На полу перед мальчиком стояла достаточно огромная коробка, которую Святослав поспешил поднять и поставить рядом с собой на пустующий стул. На посылке было написано, что она – от Ангелины и тёти Таисии. Мальчик тут же распаковал её.
К его удивлению, в ней лежала его старая гитара, которую он забыл забрать из дома, и конвертик с письмом. Юноша взял со стола нож и вскрыл конверт. Письмо его очень порадовало, так как он ужасно переживал, что родственники могли обидеться на него за то, что он сбежал и никого не предупредил, не попрощался. Свят развернул письмо, которое, к слову, было не очень большим, и принялся читать:
«Дорогой Свят,
Я понимаю и принимаю твоё решение. Тем более, я знала, что вскоре придёт то время, когда тебе придётся покинуть нас, хоть и всего на учебный год. Будь прилежным и учись хорошо, чтобы мне не пришлось краснеть за тебя. И, пожалуйста, не вези Геле всякой такой гадости, как фея или гном – она скоро так же, как и ты, поступит в академию, так что ещё насмотрится на всё это безобразие. И прошу тебя не ввязываться во всякие авантюры. Знай, если я ничего не рассказываю тебе о родителях, значит, так надо, и я хочу лишь того, чтобы ты был счастлив. Учись, заводи друзей, но не наделай глупостей, как ты это любишь.
Удачи,
Твоя тётя Тая»
Также к письму прилагалась небольшая записка от Ангелины, которая просила не слушать её маму и привезти ей какую-нибудь зверюшку. Свят, впрочем, этого и ожидал от кузины. Письмо хоть и порадовало Свята, но ожиданий совершенно не оправдало – он то, глупый, надеялся на какую-нибудь информацию о родителях. Парень понимал, что взрослые хотели, как лучше. Однако почему бы они не могли рассказать ему всё сразу? Зачем скрывать от ребёнка настолько серьёзные вещи, как новости о родителях? Вот этого он никак не мог понять.
Василиса, уже позавтракавшая, приметила посылку и удивлённо взглянула на мальчика.
– Ты что, умеешь играть на гитаре? – спросила девочка, взяв в руки инструмент, – Как я могла это пропустить? – задумчиво промямлила она так, что юный эмпат и не услышал.
– Так, играю помаленьку, – немного смутившись, ответил мальчик. – Мой папа умеет играть, вот я и решил тоже научиться.
– Сыграешь мне как-нибудь? – Глаза девчонки заблестели от восторга.
– Да, конечно.
Парень уткнулся взглядом в яичницу, пытаясь скрыть смущение: он ещё ни разу никому не играл. Обычно юноша был бойким и уверенным в себе, но сейчас что-то подраскис и занервничал.
День прошмыгнул очень быстро, махнув на прощание хвостиком. Святослав познакомился со многими ребятами из Целительства, так как у них проводился совместный урок по основам приготовления уникальных снадобий, или, как его сокращённо называли, ОПУСу. Ученики этого братства оказались очень добродушными и мирными ребятами – настолько добродушными, что один из них даже собирал коллекцию плюшевых кроликов. Святославу это показалось немного девчачьим занятием, но всё-таки не ему было решать, чем другим заниматься. У самого-то была целая коллекция всего, что связано с космосом, начиная от обычных журналов и заканчивая крохотными фигурками ракет. До того, как попал в эту академию, парень мечтал стать космонавтом: исследовать просторы космоса, возможно, найти планету, на которой так же существуют живые существа – всё это до невозможности притягивало Свята. Однако как-то не срослось, и теперь его место было здесь, среди одарённых, и он прекрасно это понимал.
Самым последним уроком шло занятие с наставником, чего Святослав ждал целый день. Он звучно постучал по двери, выбивая ритм из трилогии Звёздных войн. Учитель разрешил войти.
На Свята он взглянул с нескрываемой насмешкой, но как будто мальчика этот взгляд когда-то напрягал. Парень неспешно прошествовал к учительскому столу и нагло уселся на первую парту. Мужчина вымученно выдохнул – он помнил каждую выходку этого парня: то фейерверк на заднем дворе школы, то исчезновение бачка из туалета, то ещё что-то в подобном духе; так ещё притом мальчику всегда всё прощалось. Юноша явно выделялся среди других ребят: был и открытым, и скрытным одновременно, и от него можно было ожидать чего угодно, впрочем, как и от всех существующих ныне и существовавших ранее эмпатов.
Ученик и учитель негласно решили не представляться друг перед другом, так как это выглядело бы весьма глупо. Вместо этого мужчина вышел из-за стола, обогнул его и встал напротив мальчика, скрестив руки на груди и опёршись на тот же самый стол. Он промочил горло, отхлебнув немного из маленькой стеклянной бутылочки, вытер рукою губы и заговорил:
«Поначалу послушай, а потом можешь задавать вопросы….»
Паренёк с пониманием кивнул. Сказать ему было что, вот только хотелось ему для начала послушать наставника.
«Итак, приступим! – продолжил чародей. – Святослав, ты знаешь, что сейчас эмпатов не так много, – от силы около шести – но несколько веков назад нас насчитывалось до тысячи. Мы были сильны и могущественны, нас боялись, и никто не мог осмелиться сказать и слова против. И мы этим пользовались: мы подавляли людей, играли с их разумом, наводили страх и ужас. Ты, должно быть, задашься вопросом: «Куда же они сгинули?». И это будет весьма оправданный вопрос. Понятное дело, что к нам относились враждебно, да и сейчас не намного лучше. Таких, как мы, часто называли исчадием ада, потомками двуликого. Нас действительно боялись. Бывали всё же и смельчаки. Очень часто из-за них на наши дома случались облавы. Но это не является самой главной причиной исчезновения эмпатов. Как то раз, в шестом веке нашей эры, наш предок не поладил с одной из самых сильных предсказательниц. Сильной она была потому, что могла не только предсказывать судьбу, но и насылать проклятья. Чем так мог не угодить наш предок, не знает никто, но проклятие помнит каждый эмпат: «Такие, как вы, не достойны процветания. Пусть каждый ваш порок будет для вас самым злейшим наказанием до тех пор, пока солнце не взойдёт на юге!». Лишь только она произнесла последнее слово, как безосновательно погибло около тысячи очень сильных эмпатов, а когда наш неизвестный предок почувствовал очень раннюю, но быстро приближающуюся смерть, то приполз к предсказательнице и взмолился о смягчении проклятия, но она отказала. Наш предок погиб в этот же день – он споткнулся и расшиб голову. После этого странные смерти прекратились, но до сих пор эмпатов на земле неизмеримо мало. Наши специалисты считают, что это остаточный след от проклятия, и я не могу этому не верить».
– И что же такого мог сделать наш предок, что на весь род эмпатов наслали такое страшное проклятие? – поинтересовался Свят.
Он любил всякие подобные легенды и истории, но не очень верил в них, так как прекрасно знал, на что способны слухи и домыслы. Тем не менее в эту историю он поверил, поскольку она прекрасно объясняла исчезновение его предков.
– Я считаю, что во всём виновата любовь. Это одно из тех чувств, которое может сделать врагами двух когда-то прекрасно ладивших людей. Но на этом я не хочу заканчивать историю об эмпатах. Я вижу, что тебе интересно, что же произошло с твоими родителями. Очень глупо то, что тебе не хотят рассказать всю правду. Мне посчастливилось стать учителем твоего отца, Ирги, так что мне есть, что поведать, и нужно лишь твоё разрешение на то, чтобы я продолжил.
– Пожалуйста, говорите всё, что знаете! – нетерпеливо попросил мальчик.
Мужчина грустно улыбнулся. Он понимал чувства Свята, ведь и сам рос без родителей. Тут он вздохнул и рассказал:
– Как я уже говорил, твой отец был моим учеником, причём очень перспективным, но он сбежал и прихватил с собой твою мать, Маргариту. Как-то раз он пришёл ко мне с одной легендой про затерянную планету, названную Бездонным колодцем, хотя кто-то называет её Бездной. По приданиям, на ней живёт невероятное чудовище, которое пожирает души, попавших на эту планету людей, но могу сказать тебе точно, что этой планеты просто не может существовать – наши путешественники по иномирьям ни разу не упоминали о подобном мире, а они, скажу тебе, знатоки своего дела. Точно так же я ответил и твоему отцу, но это ни капельки не убавило его желания отыскать тот мир. Мне кажется, что я лишь ухудшил ситуацию, сказав, что Бездны не существует – я был уверен, что когда Ирга услышит о том, что такой планеты нет, то успокоится. К сожалению, я лишь разжёг в нём ещё больший интерес. Каждый урок он становился всё более задумчивым и молчаливым. Я пытался поговорить с ним, но он не желал слушать. Поэтому я обратился к Маргарите, но и она не смогла уговорить его бросить это гиблое дело. Поначалу он успокоился, стал таким, каким и был всегда – весёлым и беззаботным, но после исчез вместе с Марго».
