Я бросила чайный пакетик в свою большую кружку, налила кипятка, туда же положила три ложки сгущенки, присела на подоконник и уже собралась, было, осторожно сделать первый глоток, как вдруг сама собой распахнулась форточка. А мгновение спустя рядом со мной плюхнулось что-то буро-коричневое, покрытое шерстью и громко пропищало:

  - Ненавижу карабкаться по карнизам, хрю!

  Не помня себя от ужаса, я схватила первое, что попалось под руку - им оказался не успевший остыть чайник - и с размаху опустила его на непонятное существо, а сама отскочила в дальний угол кухни и спряталась за холодильник. Существо тоненько взвыло, а потом, промокшее до нитки, разразилось столь изощренной бранью, что я машинально прикрыла уши ладонями. Досталось и мне, и 'колдунам недоделанным', и 'прочим провокаторам, которые хоть и называются иномировыми сущностями, но давно в сговоре с людишками'. Да это же тот самый бес, с которым играл в карты домовой Гаврил Мефодьевич! В форточку просунулась седая голова домового. Легок на помине.

  - Э-эх ты, бесовское отродье, - заворчал, обозрев картину недавнего сражения, Гаврила Мефодьевич. - Ничего-то по-человечески сделать не можешь! Говорил тебе, постучись сперва, в окошко помаши... В кои то веки в помещение через окно полез, и вот те на! Девка-то чуть с перепуга валенки не отбросила. Вона, глаза какие. Как блюдца. Люди - они ж существа нежные, пугливые, нервы у них шаткие.

  У беса от возмущения аж пятачок посинел.

  - Да меня эта слабонервная с глазами-блюдцами чуть заживо не сварила! - завопил он, подпрыгивая от избытка чувств на одной ножке и размахивая над головой хвостом. - Мне после того, как током шибануло, когда я в телевизор забраться хотел, мне только кипятка на голову, хрю, не хватало!

  И бес, загибая короткие пальцы с когтями, ударился в перечисление своих обид на научно-технический прогресс. Невезучий он какой-то, просто жалость берет. Домовой покачал головой и, ловко спустившись на подоконник, утер пот со лба рукавом расшитой рубахи.

  - Фу, взопрел совсем.

  - Дождь собирается, - сказала я, высунув голову из-за холодильника. Молча наблюдать, как те, кто именует себя иномировыми сущностями, устраиваются на нашей кухне, я не могла. - Зря вы зонтик не прихватили, промокнете, когда будете возвращаться.

  И мне вдруг стало немного не по себе: а вдруг домовой сейчас, потирая руки, ответит, что возвращаться к Ворону в ближайший четыре десятка лет не планирует и уже знает, как переставить расставить мебель в нашей гостиной.

  - Не понадобиться, - домовой спрыгнул с подоконника и, скривившись, потер поясницу. - Дождь уж четверть часа как кончился. Ты что ж, девочка, не заметила?

  Я так и осталась стоять с закрытым ртом. Действительно, не заметила.

  - Уж извини, если напугали, но дело спешное, - продолжил Гаврила Мефодьевич - нас Ворон прислал.

  - Это понятно, - кивнула я и наконец-то отважилась выбраться из своего убежища - только зачем? Чаю? Или, может, кофе? Вот в холодильнике сегодня, так сказать, пустовато. А в магазин идти уже поздно.

  Бес, забавно шевеля носом-пятачком, принюхался и сообщил, что там, где все нормальные люди продукты хранят, у нас уже целая стая мышей повесилась.

  - Насчет угощения не беспокойся, сытые мы, а чайник поставить дело нехитрое, - отмахнулся домовой и наступил на хвост беса, подкравшегося к стоящим на столе бутербродам. - Ты вот что, иди с хвостатым. Он тебя проводит к Ворону.

  - А почему он сам не пришел? - не без ехидства поинтересовалась я, решив, что никуда не пойду. - Счел, что двух парламентеров будет достаточно?

  Бес вопросительно глянул на домового, потом пробурчав что-то вроде 'ну, вы и без меня разберетесь', скрылся в прихожей. Ой, что будет, если кому-то из родителей захочется сейчас водички попить! Уши мои, к счастью, ни криков, ни грохота упавшего тела не уловили. Обошлось, решила я и уставилась на домового, ожидая ответа. А Гаврила задумчиво теребил бороду и вертел в руках пепельницу.

  - Ворон все тебе объяснит. Зря ты утром убежала, Дара.

  - Просто мне не понравилось, что меня, во-первых, использовали втемную, и, во-вторых, помогать мне ваш колдун все равно не собирался, - зачем-то начала оправдываться я, потом разозлилась на себя за это и, кусая губы, плюхнулась на табурет.

  - Иди, девочка, тебе это нужно куда больше, чем ему, - Гаврила подошел ко мне и опустил сухую ладошку мне на плечо. - Я в дела магов нос не сую, но на моей памяти Ворон ни одному из тех, кого считал другом, не отказал в помощи.

  - А много их было, друзей? - неожиданно для себя спросила я. Будто у меня и без того проблем не хватает!

  Домовой на миг задумался, что-то подсчитывая в уме.

  - Немало. Но, если поделить на пять столетий, то... То и не сказать, что особо много.

  - Неудивительно, - буркнула я.

  - Мой тебе совет, девочка, - Гаврила сделал вид, что не расслышал. - Иди, и ничего не бойся.

  Я спрятала лицо в ладонях. Решай, Дара, никто тебе в этом не помощник. И шишки, которые ты набьешь вследствие своего решения, тоже только твои. Ох, кожей чую, шишек будет много - в любом случае. Раз так, то почему бы не послушать на ночь сказку? Пусть и страшную, с печальным концом.

  - Ладно, только ненадолго, меня могут хватиться.

  - Вот и умница, - похвалил Гаврила. - Иди спокойно, я за твоими пригляжу. И оденься потеплее, часа через полтора дождь опять пойдет, и завтра до полудня не кончится.

  Я вздохнула и отправилась одеваться. Проходя мимо шкафа-купе в прихожей, услышала в нем непонятную возню и тихую ругань с подхрюкиванием. Ладно, потом узнаю, чем там бес занимается (прямо сама себя не узнаю!). Одевшись и кое-как причесавшись, я вернулась на кухню, где расторопный домовой уже наслаждался чаем со сгущенкой (из моей же кружки!) и почитывал газетку. А возле него, смачно хлюпая чаем из блюдечка, сидел... длинный серый плащ, который папа носит в межсезонье! Причем на небольшом сиденье он умещался с трудом, то и дело заваливался набок, но каким-то чудом умудрялся удержаться в вертикальном положении. А на плечах у плаща непонятно как держалась мамина летняя шляпа с широкими полями и бело-розовыми цветочками.