Но те, словно не слыша ее, продолжали свой веселый разговор. Их гортанный смех в очередной раз разорвал ночную тишину.

Ребенок удивленно посмотрел на них, после чего сразу же подошел к молодой женщине, хлопотавшей чуть поодаль над чайником, и тоже что-то попытался ей объяснить. Но та лишь рассеянно погладила его по голове, не прерывая своего занятия.

Девочка тревожно посмотрела на нее и вновь отошла в сторону, на этот раз укрывшись в тени дома, а затем, после секундного раздумья, отправилась на крышу. К шаманам. Но и там от нее лишь отмахнулись.

Тогда, спустившись вниз и снова с опаской прислушавшись к чему-то, она решительно нырнула в темноту дома, а затем вниз… в еще более густую темноту одного из каменных туннелей.

Ребенок, несший что-то за спиной и державший в руках оружие, почти бегом двинулся по подземелью, не зажигая свет, прекрасно ориентируясь в переплетении ходов и без оного. Быстро уходя все дальше от дома.

В одной из ниш туннеля, в который она свернула, стоял самоход[9] с моторчиком. Девочка хотела было взять его, но, прислушавшись к одной ей ведомым ощущениям, не стала этого делать. Отправившись в дальнейший путь пешком.

Наконец она выскочила наружу в одной из пещер, пробитой в скале, и заспешила вперед, на шум моря.

Там, осторожно петляя среди нагромождения камней, по самой кромке воды она добралась до крутого склона, сплошь поросшего колючим кустарником.

И ползком, не хуже любой змеи, виляя всем телом, начала пробираться наверх, буквально проскальзывая между торчащими и острыми как ножи корнями растения, покрывшим собою весь холм.

Ползла вперед, прижимаясь к самой земле, поросшей жесткой, как наждачка[10], коричневой травой.

Наконец, достигнув вершины холма, затаилась, буквально срастаясь с серой землей. Словно становясь одной из ветвей колючего куста.

Так, став, по сути, частью флоры данного ландшафта, затаившись и почти перестав думать, чтобы не выбиваться из энергетического рисунка данной местности, она стала наблюдать за происходящим вокруг.

Хотя, судя по тревожному блеску раскосых темно-зеленых глаз, все «вокруг» для нее сократилось до одной светящейся веселым электрическим светом точки в пустыне.

Гости в доме всегда означают хлопоты. А незваные гости зачастую означают еще и неприятности. Иначе зачем бы им было покидать свои дома и трогаться в путь?

Так считали на Кате.

Так считала и маленькая девочка, словно хищный зверек, затаившаяся на вершине холма, среди переплетения ветвей колючего кустарника.

Там, впереди, внизу раскинулись бескрайние, словно море за ее спиной, пески пустыни. То тут, то там вздымающиеся барханами, как водная гладь волнами, что шумят, разбиваясь о камни, сзади нее.

Сверху над ее головой сияло в своей прозрачной черноте звездное небо, словно сливаясь с пустыней и морем в одно целое. Образуя триумвират. Этакое нечто, цельное в своей разности и прекрасное в своей необъятности, но отстраненное от мирских забот и чуждое человеку.

Впрочем, ребенку, наблюдающему за далекими огоньками родного Оазиса, вряд ли было до наблюдений за прекрасным.

Взгляд больших глаз рассеянно блуждал по открывающимся сверху видам.

Девочка ждала.

Чего? Она и сама не знала. Просто что-то в рисунке Мира вдруг стало не так.

Это «не так» не почувствовал никто из ее родни. Не почувствовали шаманы. Да и она сама не могла сформулировать, что могло быть не так, если все было без сбоев в энергетических линиях, из которых было сплетено пространство. Ничто не вплеталось в их узор. Никто не тревожил их паутинку своим движением. Энергия спокойно текла по своим каналам. Без сбоев и остановок.

И все же что-то в окружающем вдруг стало неправильным. И она почувствовала это. А почувствовав, ощутила, как страх жаркой волной поднялся откуда-то изнутри, сметая все доводы разума на своем пути. И ей стало понятно, что отсюда надо уходить. Бежать. Прочь! Покинуть Оазис без промедлений. Оставаться в нем было нельзя. Ни минуты.

Справившись с охватившей ее паникой, с противной дрожью в коленках, с привкусом горечи во рту и необъяснимым запахом сгоревшей плоти, вдруг защекотавшим ноздри, она поспешила к взрослым, чтобы подняли клан и уводили. Уводили как можно быстрее и как можно дальше отсюда.

Но ее слова почему-то проходили мимо сознания взрослых. Ее будто не слышали. Не воспринимая сказанное.

Это было странно. Очень странно. При других обстоятельствах клан бы поднялся сразу. И неважно, что панику поднял ребенок. Неважно, что тревога могла быть ложной.

– Лучше поднять задницу, чем оставить на песке голову, – говорил ей дед.

– И пусть страхи останутся только страхами. Лишних тренировок не бывает, – внушала ей мама.

И поступали соответственно. Потому клан и был многочисленным. Потому в нем и умудрялись умирать своей смертью.

Но не в этот раз.

В этот раз взгляд глаз, направленных на девочку, пытавшуюся растормошить семью, был пуст. Ее слова не доходили до разума других членов клана.

А времени достучаться до них, у нее не оставалось. Катастрофически. И она это чувствовала. Время неумолимо ускоряло свой бег, приближая развязку.

Какую? Вот это она и собиралась выяснить, буквально становясь одним целым с окружающим ее ландшафтом.

А в пустыне тем временем вовсю гремели барабаны, жарко пылали костры, ароматно пахло приготовленное в огромных котлах мясо и звучал смех.

Бдительно застыли на своих постах часовые. Оператор отслеживал показания, передаваемые локаторами, сканирующими небо, и данные датчиков движения.

Шаманы, находясь в полутрансовом состоянии, внимательно вглядывались в рисунок Реальности окружающего Серру мира.

Ночь была по-южному душной и темной.

И никто из собравшихся на Праздник Пустыни не заметил возникшую в небе и взявшуюся словно из ниоткуда плоскую черную тень, застывшую на склоне одного из барханов.

Никто, кроме маленькой девочки, замершей среди ветвей колючего кустарника, на расстоянии одного перехода[11] от Оазиса[12].

При виде этой странной плоской тени ноздри ее тонкого курносого носа нервно дернулись. Одна бровь удивленно приподнялась.

Этот тип летательных аппаратов был ей неизвестен.

А значит, он был неизвестен и клану.

И ей эта неизвестность очень не нравилась.

Когда в небо взметнулся столб бело-голубого огня, поднимая в воздух и разбрасывая на многие переходы то, что осталось от моего Оазиса, я поняла, что ушла слишком недалеко от него.

Когда непонятный летательный аппарат начал поливать огнем все вокруг, все расширяя и расширяя радиус обстрела, я поняла, что это мое «недалеко» может иметь катастрофические последствия для меня.

Оставалось лишь натянуть на себя дыхательную маску[13], еще плотнее вжаться в землю, придвинувшись к остриям корней вплотную, да радоваться тому, что от выхода из туннеля я ушла по диагонали в сторону на полперехода, не став оборудовать свой наблюдательный пункт прямо на скале. Ну и еще надеяться, что этого хватит, чтобы уцелеть.

Нечто летательное тем временем продолжало плеваться зелено-белым огнем, наматывая по пустыне все более расходящиеся круги от центра Серры.

Взметались вверх столбы песка, оседали и проваливались внутрь каменные стены туннелей. Открывшиеся в земле провалы моментально засыпались обвалившимся на них сверху песком, который тут же заливался огнем, похоже, что из всех орудий, прилетевших к нам невесть на чем и невесть откуда.

Взрывались боезапасы, спрятанные в нишах туннелей. Горели деревья, когда-то дарящие благословенную тень детям Оазиса.