— Справедливо. Ты, наверное, не будешь приводить горячего торпедоносца, чтобы заставить меня завидовать, как я делал со своим отцом, когда приводил горячих птичек. Как насчет семьи из Суррея?

— Мама достаточно расстроена, а бабушка просто безутешна. Она почти не смотрит на меня, — говорит он с неподдельной горечью.

Я медленно мотаю головой, выражая отвращение, пока старая желчь вливается внутрь и бродит по моим кишкам:

— Нахуй этих ханжей: двадцать первый век. Мне не важно, кого ты трахаешь, главное — трахай назло!

От этого его лицо светится:

— О да, мы делаем это. В любых мыслимых позах. Я сейчас переезжаю к нему, и соседи уже пожаловались на шум!

— Мой мальчик, — и я еще раз щипаю его за руку, — правильно, ты ебаный буйный покоритель жоп, а теперь сходи к бару и закажи мне двойной «Макаллан»!

Он соглашается и мы оба нехило напиваемся. Мой сын — гей! Какое ебаное благословение!

Когда я уже в такси до дома, я смотрю в телефон и вижу сообщение от Вика Сайма:

Тащи свою жопу сюда. Мы нашли твоего парня.

Какого хуя? Либо я срочно нужен Сайму, либо Юэн реально вернулся в Эдинбург. Я был уверен, что пройдет год, а его не было всего несколько месяцев! Я пишу в ответ:

Юэн Маккоркиндейл в Эдинбурге?!

ДА. Тащи свою задницу сюда.

Прыгаю на поезд первым делом завтра утром. Увидимся.

Ответ от слизняка был бы крайней степенью любезности.

Он понял, что не перестал избегать линий на брусчатке, прямо как в детстве. Теперь он избегает их размеренным шагом, наслаждаясь ритмом ног на холодной плитке. Ботинки — всегда хорошая обувь для такой погоды. Кроссовки — инкубаторы заболевания ног — не так хороши. Он сбился со счета, сколько уже раз говорил Россу не носить их. Странное чувство растерянности, которое он ощущает — чувство полной причастности к кому-то другому, одному из множества альтернативных персонажей, которых мы подавляем, чтобы проживать выбранный нами путь; страх и восторг, которые дают чувство тошноты и головокружения. Ходить по такому знакомому городу, как бездомный — почти то же самое, как ходить по улицам нового мира.

К моменту своего возвращения в Эдинбург он покупает новый телефон и заводит новый е-мейл адрес. Он хочет позвонить Карлотте, но не готов встретиться лицом к лицу с унижением на тему того, что смог решиться свалить всего лишь менее, чем на четыре месяца в Таиланд — тогда как заявлял, что его не будет целый год.

Сперва он там чувствовал себя замечательно. Он был свободным. Передышка, новое место, Найана — девушка, с которой он был. Он скучал по Карлотте и Россу, жаждал порядка своей старой жизни. Теперь он дома.

Юэн Маккоркиндейл в этой стадии еще не знает, вернется ли он к его обязанностям ортопеда в «Роял Инфирмари» после творческого отпуска. Все же еще есть множество возможностей. После заселения в самый дешевый, но чистый отель в «Грассмаркете» его следующим действием было переустановить «Тиндер» на новый телефон.

И вот он уже в кафе, сидит напротив Холли, тридцать четыре года, недавно разведена, два ребенка. Она говорит, что не хочет ничего «слишком серьезного» в этот период жизни. Юэн понимает, что сам заинтересован в таких встречах, и не то, чтобы он врет — женщины обычно находят его карьеру педиатра достаточно интересной — но он совершенствует профиль, добавляя и другие навыки. Однажды он брал уроки испанского с Карлоттой, готовясь к отпуску в Испании. После него он продолжал, а она уже не видела в этом смысла. Это обучение будет возобновлено, и с этого момента он будет говорить о себе, как о владеющем испанским. И, несмотря на то, что он играл с коллегой всего несколько раз, называет себя игроком в сквош. Жизнь построена на восприятии, как себя, так и других. Ты или можешь продать себя дешево, или сказать что-то, соответствовать этому, и стать этим.

Холли — отличная перспектива, но Юэн покидает ее через час и двадцать минут, оставив лишь поцелуй в щеку. Никогда не сдавайся сразу, если они стоят того, чтобы выебать их больше, чем один раз, заставляй их ждать. И потом выеби всю душу из них, оставляй все так, чтобы они хотели большего. К его полному ужасу, странно-сдержанные слова Саймона Уильямсона звенели в ушах. Я все еще во власти этой психованной свиньи! Марианна была права!

Расположение духа Юэна становится все хуже, несмотря на то, что он вышел на яркие, теплые улицы. Лето наступает — самый долгожданный гость в Шотландии, который обычно приходит поздно и уходит рано. Юэн не уверен, куда он идет, но моментально узнает, когда попадет туда. Туда, где он был вчера — в здание внизу по улице с оранжевой вывеской ГОРЯЧАЯ САУНА И МАССАЖ.

К счастью, Жасмин, которую он посетил прошлым вечером, снова работает в свою смену. В этот раз она его отводит туда, что она описывает как «специальный номер для привилегированных клиентов». Выглядит абсолютно впечатляюще. Там нет кровати, просто куча гигантских диванных подушек разных размеров и форм разбросана по полу под изогнутой люстрой. На стене висит большой телевизор и красный бархатистый театральный занавес. Подушки, хоть и украшены золотыми вставками, предназначены для помощи в разных секс-позах; некоторые цилиндрической формы, другие — прямоугольные, а Жасмин — опытна в конфигурациях. Юэн возбужден, но чувствует, что что-то с ней не так. Она напряжена и взволнована, глаза отвлечены тревогой, контрастируя с вовлеченной, веселой и общительной женщиной, которая предоставляла ему услуги вчера. Он думает, что это дурной тон — посещать одну и ту же девушку два дня подряд, если это делает его в ее глазах отчаянным, испорченным или жалким. Потом осознает чье-то присутствие в комнате. Он поворачивается и видит мужчину в костюме, его лицо — жесткое и остроугольное, как у хорька, нависает над ними. Потея, мужчина вытирает шею платочком, хотя в комнате не так уж и жарко. Юэн понимает, что это он был за красным занавесом, который приоткрыт, демонстрируя небольшую утопленную платформу.

— Что... что это?.. — и он останавливается. Они с Жасмин смотрят на грозного нарушителя.

— Простите, что прерываю, но у нас достаточно для эксклюзивной VIP-пленки, — мужчина указывает на камеру над дверью с красным мигающим огоньком. Он ее даже и не заметил.

— Что происходит? — Юэн смотрит на Жасмин, которая отводит глаза. Как только он слезает с нее, она выкручивается и исчезает из комнаты.

— Доктор Кто? Добро пожаловать в ТАРДИС, — мужчина вспыхивает ужасающей, насильственной улыбкой. — Я владелец этого заведения. Зовут Сайм. Виктор Сайм.

— Чего ты хочешь? Это так ты управляешь своим бизнесом...

— Я хочу, чтобы ты пошел и встретился со своим шурином. В «Сити Кафе» на Блэйр Стрит. Через полчаса. Он расскажет тебе все, что нужно знать.

Ортопед усмехается, удивленный уверенностью этого мужчины. Тем не менее, эти смертоносные и проницательные глаза ведут реальный диалог. В попытке взять ситуацию хоть под какой-нибудь контроль, Юэн включает свой профессиональный голос:

— Но зачем записывать меня? Как это связано с Саймоном?

— Я не люблю повторять. Если ты заставишь меня делать это снова, лучшим применением твоим знаниями будет сказать мне, травмпункт какой больницы ты предпочитаешь, — говорит Сай холодно и безжизненно. — Еще раз: «Сити Кафе» на Блэйр Стрит. Теперь иди.

Скованный тисками своего молчания, голый ортопед одевается. Все это время он чувствует взгляд сутенера на себе и испытывает облегчение, выходя наружу.

По пути к «Сити Кафе» мозг Юэна в бунтует в замешательстве. Тугой узел в кишках говорит ему, что последняя катастрофа превратила и так ужасную ситуацию в бесконечно опасную. Он уверен, что это сценарий шантажа. Идея прощения Карлотты — пропадающий сигнал радио, на который пытается настроиться его разум. В одну минуту — полностью мертв, в другую — потрясающе красив: бесконечные возможности для него. Путаница международного путешествия превращается в раздвоение чувств в последние несколько дней, в «Тиндере» и сауне, от восторга до отчаяния; теперь кажется лишь подготовкой для нового ужаса, которому только предстоит случиться.