От мысли о том, что затея моя может оказаться опасной, я просто отмахнулась. Угрозы для собственной жизни я в том не видела. В конце концов, крохотный опыт расследований у меня есть, постоять за себя я могу, да и статус княжны Мерисской - это тоже не пустой звук.
Сложность была лишь в том, что я понятия не имела, как буду узнавать у работников гостиницы о том, кто писал записку для господина Саноффи, и как смогу попасть в его номер, но решила с планом действий определиться на месте. Но сегодня я, не иначе как вследствие вчерашних переживаний, испытала доселе невиданный прилив вдохновения, а вдобавок очень к месту вспомнился опыт прежней жизни, потому что мысль о том, как построить разговор с работниками гостиницы и в каком образе предстать, посетила мою голову почти сразу. В результате в вестибюль гостиницы влетела, запыхавшись и едва не растянувшись на полу, испуганная и растерянная девица, крепко прижимавшая к груди сумку-планшет.
На бегу я успела бросить взгляд в висящее при входе зеркало. Здорово! Вот что значит правильно выбранный образ! Эдакая секретарша, молодая, легкомысленная особа, частенько что-то путающая или забывающая. И менять почти ничего не пришлось, за исключением черт лица, а также цвета глаз, волос, кожи - я временно стала кареглазой круглолицей шатенкой. А так... Серые брюки, жакет строгого покроя, нарочито скромная блузка, минимум украшений, маленькая сумочка через плечо, туфли тоже вполне можно отнести к так называемому офисному стилю. В походке и жестах сразу бросается в глаза высокая степень нервозности, во взгляде - волнение и страх, нижняя губа закушена, прическа слегка растрепана. Да, немало таких особ мне довелось повидать в бытность свою ревизором - вечно то документы какие-нибудь важные забудут положить и потом доносят, то перепутают чего, то еще... перечень допущенных из-за невнимательности косяков обширный. Как правило, эти девочки меня изрядно раздражали. Впрочем, была среди них одна, с которой мне очень хотелось познакомиться поближе. Увы, ревизор Сергей так и не набрался смелости для этого...
Да, перевоплощение в такую вот 'секретаршу' мне ничего не стоило. Разве что сумку-планшет, в которых здесь носят бумажные документы, я, выскочив по дороге из двуколки, выкупила прямо на улице у одного припозднившегося клерка. Ох, представляю себе состояние парня: идет он спокойно по улице, вдруг раздается крик: 'Стоять!', прямо возле него останавливается двуколка, ржет лошадь, матерится возница, и выскакивает, азартно поблескивая глазами, вполне приличная с виду леди. С виду, потому что тут же наставляет на бедолагу палец на манер пистолета и заявляет: 'Планшет или жизнь?!'. Да, его лицо надо было видеть! К счастью, я успела объявить, что это шутка до того, как клерка хватил инфаркт, а затем, не давая ему толком опомниться, предложила продать планшет за серебрушку, а содержимое он, конечно, мог оставить себе. Парень, видимо, решил, что судьба столкнула его с опасной сумасшедшей, потому как возражать даже не пытался, просто молча освободил планшет, забрал деньги и поспешил ретироваться. Сообразительный оказался...
Обрадовавшись тому, что освещение на нижнем этаже 'Золотой подковы' было приглушенным в этот поздний час, а растрепанные волосы упали на лицо, что должно еще сильнее затруднить узнавание, я бросилась к стойке регистрации, за которой в одиночестве скучала молоденькая девица в форменном платье.
Я бросилась к ней так быстро, насколько позволили уставшие от дневной беготни ноги, всем весом обрушилась на стойку и, тяжело и шумно дыша, зачастила:
- Пожалуйста, очень Вас прошу... Малья Эбир Саноффи, частный сыщик, прибывший из Тарлонга... Он здесь остановился?! Умоляю, скажите, что здесь!..
Девушка, непрерывно прося меня успокоиться, любезно налила в стакан воды из графина на стойке и предложила мне утолить жажду, а сама полезла в журнал регистрации постояльцев. Вскоре она подтвердила, что гость из Тарлонга действительно остановился в 'Золотой подкове', однако тут же предупредила меня, что этот господин в настоящее время в гостинице отсутствует, покинул ее еще вчера, примерно после обеда, о месте его нахождения девушке-регистратору ничего не известно, как и о том, когда он вернется сюда.
Просвещать ее относительно участи сыщика я, конечно же, не стала. Вместо этого я завела жалостливый рассказ о том, что работаю чуть больше месяца в сыскном агентстве личным секретарем господина Саноффи, что мне, вчерашней студентке, невероятно повезло устроиться на это место - платят неплохо, учат по мере возможности, со временем обещают карьерный рост и закрыли глаза на отсутствие опыта работы. Единственная проблема - непосредственный начальник, который из-за любого мало-мальского косяка - не в ту папку документы убрала, чернила ему принесла не того оттенка, блокнот для записей на слишком большом расстоянии от его рук положила - такой визг поднимает, что по всей конторе дым коромыслом стоит. Жуткий педант, моралист и скрытый садист. А неделю назад я по совету подруги сделала попытку перевести наши с ним отношения в более неформальное русло, так Малья Эбир взбесился так, что час орал, что никакого панибратства в конторе не потерпит, а девицу, которая столь навязчиво пытается влезть к нему в постель (это после того, как я предложила ему как-нибудь пообедать вместе), сам выставит за порог пинком под зад. Но потом чуть смягчился и, решив дать мне последний шанс, предупредил: еще один промах, и он меня уволит, после чего в интересах расследования, которое вел в тот момент, убрался в Наргонту. Уже оттуда он связался со мной и велел переслать кое-какие бумаги, что я и сделала. А сегодня утром я обнаружила, что накосячила снова, и на этот раз действительно по крупному: забыла отправить вместе с тем пакетом документов результаты одной очень важной экспертизы. Почему - ума не приложу, наверное гадская бумажонка завалилась в папку с конторскими бумагами. Так вот, бумажонка сия может понадобится господину Саноффи в любой момент, хоть завтра, и, сегодня я, не желая терять работу, схватила злополучную бумагу и, ухнув большую часть личных сбережений на портал до Наргонты, бросилась искать начальника, благо, уже успела узнать, что в дешевых гостиницах и на постоялых дворах у дорог он не останавливается. Весь день проносилась, и все без толку. Короче, 'Золотая подкова' уже восьмая гостиница, в которую я пришла в поисках противного Мальи Эбира, и, клянусь, если б мне не повезло на этот раз, то я точно рухнула бы на пороге здания и умерла, после чего стала бы призраком и в посмертии портила бы жизнь тем, кто довел меня до такого состояния. Но, к счастью, на этот раз я не ошиблась в выборе. Так что теперь у меня есть огромная просьба к милой девушке-регистратору:
- Умоляю! - почти кричала я, изображая истерику. - Мне очень нужно доставить бумагу с результатами экспертизы господину Саноффи! Раз он отсутствует, я могу войти в его номер вместе с горничной и просто положить бумагу в его дипломат, будто она там и лежала! И вполне могу сделать это в присутствии хоть работников гостиницы! Я заплачу...
Мысленно я извинилась перед покойным. Я не знала тебя при жизни, Малья Эбир, и не имею права обмазывать грязью сейчас, когда ты и оправдаться-то не можешь. Но ты же наверняка понимаешь, что так нужно для дела. Ты ведь наверняка хочешь, чтобы твой убийца был найден и наказан. Так что терпи, сыщик...
