- А вы, гражданин, собственно, кто? - Медведь, нехорошо прищурившись, профессиональным взглядом уставился на Валерия.
А тот, к слову сказать, работает врачом на скорой помощи, многое в жизни повидал, и так уж ему, бедолаге, везло на общение с правоохранительными органами, что при слове 'милиция' у нашего соседа нервный тик начинается. А Валерий у нас персонаж колоритный: ростом он немного не дотянул до двух метров, волосы сейчас напоминают давно не чесанную львиную гриву, кулаки, похожие на совковые лопаты, на левом плече извергает огонь экзотического вида дракон... В общем, незнающий человек никогда бы не поверил, что сей неандерталец, на полном серьезе, врач скорой помощи. Да-а, на таких, как он, стражи порядка всегда обращают внимание.
- Живу я здесь, - в тон Медведю ответил Валера и, оставив попытки отыскать ключи в кармане легкой ветровки, упер руки в бока и демонстративно раскурил сигарету. А сигареты у него на редкость вонючие, мы с Шерлоком даже
закашлялись (выть пес так и не перестал).
Медведь перевел взгляд на притихшего Кваскина, тот утвердительно кивнул и вновь застрочил в блокноте. Этим бы все, вполне возможно, и закончилось, но Валеру уже несло по кочкам.
- А что, собственно, здесь за сыр-бор? - вальяжно поинтересовался сосед, обращаясь почему-то ко мне, и выпустил струю дыма в прямо в лицо Медведю. Тот побагровел, но, видимо, вспомнил о прицепившейся к его локтю бабке и сдержался.
Чета Копытенко начала, перебивая друг друга, путаясь и поочередно косясь то на меня, что на Шерлока, объяснять Валере суть всего происходящего. Хозяин Шерлока по ходу повествования докурил сигарету, отшвырнул окурок и нашел-таки ключи от квартиры.
- И зачем на девчонку налетели? Нашей доблестной полиции заняться больше нечем? - неожиданно встал на мою сторону Валера. - А у вас, граждане Копытенко, других забот тоже нет? Раскудахтались, куры-несушки, блин!
Кваскин с мольбой глянул на меня, будто я могла погрозить Валере пальчиком и заставить его вести себя хорошо, и выставил планшетку перед собой на манер щита. Чета Копытенко медленно отступала к лестнице. Медведь же, сощурив глаз, пристально смотрел на Валеру - похоже, еще один асоциал, кандидат в 'обезьянник'. А тот вошел в раж и на внутренний стоп-кран уже не обращал внимания. В другое время я бы умирала со смеху, созерцая это представление в цирке бешеных клоунов, но сейчас в единый миг все внутри меня сковало жгучим холодом. По лицу обильно струился холодный пот, а я, прижав к груди ладони и шипя от боли, судорожно хватала ртом воздух. Пальцы, мертвой хваткой вцепившиеся в собачью шерсть, свело судорогой, но разжать их значит упасть лицом на холодный каменный пол, и кто знает, смогу ли я подняться. Поэтому лучше я потерплю - ведь осталось немного, скоро боль уйдет.
Казалось, время перестало существовать, и что я всю свою недолгую жизнь стояла на пороге и отчаянно цеплялась за дверной косяк, и пальцы неуловимо слабели, разжимаясь, и сжать их снова было не в моих силах. И не в моих силах было сделать шаг назад... или хотя бы обернуться...
Внезапно сквозь ватное одеяло, опутавшее голову, раздался голос Валерия, и я почувствовала, как Шерлок лижет мою щеку мокрым шершавым языком:
- Дара, а с чего ты взяла, что там кого-то убили?
- Не знаю... я проснулась, показалось, будто на меня что-то капает... - голос предательски дрожал, а мысли в голове затеяли такую чехарду, что мне еле-еле удавалось различить где кончается одна и начинается другая - кровь... и на потолке тоже кровь... потолок красный и обои немножко тоже... мне и показалось, что Петр Сергеевич... семью свою...
Петр Сергеевич взвился, словно конь, на дыбы:
- Да как ты, дурища, вообще до такого додумалась!..
- Молчать!!! - гаркнул Валера так, что я поневоле спряталась за мощную спину Шерлока, а пес снова завыл. - А ты выгляни из-за моего пса и продолжай. Чем скорее мы с этим разберемся, тем раньше разойдемся по домам. Я бы, кстати, тоже перетрухал, если б спросонья кровавое пятно над головой увидел!
- У нас Катя Сашу часто на ночь оставляла... у вас по ночам какие-то крики... шум... возня - я перестала узнавать собственный голос, язык еле ворочался - я думала, Петр Сергеевич выпьет... и в драку лезет... тетя Катя пару раз... с синяком за сыном заходила... ну я как кровь увидела...
Продолжить мне не дали:
- Да муж мой закодированный! Давно в рот капли не брал! А гремели мы, потому что ремонт делали. Днем оба заняты, потому ночью. А ребенку при ремонте быть необязательно. На меня тогда ваза упала. Глиняная! Оттуда и синяк! И не твое собачье дело, что у нас в семье происходит! Еще раз подобное выкинешь - в 'обезьянник' поедешь с разбитой мордой! - тетя Катя была так похожа на толстую суетливую курицу, что я вновь захихикала.
Мадам Копытенко говорила что-то, но я не разбирала слов. По спине ледяной волной растекся пот, голову сдавил стальной обруч, всполохи черного пламени заполонили все вокруг, и всем, что еще связывало меня с реальностью, тоненькой ниточкой, были пальцы правой руки, вцепившиеся в мощную песью шею. Еще мгновение - и они бессильно разжались. Все ощущения пропали...
И вдруг все изменилось. Откуда-то сверху льется вода. Я сижу на каменном полу, привалившись к стене. Наверное, надо мной окно - сверху слышен шум дождя, и мне за шиворот льется вода. Бр-р, холодная.
Поначалу мне показалось, что я ослепла - со всех сторон меня окружала темнота. Но вот за окном сверкнула молния, на мгновение осветившая каменный пол, что немного успокоило. Противоположная стена и потолок комнаты по-прежнему прятались во тьме, но теперь я, по крайней мере, знала, что они есть. Я попыталась встать. Тело, отзываясь болью, повиновалось с трудом. Стиснув зубы, я все же поднялась, и стояла, вцепившись в каменный подоконник.
За окном тоже стояла тьма, но ее часто-часто разрывали яркие всполохи молний, шумел дождь. Странно. Почему я не слышу раскатов грома? Я оглохла? Щелкнула пальцами. Да нет, со слухом все в порядке. Так, надо бы осмотреться и понять, куда забросила меня судьба. Но, стоило мне отойти от окна, голова тут же закружилась, а желудок снова подпрыгнул к горлу. Уцепившись за подоконник, я подставила холодным каплям голову и плечи. Волосы и трикотажная кофточка с длинными рукавами мгновенно намокли, но стало легче. Боль ушла, вместе с ней и тошнота. Остался лишь холод, ну да ладно. Все лучше, чем прежде.
