— Ты с чего это взяла?

— Братик, я не слепая, — закатила глаза Владка, — Даже если ты — да. Ты уже давно увлечён ей, но вы прикрываете это дружбой. Не знаю, зачем — чтобы гулять на стороне без угрызений совести или ты просто считаешь, что недостаточно хорош. Не знаю, что там в твоей голове, но точно уверена, что большая часть твоих мыслей крутится вокруг неё. И это неплохо. Она мне нравится.

— Да, вот только у неё есть парень. А у меня — девушка, — заметил я.

Сестра хмыкнула:

— И? Пока я спала — издали какой-то закон, запрещающий расставаться? Признайся ей, и дальше действуй по ситуации. Я не уверена, что знаю Аниного парня, но в любом случае поставила бы на тебя. Знаю, ты упрямый и вредный…

— Надеюсь, ты к чему-то ведёшь, — прервал я речь Кораблёвой-младшей, — В противном случае столько комплиментов о себе я слушать не хочу. Боюсь, моё и без того раздутое эго просто взорвётся от твоей хвалебной речи.

— Но ещё ты — верный, честный и добрый. Когда не переживаешь, что о тебе думают другие, — добавила Влада, — Если боишься кого-то обидеть — не надо. Иначе рискуешь прожить несчастливую жизнь. В общем, ты подумай, а я пойду. Маме я передам, что ты не голоден.

На этой ноте, не дожидаясь моей реакции, сестра встала и вышла из моей комнаты. Я же только и мог что сидеть и смотреть ей вслед, удерживая свою челюсть от падения.

Чёрт возьми, когда моя маленькая сестрёнка умудрилась вырасти и стать такой мудрой?!

Глава двадцатая

Юлиан

Разговор с Аней я решил отложить до премьеры — видел, что Данчук явно не до меня, и вообще, не до всего остального мира. Подруга с каждым днём становилась всё более нервная, и грызла, как бурундук, всё, что попадалось под руку. Точнее, под зубы. И хорошо, если это было что-то неживое. Потому что, я не шутил — страдало всё.

Я примерно понимал, что испытывала Данчук — помнил свои чувства перед первым в жизни концертом. И хотя Ане не нужно было подниматься на сцену, это не уменьшало её волнения и тревоги, потому что ответственность, по большей части, лежала только на ней. Она чувствовала, что отвечает за успех или неудачу постановки. Потому что актёры актёрами, но, если сценарий откровенно плох — его не вытянет даже Джонни Депп на пару с Анджелиной Джоли.

Лично я в успехе не сомневался — слишком сильна была моя вера в моего Мышонка. Ну, и сам я немного приложил к этому ко всему руку, написав действительно хорошую музыку. Родители Ани тоже немалый вклад внесли — своими рассказами и бесплатными занятиями в школе танцев. Так что права на ошибку у нас у всех просто не было.

Да и сокурсники наши, что уж тут лукавить, работали, не покладая рук и таланта. Давид, к слову, взял себя в руки и больше хернёй не страдал и репетиции не саботировал. Вокал мы ему подтянули, так что я был уверен, что парень не подведёт.

Хотя, если честно, в какой-то степени, мне хотелось, чтобы он в чём-то оплошал. Не сильно, чтобы в целом постановка была успешной, но так, чтобы это заметила Данчук. Да, вот такая я свинья — хотел, чтобы парень запорол дело всей жизни моей подруги, чтобы та его бросила. Зато я был бы молодцом. Ну, в какой-то степени. Потому что за такие мысли меня нужно было, как минимум, сжечь.

В день премьеры я оделся почти, как Ричард Гир из столь любимой моей мамой «Красотки» — в костюм, и даже бабочку напялил. А что, в театр всё-таки шли. Мама и Влади нарядились в коктейльные платья, и даже отец спрятал все свои татуировки под рубашкой. Все волновались, словно это было событием мирового масштаба. Хотя, в какой-то степени это было правдой — это был важный день конкретно для моего мира.

В университете мы встретились с родителями Ани. Тётя Мари заметно нервничала — она держала мужа под руку и мусолила лацкан его пиджака. Дядя Андрей стойко терпел такое обращение со своим гардеробом и широко улыбался. Ему явно всё происходящее доставляло удовольствие. И он своим позитивом словно разгонял облако напряжение, которое норовило зависнуть над супругой. Всё-таки он был классным мужиком.

— Хей! Кораблёвы! — заметив нас, воскликнул дядя Андрей, — Пришли посмотреть на нашу с женой историю?

— Данчук! — шикнула на него тётя Мари.

— Что? — округлил тот глаза, — Как будто наши друзья не в курсе, кто был вдохновением для нашей дочери.

— Привет, дорогие, — улыбнулась моя мама, поочерёдно обнимая родителей Ани и посылая воздушный поцелуй крутившемуся рядом Сашке, — Волнуетесь?

— Немного, — кивнула медноволосая женщина в светло-зелёном платье, — Не каждый день нашу историю вот так показывают на большой сцене. Надеюсь, она не покажется всем слишком скучной, и мы не опозорим таким образом свою дочь.

— Этого не будет, тётя Мари, — заверил я её, — Аня безумно горда своим сценарием и вами. Это будет успех.

— Вот! — воскликнул её муж, подмигивая мне, — Я ведь говорил, что это бомба! И вообще — нужно было убедить Нюту включить парочку интимных сцен. Вот только это точно была бы бомба! Помнишь, что мы творили в Чехии?

Покраснев до корней волос, мама Ани дёрнула супруга за рукав и шикнула:

— Если ты не замолчишь — мы прямо отсюда поедем в ЗАГС, подавать на развод!

— Ты каждый месяц мне этим угрожаешь, — вздохнув, заметил Данчук-старший, — Ну, что за жизнь. Один сплошной стресс. А ведь я уже не молод.

— Не наговаривай на себя, папочка, — послышался ещё один голос и я, наконец, смог увидеть Аню.

В первую секунду у меня перехватило дыхание — настолько она была хороша. Подруга (а подруга ли, блин?!) надела тёмно-синее платье с коротким рукавом из какой-то странной струящейся ткани — то ли шифон, то ли ещё фиг пойми что. Оно было многослойным и закрытым почти наглухо — даже горло было полностью спрятано. При этом мне почему-то ещё больше хотелось спрятать её ото всех, чтобы никто не мог видеть её такой. Волосы Данчук оставила привычно распущенными, но было видно, что в тот раз локоны завили искусственно, не положившись, как обычно, на прихоть матери-природы. А лёгкий макияж оттенил её васильковые глаза, в глубине которых я всё равно разглядел изумрудную искорку.

— Кнопка, — улыбнулся Ане отец, — Тебя то мне и не хватало. Моей вечной защитницы.

— Это про меня, — кивнула девушка, — Тётя Оксана, дядя Артём, здравствуйте.

— Аня, привет, — кивнула моя мама с улыбкой, после чего добавила, — Ты такая красивая. И вы с Юликом прям в цвет оделись, как пара.

Я окинул себя взглядом и с удивлением понял, что матушка была права — на мне был такого же тёмно-синего оттенка костюм. Просто я любил этот цвет, и такие костюмы нравились мне куда больше старой доброй чёрной классики.

— Мы не сговаривались, — заверил я всех присутствующих, подмигивая Ане, — Просто Мышонок со мной на одной волне.

— Кораблёв, — пробормотала девушка, розовея и явно чувствуя себя неловко.

— А у вас это семейное — называть близких только по фамилии? — поинтересовался мой отец самым невинным тоном, на который только был способен.

Так, я чего-то не понял. Мои предки что, занялись сводничеством? Проснулись спустя столько лет? Или так всегда было, просто я лишь недавно прозрел и обратил на это внимание?

Судя по тому, как широко улыбнулся дядя Андрей и покраснела Аня — да, я спал несколько лет. Точнее, мой мозг. Что же, хорошо что хотя бы к девятнадцати годам я прозрел. Осталось только решить, что делать с этим открытием. Потому что — вот блин — ко мне на всех парусах летела моя девушка. И выглядела она тоже до обидного обалденно. Почему до обидного? Всё просто — я был не слишком рад её видеть. И от этого снова проснулось чувство, что я — свинья.

— Прошу меня простить, Нат пришла, — улыбнулся я всем присутствующим.

— Юлиан, когда ты нас познакомишь с подругой? — поинтересовался отец.

— Скоро, — туманно отозвался я и поспешил ретироваться, пока меня снова не начали засыпать со всех сторон вопросами.

Наташа мягко мне улыбнулась, и я почувствовал, как всё внутри меня заныло. Она мне нравилась — очень сильно. Настолько, что это можно было назвать даже влюблённостью. И я бы так и сделал, если бы не недавнее открытие. Которое вместе с родителями село на втором ряду, послав мне взгляд украдкой. Короткий, но внимательный и словно изучающий.