18 июня

  Ярос

  Клаир если и удивился, когда наша живописная компания оказалась внутри снимаемой им халупы, то виду не подал, не говоря уже о том, чтобы попытаться выставить нас или хотя бы узнать причину полуночного визита. У бедолаги просто не было сил оторвать голову от подушки, не то что встать и попытаться нас выставить, да и любое движение вызывало всплеск головной боли и, судя по нежно-зеленому цвету лица, сильную тошноту. Пока Лотя приводила его в чувство, а парни водружали так и не вышедшую из состояния одеревенения Ари на смотровой стол, я, не найдя себе занятия, огляделся и с досадой констатировал, что подчиненные Иранэля, если и опекали подозреваемого, то очень уж ненавязчиво. Столь ненавязчиво, что это уже очень тесно граничило с пренебрежением и полным пофигизмом в отношении приказов начальства. Хоть бы сиделку специально обученную приставили, что ли! Непременно заявлю Иранэлю адвокатский протест при первой же возможности!

  Лотя справилась быстро - не прошло и четверти часа, как Клаир, внешний вид которого улучшался прямо на глазах, чесал в затылке, вздыхал: 'Не соскучишься с Вами, господин адвокат!', но первичный осмотр парализованной оборотницы все же производил, а Лотя под его руководством уже приводила в состояние готовности самую простецкую капельницу. Кейн и Арз, воспользовавшись тем, что ветеринар не придумал им занятия, тихо отползли в отгороженный занавеской закуток, отведенный под кухню, и тихо ворчали оттуда, что у некоторых в холодильном ларе целый выводок мышей повесился. А я, признаться, очень удивился уже самому факт наличия здесь холодильного ларя.

  - Поставлю капельницу с мышечным релаксантом и укрепляющими зельями, - сообщил ветеринар. - А зелье, понижающее давление и унимающее тахикардию я ей уже дал. Но, боюсь, пока что это все, что я могу сделать для Вашего питомца. То есть, родственницы... Уж простите, но раньше мне не приходилось лечить оборотней. Они, вроде, и не болеют. Здоровы, что те кони...

  - До лекарни довезем? - уточнил я, со все возрастающим успокоением наблюдая, как понемногу меняется поза Ари.

  Клаир заверил меня, что в ближайшие несколько часов жизни младшей Тар-Граорр ничто не угрожает.

  И в этот момент кто-то начал открывать входную дверь снаружи, и вроде бы даже ключами. Открыли бы сразу, если б не щеколда - здесь неизвестному визитеру пришлось пустить в ход какое-то иное приспособление, и пришлось провозиться минуту-другую. Впрочем, замки хлипкие, щеколда ржавая, а дверь, по моему мнению, сделана из прессованного картона - с полпинка можно вышибить, и с отмычками заморачиваться не надо. Не надо было бы, не будь она перекошена - мы, собственно, потому с ней вчера столько времени и провозились.

  - Ждешь кого-то? - спросил я ветеринара.

  Тот, немало удивленный и настороженный поздним визитом, покачал головой.

  - Нет, я живу один. А если кого из пациентов несут, то стучатся... Ключи я никому не давал. Разве что домовладелец может прийти... Но не на ночь глядя же. Да и незачем вроде, я плату в этом месяце уже вносил.

  Я подумал, что ребята Иранэля, если им что-то понадобится в доме Клаира, воспользуются карманным порталом, и вряд ли будут тратить время на открывание замка. Стало быть, гость действительно незваный.

  - Тогда ты не возражаешь, если я его встречу? - светским тоном осведомился я у хозяина дома.

  Конечно, ветеринар не возражал. Я жестом велел высунувшимся из-за занавески Кейну и Арзу оставаться в импровизированной кухне в качестве резерва, а Лоте спрятаться под стол (та, увы, не послушалась, а уточнив, где здесь можно переодеться, скрылась в закутке за печью), шагнул к двери. Ровно за миг до того, как щеколда сдалась, и входная дверь начала открываться. Благо, открывалась она наружу, так что я даже легким пинком придал хлипкой створке ускорения, надеясь, что полуночный визитер получит по лбу. Сдавленное шипение с улицы подтвердило, что без последствий открывание этой двери для визитера не обошлось, однако, как выяснилось в последствии, получил он не по лбу, а по руке. Получила - незваная гостья оказалась женщиной. Но на тот момент я еще об этом не знал.

  - Могу я Вам помочь? - я, сияя светской улыбкой, встал на пороге так, чтобы, с одной стороны, войти внутрь, миновав меня, было невозможно, и, с другой, иметь возможность быстро отпрянуть в сторону.

  И на мгновение остолбенел от удивления, потому что узнал эльфийку, стоящую передо мной. Ох, с нашей последней встречи прошла храргова прорва лет - в тот день мы вместе с остальными выпускниками магунивера подбросили в воздух академические шапочки, получили дипломы и ушли во взрослую жизнь. Она порядком изменилась, причем это касается не только внешности и одежды с аксессуарами (платье и накидка на ней стоили столько, что я на эту сумму консульство отремонтировать мог бы и прилегающую территорию статуями и фонтанами украсить, а украшения... не одного простого, все либо магические накопители, либо защитные амулеты), повзрослела, обрела лоск истинной леди, но я ее узнал! Идали Лаубель! Храрг побери, я на третьем курсе, желая добиться ее расположения, отправился на Старое кладбище добывать кость из склепа древнего эльфийского рода, которым она, предположительно, приходилась дальней родней. Не подтвердилось, кстати...

  Да, вот уж ее никак не ожидал здесь увидеть! Мир тесен или... Я вдруг вспомнил, что специализацией Идали в магунивере была магия воды, причем она, полунищая безродная студентка, была одной из лучших, ей даже какую-то крутую стажировку предложили после окончания ВУЗа. Так, а у меня один из организаторов убийств мериссцев в Наргонте - как раз талантливый маг-водник. И кандидатка на эту роль стоит сейчас передо мной.

  Известно, что магическая специализация, если отдаваться ей полностью, без остатка, накладывает отпечаток на тело мага, в том числе и на его внешний вид. Так случилось и с Идой. Если раньше она была невысокой хрупкой блондинкой с огромными, как и у всех эльфов, глазами оттенка прозрачного льда, и тонкой, почти прозрачной кожей, и фигурой из разряда 'чуть рельефнее доски', то нынешняя Ида обрела округлости в правильных местах, глаза ее стали темно-синими, волосы радовали глаз оттенком то ли бирюзы, то ли морской волны, даже кожа, кажется, обрела едва заметный голубоватый отлив и рельеф, будто морозные узоры на стекле. Хм, защита? На вид не очень прочная, но, один удар меча, наверное, выдержит. Или когтей. От кого же собралась защищаться госпожа Лаубель здесь, в этой хибаре? От ветеринара, который с его-то везучестью способен на ровном месте убиться?! Или так, на всякий случай по привычке? А откуда берутся подобные привычки? Уж не от сотрудничества ли со спецслужбами Великого Леса?