Дмитрий старался быстро запоминать. Информация в папках была убедительна.
– Зря вы ломаете голову! – произнес премьер-министр. – Эти документы уже вчерашний день. Я сказал, что мы пошли не совсем по этому пути. Жизнь и теория разошлись в направлениях. Бюрократическая машина росла как снежный ком и грозила нас захлестнуть. Но мы не хотели превращаться в непредсказуемую планету и вовремя остановились, отменяя поэтапно порочные нормативные акты. И так всё понятно – не должно быть препятствий. Остался работать один аппарат по борьбе с преступным осуществлением обменов телами.
– В анналах истории наверно хорошо описан первый случай обмена телами?
– К сожалению, история – ветреная девка, и мало что нам достойного из прошлого оставила в пример. Но я лично предполагаю следующее: природе безразлично, какая молекула сталкивается с другой молекулой, как и в случае, какой мужчина живёт с какой женщиной и что происходит между ними. Была долгая эйфория по поводу первого открытия, отсюда упущенное время, раскачка, долгий этап разброда и шатания, но положительного было больше. Конечно, начиналось с малого. Заметьте, некоторые элементы из периодической таблицы, у вас – Менделеева, а у нас – Прокса-Патека-Магоры, в первый раз были открыты в количестве одной частицы, некоторые с продолжительностью жизни в доли секунды. Сейчас эти химические элементы, у вас на Земле тоже, тоннами лежат на складах, никого не удивляя. Так и обмен телами приобрёл энергию массового характера.
– В детстве вы, наверное, мечтали стать премьер-министром? – спросил Дмитрий.
– Впервые я захотел быть рыбаком. Я поставил цель поймать кита.
– Сколько вам было лет?
– Сколько помню, два с половиной.
– Ну и стали?
Премьер-министр Джоба недовольно поморщился.
– Жаль, что детство быстро кончается. Я всё еще помню умилительную беспомощность его. Тогда я с остротой ощущал свою неспособность свободно ходить куда хочу и тогда же свободно проявлять себя. И когда я осознал свою телесную огранниченность, из моей души начали изливаться целые волны критики и бичеваний. Эта сильная эмоциональная жизнь выражалась во многих протестующих словах “я хочу, я желаю, я не могу иначе”. Среди такого смешения фраз я постепенно привык слышать звуки обмена телами, языка моего сердца и народа. О, как обманчива глубина детского мира, который взрослые ограничивают и насыщают лишь игрушками и сказками.
– Наступает пора, когда рано начинаешь сталкиваться с реалиями жизни? – спросил Дмитрий.
– Тут и возраст накатил и был уже не тот, чтобы предаваться детскими иллюзиями.
– Вышли из детского состояния, и что тогда?
– Да, мне уже не казалась безукоризненной статья в конституции, что всё разрешено, что не запрещено законом. Я понял, что реалии бывают выше этого постулата, когда видишь несовершенство общества.
– А как на это смотрит ваша Академия Наук?
Премьер-министр подал Дмитрию книгу.
– Однажды я пошел в библиотеку и обнаружил, что об обмене телами не написано ни одной сколько-нибудь стоящей полезной книги, между тем о бабочках числилось 2173 книги, о слизняках – 196. Поразительно, не так ли? Ни одной вразумительной книги! Ведь обмен телами – одна из самых важных животрепещущих проблем, стоящих перед жителями планеты и всей вселенной, и, вероятно, в любой средней школе и колледже нормального государства должен читаться курс “Как заниматься обменом телами”. Дети вступают в период зрелости такими же неподготовленными к жизненным испытаниям и сложным ситуациям, как краб не подготовлен к выступлению в балете. Как премьер-министр, я должен был помочь, прежде всего, ученикам решить их проблему, как безболезненно им войти во взрослую жизнь. Мне необходимо было сделать каждый урок ярким и впечатляющим, чтобы пробудить у школьников, как у нового поколения, стремление жить по-другому.
– И вы сделали это?
– Я вызвал к себе ведущих писателей и ученых и озадачил их целью выпустить книгу, и чтобы она не была бесполезна, и чтобы эту книгу не выбросили в мусорный ящик.
– Вы объявили конкурс?
– Да, победила книга “Обмен телами. Реалии и жизнеспособность. Преграды и бойкоты. Сущность и преимущества”. Я прочитал книгу запоем и члены парламента тоже. Мы поняли, что жизнь движется семимильными шагами и нельзя от неё отставать.
– Книга впитала в себя весь ваш многовековой человеческий опыт?
– Это именно тот уникальный случай, когда закон работает и ему ничего не мешает.
– Её как “Библию” можно назвать Книгой книг?
– Я отвечаю за это.
– Первые впечатления всегда ошибочны.
– Что не помешало нам двигаться в нужном направлении.
– Книга книгой, а что предприняло пошагово правительство?
– Сначала были робко установлены сроки на обмен телами последовательно на 1, 2, 3 дня. Потом мы увереннее пошли дальше – приходило позднее прозрение, что есть некоторое запаздывание с законами. На основании почерпнутой информации из книги, я заметил, что чем больше соприкасаешься с чужим телом, тем сильнее адаптируешься в привычном ощущении пользователя. И другая сторона, удовлетворенная новым телом, не испытывает желания возвратиться в свое прежнее. И потом, нельзя недооценивать казусы тройного, четверного обмена телами, когда люди сговариваются втроем, вчетвером и т.д. Это положение надо было разработать и узаконить.
– Я уже понял, что параллельно росла законодательная база, – сказал Дмитрий.
– Да, была увлекательная нормотворческая деятельность. Я стремился к своей цели упорно, с энергией бультерьера, преследующего проезжающий эргомобиль. И я полюбил свою работу ещё сильнее. Я поражался, как люди, до того инфантильные, безхребетные и неграмотные, завоевывали новое самосознание, новое пространство, как быстро приобретали уверенность в себе, как стремительно многие из них продвигались по служебной лестнице и их заработки росли. Успех намного превзошел самые оптимистические ожидания. Сначала мы давали гражданам ряд рекомендаций по обмену тел, и просили применять эти рекомендации в жизни, а затем сообщать о достигнутых результатах. Каждый, взрослые и дети, давал дельные советы, как бы они сами хотели преобразовать жизнь. Эта игра “как реформировать планету” в итоге принесла свои положительные плоды.
– Я заметил, что обмен телами происходит везде на моих глазах! – Дмитрий пошел ва-банк.
– Не забывайте, ещё раз напоминаю. Везде, только не на пешеходных переходах, в тоннелях, на мостах, путепроводах, эстакадах, на железнодорожных переездах, на взлетных полосах, на стартовых площадках.
– Забота о безопасности людей – это хорошо.
– И в результате появились достижения. Теперь, как говорится, и у нас есть свое “золотое правило”, и “золотое сечение”, и своя Нагорная проповедь, и своя клятва Гиппократа, которую нарекли моим именем – заветом Джобы. Но это не главное, и я сейчас готовлю ещё один закон. Это будет эпохальный закон.
– Какой? – вырвалось у Дмитрия.
– Пока он секрет. Нельзя вот так сразу в карьер, можно травмировать психику народа. Его надо предварительно психологически подготовить, а на это уйдет не один месяц кропотливой работы.
Вошла Джаина и сказала премьер-министру:
– Вас просит к себе император Люстиг Мост.
Глава 16. Неофициальная пресс-конференция пресс-секретаря
Прерванный разговор с премьер-министром ждал своего продолжения неделю.
– Вам почта. – Этими словами его встретили на входе в Кор-Кар.
– Почта! – удивлённо воскликнул Дмитрий.
“Родители! Конец непониманию!” Дмитрий почувствовал прилив счастья, он не получал корреспонденции, и это была первая пачка из десяти писем.
Конверты были с местными адресами. Хорошо, что не из фискального ведомства. Он облегченно вздохнул. Первое письмо, которое Дмитрий выбрал наугад, вскрыл ногтем. Вот что написала ему о себе Оберта Дзарги: “Вы молодой и красивый, с развитой мускулатурой. Восемь с половиной лет назад я была приговорена к смерти – медленной, мучительной от неизвестной болезни. Самые лучшие врачи страны терялись в догадках и подтвердили этот приговор. Я была на краю бездны, глубокая пропасть разверзлась передо мной! Я была молода. Я не хотела умирать! В отчаянии я позвонила своему врачу и выплакала перед ним всю боль своей истерзанной души. Довольно нетерпеливо он отчитал меня: “В чем дело, Оберта, разве вы глубокая пессимистка, не способны бороться за свою жизнь до конца? Конечно, вы умрете, если будете оплакивать судьбу. Хватит заниматься меланхолией – она похожа у вас на кривляние. Да, вас постигло самое худшее. Если так, смотрите фактам в лицо! Перестаньте будоражить себя. А затем что-то предпринимайте! Под лежачий камень вода не течет”. В тот самый момент я дала себе клятву. Я вложила в неё все скрытые силы моих стенаний, так что словно когти глубоко впились мне в тело, и озноб пробежал по спине. Я приказала себе: “Я не буду терзаться! Не буду плакать! Буду хранить спокойствие! Пересилю себя! И если я могу что-то предпринять, я должна одержать победу над собой! Я собираюсь только жить!” И вот я прошла рекомендуемое в таких случаях рентгеновское облучение с большой дозой радия. Очень болезненный процесс. Меня облучали ежедневно по три сеанса в течение ста дней. Я не позволяла себе отвлекаться и беспокоиться. Я ни разу не заплакала! Я улыбалась сквозь боль! Но кости ещё больше выступили на моем истощенном теле, как пики среди пустынных холмов, и ноги казались налитыми свинцом. Врачи посоветовали последнее средство: обратиться к вам и поменяться с вами телами. Мне сказали, что вы доктор, и у вас есть клятва Гиппократа, по которой вы не имеете права изменить ей и отказать больному в помощи. Я сказала себе: “Хватит болеть – мир прекрасен!” Я поборола в себе робость и написала это письмо. Убедительно прошу вас выполнить мою просьбу…”
