Демон Восточная повесть часть 1 Печальный Демон, дух изгнанья, Летал над грешною землей, И лучших дней воспоминанья Пред ним теснилися толпой; Он вспоминает те дни, «когда в жилище света блистал он, чистый херувим», когда он жаждал познанья, «когда он верил и любил», «не знал ни злобы, ни сомненья». Давно отверженный блуждал В пустыне мира без приюта: Вослед за веком век бежал, Как за минутою минута, Однообразной чередой. Ничтожной властвуя землей, Он сеял зло без наслажденья. Нигде искусству своему Он не встречал сопротивленья — И зло наскучило ему. Демон пролетает над вершинами Кавказа, следует описание дикой природы, олицетворения жизни, ее красоты: Под ним Казбек, как грань алмаза, Снегами вечными сиял, И, глубоко внизу чернея, Как трещина, жилище змея, Вился излучистый Дарьял, И Терек, прыгая, как львица С косматой гривой на хребте, Ревел, – и горный зверь и птица, Кружась в лазурной высоте, Глаголу вод его внимали; И золотые облака Из южных стран, издалека Его на север провожали; И скалы тесною толпой, Таинственной дремоты полны, Над ним склонялись головой, Следя мелькающие волны; И башни замков на скалах Смотрели грозно сквозь туманы — У врат Кавказа на часах Сторожевые великаны! И дик и чуден был вокруг Весь божий мир; но гордый дух Презрительным окинул оком Творенье бога своего, И на челе его высоком Не отразилось ничего. Демон видит перед собой «роскошной Грузии долины», поля, залитые светом, реки, Но, кроме зависти холодной, Природы блеск не возбудил В груди изгнанника бесплодной Ни новых чувств, ни новых сил… Далее рассказывается о старом князе Гудале, который в горах выстроил себе дом. По ступеням, спускающимся к реке, Покрыта белою чадрой, Княжна Тамара молодая К Арагве ходит за водой. Гудал сосватал дочь и готовится выдать замуж: «на пир он созвал всю семью». Девушки, подруги Тамары, «проводя досуг», поют. Они поют – и бубен свой Берет невеста молодая. И вот она, одной рукой Кружа его над головой, То вдруг помчится легче птицы, То остановится, глядит — И влажный взор ее блестит Из-под завистливой ресницы; То черной бровью поведет, То вдруг наклонится немножко, И по ковру скользит, плывет Ее божественная ножка; И улыбается она, Веселья детского полна. Но луч луны, по влаге зыбкой Слегка играющий порой, Едва ль сравнится с той улыбкой, Как жизнь, как молодость, живой. … В последний раз она плясала. Увы! заутра ожидала Ее, наследницу Гудала, Свободы резвую дитя, Судьба печальная рабыни, Отчизна, чуждая поныне, И незнакомая семья. Пролетая над аулом, Демон видит танец: И Демон видел… На мгновенье Неизъяснимое волненье В себе почувствовал он вдруг. Немой души его пустыню Наполнил благодатный звук — И вновь постигнул он святыню Любви, добра и красоты!.. И долго сладостной картиной Он любовался – и мечты О прежнем счастье цепью длинной, Как будто за звездой звезда, Пред ним катилися тогда. Тем временем жених, нагруженный дарами, спешит к аулу. «Он сам, властитель Синодала, ведет богатый караван». И вот часовня на дороге… Тут с давних лет почиет в боге Какой-то князь, теперь святой, Убитый мстительной рукой. С тех пор на праздник иль на битву, Куда бы путник ни спешил, Всегда усердную молитву Он у часовни приносил; И та молитва сберегала От мусульманского кинжала. Но презрел удалой жених Обычай прадедов своих. Его коварною мечтою Лукавый Демон возмущал: Он в мыслях, под ночною тьмою, Уста невесты целовал… На караван нападают, поднимается стрельба. Караван разграбляют. Великолепный скакун жениха, не раз спасавший его в битвах от смерти, выносит его и на этот раз. Скакун лихой, ты господина Из боя вынес как стрела, Но злая пуля осетина Его во мраке догнала! Конь с мертвым женихом приходит в аул. Гудал и его семья в горе. Тамара рыдает, но в это время ей слышится голос «нездешний», который утешает ее, говорит, что ее жених теперь среди ангелов, а потому не стоит печалиться о его судьбе. Советует не горевать: На воздушном океане, Без руля и без ветрил, Тихо плавают в тумане Хоры стройные светил; Средь полей необозримых В небе ходят без следа Облаков неуловимых Волокнистые стада. Час разлуки, час свиданья — Им ни радость, ни печаль; Им в грядущем нет желанья И прошедшего не жаль. В день томительный несчастья Ты об них лишь вспомяни; Будь к земному без участья И беспечна, как они! Голос говорит, что с наступлением ночи будет прилетать к ней «и на шелковые ресницы сны золотые навевать…» |
