Погостье – железнодорожная станция Октябрьской железной дороги, расположенная на железнодорожной ветке Мга-Кириши (Ленинградская область). В период зимы 1941–1942 годов эта станция была отправной точкой для начала Любанской наступательной операции по прорыву блокады Ленинграда. С этой станции начали наступательные действия войска 54 армии с целью соединения с войсками 2 ударной армии Волховского фронта, чтобы в дальнейшем окружить Мгинско-Тосненскую группировку немецко-фашистских войск. Эти места отличались крайне тяжелыми боями, с огромными потерями. По оценкам архивов и участников тех событий, за неполных 3 месяца Красная армия потеряла здесь не менее 30–50 тысяч солдат. По оценкам некоторых специалистов, эта цифра гораздо больше. Останки этих бойцов до сих пор лежат в этих труднодоступных местах, по полям и оврагам, в болотах и низинах. Земля в этих местах буквально искорежена металлом, поисковые группы до сих пор находят боевую технику, оружие, обмундирование, колючую проволоку и несметное число погибших людей.
Фотография солдата Алёши, сделана фотографом Даниилом Онохиным. Из книги Н. Н. Никулина «Воспоминания о войне»
Ужасные строки о Погостье написал Николай Николаевич Никулин:
«…Легко написать это, когда прошли годы, когда затянулись воронки в Погостье, когда почти забыли эту маленькую станцию. И уже притупились тоска и отчаяние, которое пришлось тогда пережить. Представить это отчаяние невозможно, и поймет его лишь тот, кто сам на себе испытал необходимость просто встать и идти умирать. Не кто-нибудь другой. А именно ты, и не когда-нибудь, а сейчас, сию минуту, ты должен идти в огонь, где в лучшем случае тебя легко ранит, а в худшем – либо оторвет челюсть, либо разворотит живот, либо выбьет глаза, либо снесет череп. Именно тебе, хотя тебе так хочется жить!
Тебе, который еще и не жил. Еще ничего и не видел. Тебе, у которого все впереди, когда тебе всего семнадцать! Ты должен быть готов умереть не только сейчас, но и постоянно. Сегодня тебе повезло, смерть прошла мимо. Но завтра надо опять атаковать.
Опять надо умирать, и не геройски, а без помпы, без оркестра и речей, в грязи, в смраде. И смерти твоей никто не заметит: ляжешь в большой штабель трупов у железной дороги и сгниешь, забытый всеми в липкой жиже погостьинских болот…»[1]
Илья Заикин
Памяти Заикина Ильи Малаховича, солдата «Алеши», снайпера стрелковой роты 1069-го стрелкового полка 311-й стрелковой дивизии, погибшего 26.01.1944 у деревни Северная Поляна Шимского района Новгородской области.
Имя увековечено в списках воинского кладбища в деревне Голино.
Я снова вижу это фото, прошедших дат, событий след,
Как будто манит меня кто-то, былого слепок и завет.
Погиб в Погостье, так считали, солдат Алеша имя есть,
С ошибкой дату смерти дали, как перепутали – Бог весть.
Но не могу, как будто ниткой, я связан с карточкой войны,
И вот с надеждой слабой, зыбкой, ищу разгадку я в сети.
Илья Заикин, не Алеша, погиб по Шимском, вот итог,
Хоть лучший снайпер, пулей скошен, в Поляне Северной залег.
Открыл свой личный счет для мести, шестнадцать фрицев положил,
Готовил снайперов на месте и разминировал сто мин.
Прошел Погостье, что не шутка, чтоб здесь у Новгорода лечь.
Как можно в этой схватке жуткой себя в пехоте уберечь?
Пусть будет мой рассказ как память, как дань потомков людям тем,
И отпустить его, оставить, теперь могу уже совсем.
Пускай летит душа в деревню, которой, может, след простыл,
Чтоб там среди родных наверно войну забыл и всех простил.
Невский пятачок
Автобус привез экскурсантов, пошли по дороге толпой,
На фоне Невы и у стелы из фото отчет и – домой.
Один пожилой только молча к березе прижался щекой.
Глотая таблетки поспешно, за сердце держался рукой.
Сюда приезжает весною и в воду глядит столько лет.
На дне под болотистым илом как будто он ищет ответ.
Ладони река обжигает, и темные воды влекут,
Тогда переправились ночью, контузило миною тут.
За борт его бросило взрывом, и плот разлетелся в куски.
Наряд вместе с пушкой разбило, его же снесло в камыши.
В секунду вся жизнь пролетела, и берег был кровью омыт.
На правом пехота засела, на левом противник стоит.
Вся жизнь, от рожденья до смерти, промчалась за тридцать секунд,
А ангелы божьи на крыльях под белые руки ведут.
Атаки сменялись атакой, закат от разрывов чернел,
Но бьет пулемет непрестанно, с ума сходят немцы от тел.
Они вырастают горою, числа нет от павших людей,
Но в штабе приказы упорно отправят на смерть без затей.
Вот так, не геройски, а просто, разорваны в клочья и в пух,
Пехота вся загнана в угол и быстро испустит свой дух.
Лежал в камышах он и видел, как души на небо летят.
Они журавлями кричали, летели кто в рай, а кто в ад.
Сестра подобрала под утро, и в госпиталь был отвезен.
С тех пор он ночами метался, наследие мрачных времен.
Тот берег мы все же забрали, прорвав оборону врага.
Война передвинулась дальше, на Запад плывут облака.
И вот через годы и вехи стоит фронтовик у реки,
И кажется, будто навеки он душу оставил вдали.
Невский пятачок – это условное обозначение плацдарма на левом (восточном) берегу Невы, рядом с Невской Дубровкой. Этот плацдарм удерживался советскими войсками с 19.09.1941 по 29.04.1942 и с 26.09.1942 по 17.02.1943 гг. в ходе попыток прорыва блокады Ленинграда.
Отсюда советские войска неоднократно пытались начать наступление на Мгу и Синявино, чтобы прорвать блокаду Ленинграда. Несмотря на все героические попытки расширить плацдарм, развить наступление не удавалось. Потери солдат убитыми и ранеными в этих местах огромные. Количество убитых на квадратный метр, по некоторым оценкам, до 17 человек, при общих размерах пятачка от 4 до 1 километра в ширину и от 800 до 350 метров в глубину. Размеры этого пятачка постоянно менялись в ходе боевых действий.
По оценкам историков, значение пятачка заключалась в том, что советские войска сумели сковать здесь немецкую группировку врага и, кроме того, это место было единственной возможностью для прорыва блокады Ленинграда. Поэтому потери здесь были огромные.
Поисковики здесь находят до сих пор боеприпасы, оружие, которые остаются активными и опасными.
«…Ленинградский фронт, скованный тяжелыми боями на Пулковских высотах, смог выделить для деблокирующего удара навстречу 54 армии лишь одну стрелковую дивизию и бригаду морской пехоты. В ночь на 20 сентября 1941 г. соединения Ленинградского фронта (115-я стрелковая дивизия под командованием генерала К. Ф. Конькова и 4-я бригада морской пехоты генерала Б. Н. Немашева) форсировали Неву и захватили на левом берегу небольшой плацдарм (4 км по фронту и 800 м в глубину). За этот клочок земли (так называемый Невский пятачок) развернулась напряженная борьба …Ожесточенная борьба на Невском пятачке продолжалась почти 7,5 месяцев… потери на Невском пятачке за все время борьбы достигли по официальным данным 50 тыс. человек…»[2]
