Нона на колени упала. Понадобилось время, чтобы она в себя пришла. Из шока ее тогда Санти вывела.

– Нона, – тихо произнес ребенок. Она робко прильнула к шее женщины. Ее маленькие ручки были ледяными, а сердце – Нона чувствовала его – часто билось от волнения.

– Санти?

– Нона, – снова сказала девочка, как будто отвечая на ее вопрос. – Мы вернемся домой?

А осталось хоть что-то от этого дома? Хотя бы камни? Из-за высоких деревьев не полыхал огонь, а дым еще все вокруг окутать не успел. Однако их мирная и размеренная жизнь кардинально изменилась. Ее можно было с рекой сравнить, которая, встретив камень на своем пути, направление меняет. Только тут река повернуть не смогла. Ей насквозь пройти пришлось. Она об этот камень ударилась, не в силах его течением сдвинуть, растеряв при этом по дороге часть своего потока.

– Мы вернемся домой. Обязательно вернемся, – сказала Нона, не усомнившись в своих словах ни на секунду.

Люди долго в хижине сидели, более подходящего момента выжидая, чтобы наружу выйти. Страх того, что зверь вернется или, что еще хуже, хозяев приведет, сковывал. Никто даже не решался варианты действия предложить. Тем не менее, все осознавали, что сидеть здесь вечно они не смогут. Да и хижина эта заброшена была. Тут не найти ни еды, ни воды.

Спустя какое-то время голод все-таки людей на свет выйти заставил. Они решились пару человек на разведку отправить. Когда же те вернулись, то все облегченно вздохнули, узнав, что северяне ушли. Вот только радость их до тех пор длилась, пока они свои дома не увидели. Что уж говорить о потере родных и близких.

***

Первое, что Нона сделала, обратно вернувшись, – кухню посетила, на которой она большую часть своей жизни провела. И вид ее сильнее всего прочего ранил, если не считать смерти дорогих ей людей. А потом все остальные помещения последовали. Картина там отнюдь не лучше была.

Зайдя в кабинет к своему господину, она взглядом, полным боли и тоски, все вокруг оглядывать начала. В один прекрасный момент ее глаза на стене остановились. В них какое-то недоверие читалось: в комнате любимая карта Аверина висела, которую он когда-то в Кадаларе купил. Служанка не раз видела, как они с Санти подолгу разглядывали и каждую деталь изучали. Эту карту пламя не тронуло, только дым: она вся в саже и копоти была.

Долго Нона на карту смотрела, пока ее вдруг кто-то за подол платья не дернул, невольно вздрогнуть заставив. Обернувшись, она Санти увидела, которую с Мелисой оставила. Женщина даже не слышала, как та вошла.

Взяв ребенка на руки, они обе на карту уставились. Казалось, что она их в недавнее прошлое возвращала.

– К нам должна приехать твоя тетя Луиза. Она-то тебя без помощи точно не оставит.

– Я хочу остаться дома.

– Самое главное, чтобы с тобой все было в порядке, – ответила ей женщина. – Не бойся, Санти. Мы справимся.

– Ты будешь со мной?

– Конечно, дорогая. Я всегда буду с тобой.

– Папа тоже это обещал.

Ноне стало больно и обидно. Ведь она искренне с девочкой быть хотела: помогать ей, растить ее. Правда все вокруг лишь о том говорило, что так или иначе их что-то разлучит. Но разве любовь без привязанности настоящей не является?

– Хорошо, тогда я просто буду с тобой. Без всяких там обещаний.

Девочка Нону обняла: ей кто-то рядом нужен был. Санти ведь совсем одна осталась. Взрослые бы могли сказать, что она еще маленькая и ничего не понимает, но все это сплошная ложь. Она все прекрасно понимала и все чувствовала. А не плакала лишь потому, что не хотела еще сильнее Нону расстраивать.

– Пойдем-ка вниз, девочка. Сюда мы еще вернемся.

В путь (глава пятая)

Победу над северянами тогда все королевство праздновало. Некоторые до сих пор дивились, как королю Ардруину их обратно на Северные острова прогнать удалось, потому что надежда и вера давно уже людей к тому времени покинуть успели. Много было убитых; многие души были потеряны. Долго пришлось вычищать всю ту грязь, которую они после себя оставили. Сердца выживших утешало лишь то, что все это не зря оказалось.

За многие годы некоторые люди к частым набегам даже привыкнуть смогли. Однако случались они в деревнях, расположенных рядом с проливом, земли королевства от группы островов отделяющим. Многие из живших там на юг отправлялись, в глубине страны спрятаться пытаясь. Они считали, что в тех краях наконец-то найдут покой: до них лишь дурные вести доходили, не более того.

Но в этот раз все по-другому было. Северянам практически до Альдерона дойти удалось. Они войска все дальше и дальше к западным границам теснили, при том оборону южных сумев прорвать. Те, кто так рьяно ужасы прошлого забыть пытались, вновь свои ночные кошмары увидели. Особенно небольшие группы врагов страшили, от армии отделившиеся. Тяжко тогда деревням пришлось. Не скоро они еще забудут крики, как острие кинжала, плоть режущее. Каждый житель королевства, спать ложась, подолгу не мог глаз сомкнуть, вслушиваясь в звуки, что темную ночь наполняли. Годы ушли на то, чтобы мир восстановить. Вот только был он слишком шаткий.

Санти же тогда не долго вместе с Ноной оставалась. Ее вскоре Луиза забрала, младшая сестра Катарины. Девочка ни в какую родной дом покидать не хотела. У нее в тот раз отняли все, что вообще отнять можно было. Казалось, что больше уже и забирать-то нечего, но нет. Даже от развалин и руин ее отделить намеревались. Нона думала, что так ей только лучше будет: у Луизы неплохой и просторный дом имелся да пятеро детей в придачу.

Около года маленькая девочка со своими дядей и тетей прожила. Подружиться же ей только с самым младшим ребенком удалось. Мальчика Луккой звали. Проводя вместе с ним часы, Санти забывала о тех утратах и боли, которые ей пережить предоставилось. Печально лишь то, что окончательно о таком забыть невозможно.

Но и тогда полоса неудач этого несчастного ребенка еще не окончена оказалась. Ее дядя вскоре от затяжной болезни умер. Луиза с пятью детьми на руках и прислугой совсем одна осталась. Лучшее, что она могла сделать – со всеми в поместье своей племянницы переехать. Благо, Аверин достаточно денег на непредвиденные расходы приберег.

Там все и осели, потихоньку свой дом восстанавливая. А обеспечивали себя дополнительно тем, что в деревню, именуемую Медвежий ручей, на продажу различные товары, от утвари до овощей, сбывали. По крайней мере голод им точно не грозил. За то они и были благодарны.

Девочке же такое название всегда странным казалось. Нона как-то рассказывала, что ручей, протекающий рядом с этой деревней, на медвежью голову похож. От того ее так и прозвали. Санти же всегда думала, что рядом с этим поселением просто ручей есть, где медведи живут.

Главной же с самого начала все дружно Нону назначили. Даже когда Луиза приехала, ничего не изменилось. Не было у сестры Катарины ни сил, ни времени, ни возможностей с желанием такой большой дом содержать. Да и не хотела она этого толком делать, как бы странно это ни звучало. Однако временами она с Ноной поспорить все-таки любила. Благо, споры эти всегда на доброй ноте заканчивались.

***

Когда Санти вот-вот должно было пятнадцать лет стукнуть, Нона ей необычный подарок сделать решила. А подвигли женщину на это воспоминания о том, как она в молодости верхом ездить любила: вдарить лошадь по бокам, а потом по бескрайним полям и лугам нестись, ощущая, как ветер ее темные волосы развивает, а пена изо рта коня в разные стороны разлетается.

С особой любовью она об утренних часах вспоминала. Это было время, когда солнце еще не появилось, но горизонт вдали медленно и неумолимо багроветь начинал. Нона раньше всех вставала и в конюшню бежала, чтобы своего жеребца запрячь. Проезжая последние деревья в лесу, перед ней бескрайнее поле открывалось. Его можно было с морем желтого цвета сравнить, потому что вдали лишь пшеница и небо видны были.

Самое главное здесь – того самого момента дождаться, когда первые лучи солнца из-за горизонта показываются.