– Да вот незадача, – улыбнувшись, развел руками Майкл. – Хотел угостить вас вином, но сам искупался в бургундском. И теперь вместо того, чтобы наслаждаться вашим обществом, должен откланяться, чтобы привести в порядок свой костюм, тем паче что у нас с Андреем скоро самолет в Пирей. Я могу быть уверен, что вы без приключений доберетесь до дома? – спросил он, обращаясь к сестрам.

– О да, конечно, – ответила Даша, – можете за нас не волноваться. Звонил папа, он приехал в Питер и обязательно за нами заедет. Меня больше волнует, что будете делать вы? Мы в своем городе.

– Поеду в отель, найду горничных, – выразительно оглядев свой костюм, ответил Майкл и, поцеловав дамам ручки, откланялся.

Выглядывая из-за чужих спин, Катя провожала его взглядом, пока это было возможно. «Если он обернется, то мы будем вместе», – почему-то решила она для себя. Но Майкл и не думал этого делать. С каждым шагом, что приближал его к дверям, ее сердце билось все сильнее, и ей казалось, что все это слышат. И когда оно было уже готово вот-вот выпрыгнуть из груди, чтобы догнать и заставить его обернуться, он вдруг обернулся сам и помахал им рукой. Обессиленная от пережитого, Катя прислонилась к стене и под удивленный взгляд Даши стала медленно сползать на пол…

А по ту сторону той же стены к выходу из ресторана размашистым шагом шел генерал Деев. Его душила злоба. Сорвав с себя бабочку и рванув ворот рубашки, да так что с треском слетели ни в чем не повинные пуговицы, он спросил:

– Кто такой этот чертов хлыщ, откуда он взялся?

– Скоро узнаем, – подобострастно забегая вперед то слева, то справа, ответил помощник.

– Скоро кошки родят, – рявкнул Деев, – чтобы завтра бумага была у меня на столе…

Выйдя из зала, Майкл поначалу хотел было поехать в отель, но решив хоть немного привести в порядок свою одежду, передумал и зашел в мужской туалет. Там, склонившись над одною из раковин, возился со своей рубашкой пострадавший вместе с ним человек.

– Бургундское? – кивнув на свою рубашку, спросил он Майкла.

– Бургундское, – ответил Майкл, лишь сейчас заметив, что это был тот, кто пел в зале песню.

– Хорошее вино, – вздохнул товарищ по несчастью, – не отмывается.

– Прошу прощения, что так получилось, – извинился Майкл, – могу я как-то компенсировать вам ущерб?

– Я же все видел, вы не виноваты, – успокоил его брюнет и тут же предложил: – Мыло хотите?

– Попробую, – неуверенно сказал Майкл и, смочив салфетку, стал с ожесточением тереть свою одежду. На протяжении какого-то времени в туалетной комнате было лишь слышно их тяжелое сопение. Первым сдался брюнет.

– Это безнадежно, – сказал он, нарушая молчание.

– Видимо, да, – отерев со лба пот, ответил Майкл.

– У вас есть машина? – спросил его брюнет.

– Нет, возьму такси, – ответил ему Майкл.

– Такси? – удивился мужчина. – Вы, наверное, не местный. Вообще-то я тоже не местный, я из Москвы, но в обеих столицах ни один таксист не возьмет пассажира с таким красным пятном на груди. Давайте-ка я дам вам рубашку.

– У вас тут есть рубашка? – удивленно взглянул на него Майкл.

– У меня здесь есть все, – ответил брюнет и, подумав, добавил: – Или почти все. Это мой ресторан.

Говоря Майклу «не могу ничего обещать», Катя отдавала себе отчет, что поездка в Грецию дело не только решенное, но и то, что она состоится вот-вот. Конечно, еще будет холодно, и правильнее было бы полететь туда позже. Но она не в силах была больше ждать.

И еще она понимала, что если поедет, то не будет пути назад. Ведь Майкл определенно дал понять, что его намерения серьезны. И Катя не могла найти ни одной причины, по которой должна была бы ему отказать. Разве что только память о муже. Та самая, которая лучше любой стены изолировала ее от всех тех, кто желал ей понравиться. Но в том-то и дело, что Майкл, будто зная это, вел себя совсем по-иному: он не старался ей нравиться и не боялся с нею спорить. А ведь мог бы просто поддакивать, немея от обожания, как это и делали все, кто хотел сделать ее своей. Нет, он спорил, не соглашался, но в этом было проявление внутренней силы – а силу Катя любила и уважала. И при этом каждую свою минуту он посвящал ей. Она знала, что, расставаясь, Майкл уже начинал считать часы до следующей встречи. Он ловил каждое ее слово. Все это было ей очень приятно. Рядом с ним она чувствовала себя в полной безопасности. И еще он ей нравился. Что ж еще нужно? Жаль, конечно, что он живет далеко. Хотя в этом случае возникли бы другие проблемы…

Быть членом семьи высшего чиновника не во всем комфортно. Во время своих поездок Катя знала, что находится под наблюдением и старалась не осложнять жизнь «наружке»: не меняла ежедневных маршрутов, не посещала места, где можно было затеряться в толпе. Но это еще полбеды. Главное заключалось в обязанности заранее сообщать о своих поездках. А если ей приспичило лететь прямо сейчас?

Решив, что нужно подключать отца, она рассказала ему о своих планах. Его реакция была удивительно легкой и быстрой:

– Греция? Прекрасно! У нас демонстрация военной амфибии в порту Пирей. Полетишь со мной. У нас будет три дня. Тебя устроит?

Ее все устраивало, и она позвонила Майклу, как только выяснила все детали предстоящего визита. Он радовался, как ребенок.

– Здорово! Я встречу вас в аэропорту! – кричал он в трубку.

– Нет, не надо меня встречать в аэропорту, – ответила Катя. – Нам будет удобнее встретиться просто в порту Пирей. Вы же собираетесь дальше плыть на лодке?

– Да, на катере, но…

– Вот и прекрасно. – Она заглянула в ежедневник. – Я буду там в среду, ближе к десяти по местному времени. Будьте поблизости и ждите моего звонка.

– Я продумаю ваши экскурсии. Здесь так много чего есть посмотреть.

– Я побуду в Греции всего пару дней, – сказала Катя.

– Почему там мало???

– И не одна, – добавила она. – Я в составе делегации. Со мной будет папа.

– У меня хватит места на всех, – сказал Майкл. – Но я вас не отпущу так быстро, даже не надейтесь. За два дня вы ничего не успеете увидеть. И мы не успеем поговорить. Нет, Катя, вы определенно должны задержаться подольше!

– Не обещаю, – сказала она и посмотрела на часы. До их встречи оставалось ровно два дня четыре часа и сорок минут.

Увидев, во что она одета и ее багаж, отец озадаченно хмыкнул и почесал затылок.

– К чему такой маскарад? Я же сказал, мы летим на амфибии. И потом, к чему столько вещей? Вроде не на год уезжаем.

– Все нормально, товарищ контр-адмирал, – сказала Катя, закинула сумку на плечо и легко оторвала от пола оба чемодана. – Носильщики не понадобятся. Сама дойду.

Отец хотел что-то сказать, но тут в разговор вмешалась мама:

– Ты забыл, зачем она летит? Или считаешь, что она должна полететь на свое свидание в маскировочном халате? – подбоченившись, сказала она и, кивнув на Катины чемоданы, продолжила: – Бедная девочка и так с собой ничего не берет. Всего два чемодана.

– Молчу, молчу! – Отец замахал руками, отступая. – Но если для твоего багажа не хватит вдруг места, пеняй на себя.

Но все обошлось. Несмотря на ее чемоданы, самолет взлетел нормально, полет прошел штатно, и четко по графику они опустились в бухту Пирей. Правда, выяснилось, что садиться придется не там, где планировалось изначально. Кроме того, последовали и другие изменения дипломатического характера. Но на Катины планы они уже никак не влияли.

Она не хотела опоздать на свое первое за последние пять лет свидание. Отец это понимал. Он изменил программу визита так, чтобы график полета остался прежним. Еще час ушел на посадочные хлопоты, и, когда Катя выбежала на пирс, ее часы показывали четверть десятого.

Она смогла выждать лишь тринадцать минут, а затем позвонила Майклу и назвала номер пирса.

– Я совсем рядом, – сказал он, слегка задыхаясь. – Поднимаюсь на причал. Катер осматривал. Хороший катер. Пойдем на нем. Капитан уверяет, что часа через четыре будем на месте. На моем я бы домчал вас в два раза быстрее. Но он еще на зимней стоянке. Придется чужим. Вы идите к маяку, я вас перехвачу по дороге.