Ходили слухи, что во время смутного времени Бенигна Клабб подрабатывала экспертом при военном трибунале. Авторитет ее был подавляющ и позволял ей высказывать любые благоглупости, воспринимаемые на “ура”. Она постоянно напоминала о секретности дел, предупреждала о возможной судебной ошибке, за которую кое-кто понесёт наказание, взывала к патриотичности и профессиональному чутью. Ее голос в трибунале был самый жесткий. Генералы и академики выстраивались перед Бенигной Клабб в положении “смирно!”.

Но самое страшное, за что её ненавидели члены трибунала, так это за то, что она продавливала свои капризы большинству. Она говорила своё решительное “нет” трибуналу из генералов и академиков. Когда они настаивали на послаблении, что преступник больше социально не опасен и его можно направить в психбольницу общего типа, вот тут Бенигна Клабб была на высоте и поворачивала дело по-своему, иногда так, что помогала тому уйти в мир иной.

– А, агент “Миранда”! – воодушевила она девушку проницательными глазами.

– Вы оторвали меня от обеда! – сказала Пуальфина. – Надеюсь, причины на то крайне веские?

Бенигна стала холодна и норовиста: очевидно, она была не в восторге, что какой-то младший чин делает ей замечание.

Генерал Бенигна Клабб заговорила мужским голосом:

– Сними свой пиджак, Пуальфина. Повесь на стул. Разденься до пояса. Разведи в стороны руки и сведи их над головой.

Коричневые соски послушно поднялись вверх и также послушно сошлись близко, резко обозначилась тонкая талия, а длинные волосы с головы защекотали спину.

Бенигна Клабб любила этот тест для женщин, что давало ей повод выбраковывать агентов или ставить их на низшую зарплату. Они готовностью номер один должны быть неотразимы прежде всего телом. Ум не всегда обязателен, изучить несколько языков, немножко научиться вести светские разговоры, чуть-чуть флиртовать, только и всего надо. Для женщин это несложное задание, если по максимуму использовать их физические данные.

Тест для мужчин был посложнее. Мужчина провисал с опорами головы и ног между двумя стульями животом вверх, а Бенигна медленно раздвигала их, наблюдая, как страдалец пыхтит, наливается кровью, напрягая мускулы, чтобы не провалиться. Пока не падал. Расстояние между стульями являлось наглядным показателем мужской силы и, по большому счёту… профессонализма.

Бенигна Клабб загордилась своим агентом “Мирандой”, внимательно всматриваясь в ее чёрные, глубокие, красивые глаза. И даже обнаружила, что радужную оболочку окантовывали странные золотистые круги, как… как ни у кого другого. Позавидовала. Посмотрела на освещение в кабинете – нормальное.

– Подними руки над головой, – приказала она. – Выше! Теперь нагнись и достань руками носки ног. Повернись вправо. Влево.

Пуальфина выполняла приказы автоматически.

– А теперь в темпе отожмись пятьдесят раз. Чтобы тело вжималось в пол, а груди не мешали.

Видимо девушка делала не так.

– Лёгкое соприкосновение с полом мне не нужно! – получила она предупреждение.

Дальше Пуальфина уже и внимания не обращала, что и как поступает с ней Бенигна Клабб. Поворачивалась перед ней то грудью, то спиной, коротко отвечая на расспросы, приседала, прыгала, дышала, не дышала по команде. Снова поворачивалась, подпрыгивала, снова доставала носки ног.

От изнеможения она присела и тут же получила окрик:

– Агент “Миранда”! Уселась! Может, ты ещё прилечь пожелаешь?

Пуальфина вскочила, как ошпаренная.

– Задержи выдох. – Бенигна Клабб взяла в руки секундомер.

Наконец, увидев, как набухли щеки у сержанта Руги, не отводя глаз, сказала:

– Пошла третья минута.

Лицо у Пуальфины стало на глазах багроветь, а Бенигна словно ждала момента, когда сосуды лопнут.

Она сделала отмашку.

– Отбой!

Проверив пульс, Бенигна осталась довольна.

– Физическая подготовка у тебя в норме. Легкость и четкость динамики гимнастки, атлетки и водолазки!

Еще Пуальфина прошлась по кабинету как по подиуму и заработала полновесные очки для новой похвалы.

– Ты и впрямь красивая девушка. Помимо миловидности лица ты обладаешь высокой, стройной фигурой. Твои движения изящны. Ты где училась?

– Я училась в балетной школе. – Пуальфина не могла унять дрожь.

– И почему бросила занятия?

– Вынуждена была оставить их из-за того, что переросла на три сантиметра положенный лимит роста.

– Понятно, партнерам трудно манипулировать такой жердиной в воздухе.

– Потом я тренировалась на центральном катке “Ретистал” и благодаря этому вошла в команду лучших фигуристок.

Следующие команды снова поставили Пуальфину в тупик.

– Накинь лифчик, – приказала в чем-то неудовлетворенная осмотром Бенигна Клабб.

– Девочка, твои бедра и крепкие, и здоровые, груди безупречны. Тебе уготовано прекрасное будущее, – задумчиво произнесла она и ревниво подумала, что в ближайшем будущем, если формы не послужат живописцу или скульптору моделью, то кто-нибудь из высших офицеров максимально извлечет из этого товара несомненное удовольствие.

– А теперь приступим к делу. Одевайся.

Бенигна поправила очки и попыталась рассмотреть что-нибудь в большом окне. Это был её способ зеркально наблюдать вокруг и сзади себя. Однако увидела она свое отражение, но только не Пуальфины, и отвернулась от окна, не очень заинтересованная увиденным.

Пока Пуальфина приводила в порядок волосы, Бенигна наставляла:

– Нужна подробная информация о нашем госте с Земли: его недостатки, привычки, приятели, подруги, недруги, занятия, увлечения. Всё, всё, всё. Понятно?

– Да.

– Агент “Миранда”! Тебе предоставлена полная свобода действий.

– Я хочу знать, что мне делать конкретно?

– Следить за каждым его шагом.

– Слушаюсь.

– За работу. Не бросайся в глаза. На случай изменения обстановки информируй немедленно.

Пуальфина нервно прикусила губу, затем расправила плечи.

– Как я землянина узнаю?

– Узнаешь. Не ошибешься. Рослый, молодой человек. Наличие высшего образования. Очень контактный. Зовут Дмитрий Сорокопятов.

– Да. Теперь, пожалуй, пойду ужинать.

– Ничего, ещё успеешь пообедать.

Глава 12. Он настаивает на женитьбе, я – на обмене телами

Дмитрий скоро убедился, что высший свет следует всем причудам мингалетского общества. Одна из них в особенности возбудила интерес. Его прилет совпал с разгаром клубничного сезона.

На Мингале было принято каждый день ходить в ресторан, и есть там клубнику. И Дмитрий стал большим гурманом из-за ее, в отличие от земной родственницы, утончённой смеси неизвестных духов, лекарств и наркотиков – как настоящей лесной аптеки.

Таким было его мнение о клубнике. Но потом вспомнил, что вначале, где бы он ни был в питейных или закусочных заведениях, клубникой не пахло, а тут вдруг ни с того ни с сего засилье ее.

Потом вспомнил предысторию: по приезду на Мингалу как-то в каком-то ресторане увидел на окошке растущую клубнику, ягоды были крупные и спелые, и с языка сорвалось, что он не прочь попробовать ее и даже с юмором сделал попытку сделать заказ. Мингалы почтительные, и чтобы угодить, не мудрствуя лукаво просто куст срезали, вложили его в узкую вазу и поднесли. Рядом поставили сливки. Объяснили это тем, что самым главным условием для блюд мингалетской кухни является следующее: все их ингредиенты обязательно должны быть свежими. Кроме того, дополнили сказанное, мингалов отличает стремление максимально сохранить первозданный вид продуктов.

Дмитрий съел этот почти килограмм клубники с упоением. И не придал случаю значения. И удивился, увидев на следующий день, что начался бум клубники. Вся Мингала проснулась, ощутив на себе потребность есть ее со сливками. Да еще с особенностью. Дмитрий заметил, что при сервировке стола непременно соблюдаются эстетические требования: меню с клубникой тщательно продумывается не только с точки зрения эффекта сочетаемости с обстановкой в ресторане, но и прочих блюд и продуктов, и даже с учетом внешнего вида блюда. Особый вид сервировки стали называть “клубника по Дмитрию” в его честь. Блюдо с его легкой руки стало настолько популярным, что подавалось до, после и во время еды. В особенности умиляла важная часть этикета – поднять кустик на уровень груди и произнести тост.