уходишь, не попрощавшись? – спросила девушка.

– А я не хочу с тобой прощаться. Скоро свидимся на празднике. Не забыла, что Купала скоро? – сказал Яромир.

– Не забыла. Будь осторожнее, Яромир! – предупредила Вера.

– Я всегда осторожен.

– Внимательно гляди по сторонам. Мне не всё равно, что с тобой станется.

– То-то гляжу, что ты на берегу озера и потом всю дорогу кого-то высматривала. Скажи, кого мне надо бояться?

– Врагов опасайся. Нынче их много в наших краях, – сказала Вера.

– Ладно. Стану всё время по сторонам смотреть, да назад почаще оглядываться, – пообещал юноша и улыбнулся.

Яромир поцеловал Веру в тёплые уста, и направился в обратный путь.

В Комаровку он воротился вечером. Его родные сидели за столом и ужинали.

– Ты где пропадал, сынок? – спросила Переслава, когда Яромир вошёл в избу. – То Светозар с Мирославой не ночевали дома, а теперь и ты почти на целый день куда-то запропастился.

– Уж не думаешь ли, мать, что дети вечно возле тебя крутиться будут? – спросил Добрян.

– Я прогулялся по берегу озера, а потом прошёл до Берёзовки, – сказал Яромир.

– Вот же, как тебя теперь Берёзовка стала притягивать! – с досадой воскликнула Переслава.

– Мать, ты за нами следишь, словно за какими-то лазутчиками, – почувствовав поддержку отца, осмелел Яромир.

Все сидевшие за столом переглянулись.

– Почему ты сейчас про лазутчика сказал? – поинтересовался отец.

– К слову пришлось, – пожал плечами Яромир.

– К месту ты вспомнил про лазутчика. Только откуда ты мог знать, что ближе к вечеру наши мужики княжеского лазутчика схватили? Ведь, вернувшись с братом и сестрой из Омшани, ты почти тут же ушёл из Комаровки, – удивился Добрян.