– Разве дядя Ваня вас когда-нибудь обманывал? – Агата подсела к малышам и обняла их. – Если не пришел к сроку, значит, важное дело задержало. Вот вернется и обязательно выполнит обещание. А сейчас поздно уже, вам пора спать.

Ребята не стали возражать – тем более что заменить Ивана вызвался Микаэль.

Я с недоумением наблюдала за Агатой: другие мамы в аналогичной ситуации места себе не находят, обзванивают всех друзей и знакомых припозднившегося отпрыска. Тетя же была на удивление спокойна.

– Он часто так пропадает, – пояснила Агата, уловив мое настроение, – с утра до позднего вечера ходит по соседним деревням, записывает разные байки. – Да ты не волнуйся, Аленушка, окрестные жители Ваню хорошо знают и охотно привечают.

– Сима, ты не встречал Ванюшу по дороге? – поинтересовалась она у чистившего перышки ворона и погладила блестящие перья на крыльях.

Тот склонил голову набок, что можно было расценить как отрицательный ответ. Какая все-таки умная живность у моей тетушки!

– Полетай по окрестностям, Симочка, поищи его и передай, что сестренка приехала, а с нею вместе… – Она на мгновение запнулась, словно подбирала нужное слово, – друг из-за границы, и оба за него волнуются.

– Берррендей! – громко каркнул крылатый посланник – наверное, репетировал, как будет опрашивать местных жителей, называя Ванину фамилию.

Микаэль вздрогнул и вопросительно посмотрел на тетю, и у меня вновь возникло ощущение, будто они хорошо знакомы. Симург же выпорхнул на улицу и был таков.

Над деревней сгустились сумерки, в лесу заухал филин, пронесся тоскливый вой. Может, это деревенские собаки?

Покосившись на невозмутимую тетушку, я решила не волноваться: чай, не в лесной чаще нахожусь, а в сельском доме. Да и не одна! Еще бы сбросить с сердца камень из-за отсутствия блудного братца…

Впрочем, Иван, как всякая творческая личность, увлекаясь, и в самом деле забывает о времени. К тому же он, неисправимый романтик, легко находит общий язык с представительницами прекрасной половины человечества: искренне скажет комплимент, выслушает жалобы и сочувственно покивает головой, ободрит словом… Нет, не будет у него проблем с ночлегом, окончательно успокоилась я. Обязательно приютит какая-нибудь сердобольная старушка. Или молодка.

– Темно уже, пора ужинать и устраиваться на ночлег, – спохватилась Агата. – Утро вечера мудренее: если Ваня утром не объявится, отправимся на поиски вместе.

Но я еще долго ворочалась, прислушиваясь к непривычным шорохам и звукам, и лишь далеко за полночь забылась неглубоким тревожным сном.

ЛЮБОПЫТСТВО – НЕ ПОРОК

Оглушенная петушиным ором, я подорвалась с постели. Следом за вестником восхода солнца на утреннюю спевку поднялась деревенская живность: гуси и утки гоготали и крякали, коровы мычали, а собаки взлаивали – после ночного отдыха деревня возвращалась к активной жизни.

В дверь забарабанили жаждущие исцеления селяне: у одних болела голова, другие жаловались на взбесившихся спозаранку пчел и демонстрировали опухшие после укусов части тела, третьи еще с вечера покалечили руки-ноги, но, не решившись беспокоить знахарку в неурочный час, терпели до утра. Вероятнее всего, их просто разбирало любопытство: хотелось поглазеть на городских гостей и послушать из первых уст свежие новости, чтобы потом, приукрасив, пустить гулять по местному «брючно-юбочному телеграфу».

После завтрака Агата занялась посетителями. Микаэль забавлял малышей забавными историями, и в комнате то и дело раздавались взрывы детского смеха. Одна я оставалась не у дел.

Дожидаться, пока Агата освободится, не хотелось, а осмотреть ближайшие окрестности я могла самостоятельно, о чем и заявила тетушке. Та не возражала: уложила в мой набитый всякой всячиной рюкзак еще и пакет с пирожками и отпустила в лес, строго-настрого наказав не уходить далеко. Кот увязался следом – вроде бы от нечего делать, но мне почему-то казалось, что он решил по-хозяйски приглядеть за гостьей.

Я бодро шагала по тропинке мимо малинника, на ходу срывая и отправляя в рот сочные ягоды. Вместе со свежим воздухом они быстро раздразнили аппетит, и я, устроившись на ближайшем пеньке, достала тетины пирожки. Мохнатый спутник от предложения поделиться с ним сдобным тестом с яблочной начинкой наотрез отказался, предпочтя мышковать поблизости. Его голова изредка показывалась над густой зеленой травой.

Птицы громко щебетали, соревнуясь в конкурсе вокалистов на приз имени Соловья-Разбойника. Сквозь бриллиантовую зелень листвы настойчиво пробивались солнечные лучи. Мне незаметно передалось спокойствие природы, отодвинувшее тревогу за брата на второй план. Доев последний пирожок и сыто икнув, я погладила потяжелевший живот и неспешно двинулась дальше.

Наверное, пьяная от свежего, напоенного лесными ароматами воздуха городская девчонка еще долго брела бы в неизвестном направлении, но тропинка резко вильнула в сторону. Зазевавшись, я врезалась плечом в дерево. Машинально потерла ушиб, подняла глаза на возникшее препятствие и застыла от удивления. Это был всем дубам дуб: верхушка терялась в облаках, а мощные корни гигантскими змеями разбегались от толстенного, в несколько обхватов, ствола. Если бы не съеденные пирожки, я бы, наверное, не поленилась эти самые обхваты посчитать, а так – ограничилась прикидкой на глазок: получилось никак не меньше пяти-шести. В соответствии со сказочной традицией пушкинского Лукоморья до полного комплекта не хватало только сидящей на ветвях русалки, потому что кот уже имелся.

Мохнатый спутник неспешно обошел дуб и через мгновение уже восседал на толстенной нижней ветке, снисходительно поглядывая на меня сверху и дергая хвостом. Я тут же пожалела об отсутствии златой цепи, ограничивающей движения свободолюбивого животного.

– Ты что там забыл? – сердито поинтересовалась я. – Слезай немедленно. Что я скажу тете, если ты пропадешь неведомо куда?

Напрасно взывала я к кошачьей совести – вполне возможно, ей было плевать на мои переживания, а, может, она и вовсе отсутствовала.

Кот легко перескочил на верхнюю ветку и призывно мяукнул, приглашая меня последовать собственному примеру.

– Еще чего! – возмутилась я и в очередной раз попыталась урезонить вредное животное: – Хороший котик! Мурзик, Барсик, Васька, Пушок (или как тебя там?), иди ко мне! Кис-кис-кис!

Отругав себя за непредусмотрительность – и почему я не удосужилась поинтересоваться у тети прозвищем ее любимца? – в сердцах пожелала коту:

– Чтоб тебя блохи защекотали!

Эх, знать бы заранее о предстоящем «штурме» высоты, ни за что не прикоснулась бы к пирожкам и еще немного поголодала.

– Извини, дружок, но нам с тобой придется лезть на дерево, – обреченно вздохнув, предупредила я перегруженный живот. Тяжело подпрыгнула, обеими руками ухватилась за нижнюю ветку, подтянулась, едва не ободрав ладони о шершавую кору, и со стоном оседлала ее, добрым словом помянув школьного преподавателя физкультуры Николая Ивановича за навыки, привитые на его столь нелюбимых и чаще остальных прогуливаемых уроках. Осторожно поднялась, опираясь одной рукой о толстый ствол, а другой попыталась ухватить кота за какую-нибудь часть его мохнатого тела.

Не тут-то было: словно насмехаясь, плут забирался все выше – туда, где ветки росли почти вплотную друг к другу, так что по ним можно было переступать.

Коротко мяукнув, свободолюбивое создание скрылось из виду за очередным поворотом толстого ствола, оставив в качестве ориентира подергивающийся хвост.

Медленно и осторожно, чтобы не сверзиться вниз в самый ответственный момент, я двинулась вперед и почти схватила пушистый кончик:

– Ага, попался, вредина! – но тот проскользнул между пальцев и исчез.

Опорная рука провалилась в пустоту большого дупла, и я, потеряв равновесие, последовав за ней, с ужасом ожидая удара о землю и умоляя неведомые Высшие Силы, отвечающие за мое благополучие, о том, чтобы не переломать конечности!