Не помогло.

Два года спустя – в 1997-м – по инициативе председателя Московского антифашистского центра Евгения Прошечкина Юрий Лужков подписал закон г. Москвы «Об административной ответственности за изготовление, распространение и демонстрацию нацистской символики».

И опять не помогло. Москва по-прежнему была обклеена листовками с нацистской символикой. Да только ли Москва?

По– видимому, что-то там такое не согласуется – в действиях «органов государственной власти».

В конце 1997 года Борис Ельцин подписал еще один Указ: «О Комисоии при Президенте Российской Федерации по противодействию политическому экстремизму в Российской Федерации».

Зачем нужна комиссия? Читаем:

«В целях обеспечения взаимодействия органов государственной власти в борьбе с проявлениями фашизма и других форм политического экстремизма в Российской Федерации, учитывая необходимость всестороннего анализа причин и условий, способствующих проявлению различных форм политического экстремизма, выработки мер, направленных на предупреждение и устранение таких причин и условий, а также информирования общественности через средства массовой информации о результатах проделанной в этой области работы».

Извините за цитату. Все-таки русский язык действительно велик и могуч, ежели он такое выдерживает.

Что касается сути, то меня в особенности «информирование общественности» умилило. Стало быть, ждем победных реляций.

А с другой стороны, если судить по. «Положению о комиссии», то она являлась всего лишь «консультативным органом». Значит, просто консультировала. Советовала. Страна советов. Какой же, спросим себя, был толк от этой Комиссии?

Члены ее тоже были хороши. Один к одному. Дюжина. Четверо – парламентарии, по двое от каждой палаты. Они в Комиссии членствали «по согласованию». Так в официальной бумаге было написано. Я долго понять не мог, что бы это значило; спасибо знающие люди объяснили. Которые «по согласованию», они хоть и члены, но на заседаниях могли не присутствовать. Невидимые миру члены.

Впрочем, оставшихся восьми вполне хватает. Например, был такой г-н Савостьянов. Он в Администрации Президента (имеется в виду Администрация первого российского Президента) кадрами командовал. Какая же комиссия без главного кадровика?

Ковалев опять же. Он в 1997-м в ФСБ директорствовал. А еще раньше в 5-м Управлении КГБ СССР работал. В том самом: «мундиры голубые». С тех пор сам себя стал считать большим специалистом по правам человека. Незадолго до назначения в Комиссию (как сейчас помню) высказался – мол, с этими правами при советской власти у нас все не так уж плохо было. Даже замечательно. В том смысле, что могло быть гораздо хуже. Так что для г-на Ковалева противодействие политическому экстремизму – привычное дело.

Обозначился в этой комиссии и тогдашний министр внутренних дел. Вообще-то, я ничего против г-на Куликова никогда не имел. Особенно после того, как он в своем министерстве провел операцию «Чистые руки». Операция, помнится, прошла успешно, с тех пор в органах внутренних дел всё прекрасно. Правда, слышал я, будто фашистов «Русского национального единства» кто-то из высших милицейских чинов тогда поддерживал. Может, и врали. Но в любом случае – и говорить нечего, сколь полезен был г-н Куликов в этой комиссии.

Не забыть бы упомянуть ее председателя. Или, терминами указа выражаясь, «координатора». Им стал тогдашний министр нашей несчастной юстиции г-н Степашин. Сразу после назначения в комиссию он выразил недоумение: дескать, термин «политической экстремизм» ему не ясен. При том, что в «Положении о Комиссии», можно сказать, почти по-русски было написано: политический экстремизм – это такая хреновина, которая направлена «на насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации, подрыв безопасности Российской Федерации, подрыв безопасности государства, разжигание социальной, расовой, национальной и религиозной розни».

Кокетничал г-н Степашин. Все-то он понимал. Сказать не мог. Или читать не умел?

Такая вот комиссия была создана. А уж с экстремизмом и нацизмом как боролась!… Страшно сказать. А вот вспомнить – нечего. Экстремисты и нацисты были весьма довольны.

«Опасна власть, когда с ней совесть в споре…»

В. Шекспир

Еще недавно это казалось невозможным – чтобы коммунисты солидаризировались с нацистами и фашистами. С теми, против кого коммунисты воевали в самой кровопролитной войне в истории человечества.

Цель, однако, оправдывает средства. Цель же – власть; ради нее можно объединиться с кем угодно. Тем более, что у коммунистов с нацистами много общего: и в сфере идеологии, и в иных, более приземленных областях – к примеру, в методах преследований и расправ с инакомыслящими. Кстати, и коммунисты, и нацисты стремились распространить свое влияние на весь мир. Но мир – один, его-то они в свое время и не поделили.

Но это – дела минувшие. Нынче же в России коммунисты с нацистами вполне ладят. Судя по всему, давно образовался между ними некий союз. А союз – это прежде всего взаимные обязательства, каковые надлежит неукоснительно выполнять.

Во второй половине 90-х годов в нацистских газетах и журналах практически исчезли явные нападки в адрес коммунистов. В свою очередь, коммунисты (еще прежней – «допутинской» – Государственной Думы) последовательно проваливали все законопроекты, направленные против их союзников. Дважды благодаря фракции КПРФ депутаты отвергали закон о запрещении экстремистских организаций и объединений, представленный Московской городской Думой. Более того: в недрах самой фракции КПРФ был подготовлен закон о запрещении пропаганды фашизма (автор проекта – коммунист Зоркальцев); коммунисты благополучно провалили и этот, собственный проект, а лидеры фракции, Зюганов и Илюхин, даже не явились на голосование.

Однако Московская городская Дума проявила настойчивость. Она направила в Госдуму еще один проект федерального закона «О внесении дополнений в УК РФ», согласно которому должна быть установлена уголовная ответственность «за публичное оправдание, одобрение, восхваление либо отрицание или грубое преуменьшение нацистского, фашистского и иных режимов, которые совершали акты геноцида, преступлений против мира, военные преступления и преступления против человечности, а ровно публичное восхваление или попытки оправдания деятельности этих режимов, признанных преступниками по решениям международных трибуналов».

Народным избранникам законопроект представлял его инициатор, депутат Московской городской Думы Евгений Прошечкин. В своем небольшом выступлении он обосновал необходимость такого закона для России, где еще недавно трудно было представить себе поклонников Адольфа Гитлера, отрицающих нацистские преступления. Прошечкин привел лишь некоторые, наиболее тревожные, по его мнению, факты.

В год 50-летия Победы над Германией в Москве была издана книга «Портреты на фоне свастики». О фюрере в ней, в частности, говорилось: «Он видел свое призвание в том, чтобы изменить весь гибельный курс человеческой истории. Сделать ему этого не удалось, но он указал путь»…

Коммунистическая газета «Правда-5» [19] утверждала, что геноцид еврейского народа выдуман сионистами.

Нацистская газета Санкт-Петербурга [20] в статье о ГУЛАГе доводила до сведения читателей, что в нацистских концлагерях русских не было, одни только евреи, а это, сами понимаете, хорошо.

Другая нацистская газета, московская, вышла с огромным портретом Гитлера на первой странице. Портрет – на фоне свастики, и лозунг: «Революция грядет!» [21]

Противники законопроекта выставили «тяжелую артиллерию» – в лице тогдашнего председателя Комитета по законодательству и судебно-правовой реформе государственной Думы Анатолия Лукьянова. Тов. Лукьянов представил заключение: «В связи с изложенным, Комитет по законодательству и судебно-правовой реформе рекомендует данный проект к отклонению». Продравшись сквозь нарочитую многословность «изложенного», можно обнаружить два «аргумента», коими сей товарищ обосновывает рекомендацию «к отклонению»: