– Можно сказать и так, – уклончиво ответил рыжий разбойник.

– Откуда?

– Да так, одна птичка нащебетала, – усмехнулся тот, всем своим видом демонстрируя, что подробных объяснений мы не дождемся – хоть убейте.

Возмущенные до глубины души, мы уставились на ворона.

– Врраки! – каркнул тот и стартовал в небо. Издалека до нас донесся его обиженный вопль: – Дрругой – прредатель!

Наш пополнившийся отряд продолжил путь. Впереди ехали Иван и Лада, за ними – Кудеяр. Мы с Рославом замыкали шествие. Покидая место сражения, я осмотрелась. В небе кружил, распахнув крылья, черный аист и издавал странные и красивые звуки «чи-ли, чи-лин». Я приложила козырьком ладонь ко лбу, любуясь черным с зеленоватым отливом оперением птицы с белым брюшком, красными ногами и горлом. А не она ли «начиликала» Кудеяру про нашу экспедицию? Странная мысль, одернула я себя, так и до паранойи недалеко.

РУСАЛОЧИЙ ХОРОВОД

К вечеру выдохлись и кони, и их наездники. Как мы ни торопились, привал был необходим.

На ночлег расположились на берегу голубого озера, чуть в стороне от лесной тропы. Наученная чужим горьким опытом, я первым делом поинтересовалась у спутников, можно ли в нем купаться. И получив заверения в безопасности водоема, полезла в воду, а вскоре ко мне присоединились остальные.

Вдоволь наплескавшись, развесили мокрую одежду на ветках ближайших берез, а сами завернулись в легкие одеяла и уселись передохнуть – к сожалению, ненадолго: Иван каждому нашел занятие: сам отправился со мной и Ладой собирать хворост (после истории с пауком брат опасался отпускать меня в лес одну), а Рослав и Кудеяр занялись обустройством временного лагеря.

Мужчины решили дежурить у костра по очереди. Мы с Ладой ради приличия предложили свои услуги, но, услышав ожидаемый отказ, с облегчением вздохнули:

– На «нет» и суда нет, – и использовали свободное время, чтобы получше узнать друг друга.

– Лад, а ты и впрямь могла убить разбойников?

Княжна удивленно усмотрела на меня, медля с ответом. Я бы, наверное, тоже хорошенько поразмыслила, прежде чем признаться: «Да, я могу лишить жизни разумное существо». Однако причина заминки оказалась в другом.

– Почему ты приписываешь татям качества, которыми они ни в коей мере не обладают? – спросила сестра.

Настал мой черед удивляться: разбойники в любом из миров остаются ворами и грабителями по своей сути, что ж в этом непонятного? И тут в голову пришла мысль, что, возможно, в наших языках, возможно, существуют не только сходства, но и лингвистические различия, а слово «разбойник» имеет совершенно иное значение.

Так и оказалось. Два корня – «ра» (свет) и «бой» (сражение), связанные звуком «з», образовали при помощи суффикса имени существительного «ник» знакомое мне с раннего детства слово, но… с противоположным смыслом: разбойник – это человек, который сражается за добро на стороне света, а вовсе не бандит.

– Извини, пожалуйста, я не знала… – смущенно пробормотала я.

У меня голова шла кругом: Баба Яга – не злая и не людоедка, а совсем наоборот; разбойник – кто-то вроде рыцаря на белом коне, а Кощей Бессмертный – не просто библиотекарь, а и еще и могущественный чародей. Какие еще открытия ждут меня в Берендеевом княжестве?

– А теперь я могу ответить на твой вопрос. Во-первых, я разумно расходую силу, – осторожно начала Лада. – Во-вторых, я строго соблюдаю поведь: «Не убий без крайней на то необходимости!».

– Почему – «поведь», а не «заповедь»?

– Потому что поведь – это кон, а прибавляя к нему «за», ты придаешь слову совершенно иной смысл, – терпеливо объясняла сестра.

Вот оно что: приставка «за» указывает на действие, распространяющееся за границы определенного предела, следовательно, «заповедь» – это то, что находится за чертой закона! А ведь мы постоянно употребляем данное слово, искажающее смысл привычных вещей до неузнаваемости, в положительном смысле, и никто об этом не догадывается…

– А как определить, что уже наступили те самые крайние обстоятельства, когда твоя жизнь или жизнь близкого тебе существа в опасности?

– Это каждый решает для себя сам. Попробуй себе представить, что… – начала она, но я энергично покачала головой, показывая, что уже все поняла.

Мое воображение не надо подгонять, оно и так богатое – пожалуй, даже слишком. Перед внутренним взором немедленно возникла страшная картина: Кудеяр держит Ладу перед собой, приставив к нежной шее широкий охотничий нож. Да случись такое наяву, я бы, не раздумывая, задушила его собственными руками! Наверное, атаман почувствовал на себе мой яростный взгляд, зябко поежился и оглянулся по сторонам – не подкрадывается ли сзади неведомый враг? Хорошо, что сейчас сумерки и толком ничего не разглядеть, а то он бы еще и подвинулся ближе к спутникам.

– Я еще многого не знаю, – пожаловалась я. – Вот и собственное родовое имя открыла для себя совсем недавно.

– А известно ли тебе, что имя, данное человеку при рождении, связывает его с Богом, наделяя силой? – спросила Лада, и мне пришлось в который раз признаться в собственной неосведомленности. – Имена – настоящее богатство, в них заложены божественные соотношения частот. Когда-то в Берендеевом княжестве имя ребенка произносилось только волхвами. Ты ведь слышала выражение «Не запятнай свою честь»? – Я согласно кивнула. – Так вот, ему тождественно и другое понятие: «Не запятнай имя свое» – причем не в переносном, а в прямом смысле. Но с течением времени, конечно, многое изменилось…

Лада, улыбаясь, посмотрела на мою растерянную физиономию и успокаивающе погладила по руке. Эта нехитрая ласка вернула меня к действительности – я закрыла рот, опустила брови и, кажется, даже вернула на место уши, свернувшиеся локаторами, чтобы не пропустить чего-нибудь важного. Сестра умолкла, а мне так хотелось продолжения.

– Пожалуйста, расскажи еще что-нибудь!

– Любой неблаговидный поступок и даже бранное слово разрушает божественное соотношение частот в организме человека и приводит к потере силы его имени, потому что теряется связь с Богом, – продолжила, немного подумав, Лада. – Вот почему так важно хранить свое имя в чистоте.

Мы молчали, думая каждая о своем. Разговор не клеился – возможно, просто устали или незаметно подкрадывалась Дрема.

Я проснулась среди ночи. У костра клевал носом Рослав (как он потом признался, его внезапно сморил сон). К потрескиванию сгорающих в огне веток, которое одно только и нарушало до сих пор тишину, добавился отдаленный девичий смех, напоминающий тихий звон хрустальных колокольчиков. Странно, вчера это место казалось пустынным – потому-то мы и облюбовали его для ночлега.

Приподнявшись на локтях, оглянулась: на берегу, не обращая внимания на костер и отдыхающих возле него людей, переговаривались и смеялись девушки. Сон упорхнул вспугнутым ночным мотыльком, я села и принялась наблюдать за ними.

Незнакомки встали в хоровод и запели сильными красивыми голосами. Никогда в жизни я не слышала такого душевного исполнения: оно завораживало, пробуждая в сердце грусть, сменившуюся щемящей тоской по маме, родному дому – да так, что я едва не завыла в голос. Захотелось немедленно присоединиться, стать частью разворачивающегося у озера действа. Словно под гипнозом, я поднялась и направилась к озеру, но чем ближе подходила, тем больше меня охватывало странное оцепенение: я передвигалась словно нехотя, но при этом совершенно точно знала – стоит только оказаться рядом с девушками, наконец-то закончится одиночество в этом безумном и непредсказуемом мире.

Неожиданная подсечка заставила меня рухнуть на землю. Я больно ударилась локтем – руку до кончиков пальцев пронзили десятки острых «стрел», отрезвив, как хорошая доза нашатыря.

– С ума сошла? Больно же!

Потирая ушибленное место, я отмахнулась. Лада покачнулась и упала.

– Сама ты глупая, если решила променять сушу на речное дно. – Княжна сердито смотрела на меня.