Judith Kerr

Bombs on Aunt Dainty

Text and illustrations © Kerr-Kneale Productions Ltd 1975

Translated under licence from HarperCollins Publishers Ltd

© Марина Аромштам, перевод, 2019

© ООО «Издательство Альбус корвус», издание на русском языке, 2019

Джудит Керр родилась в Берлине, в семье немецких евреев. Ее отец Альфред Керр, выдающийся писатель, яростно выступал против нацизма задолго до прихода Гитлера к власти. В 1933 году семья Керр была вынуждена покинуть Германию. Джудит тогда было девять лет.

«Как Бог съел что-то не то» – вторая часть трилогии, в основе которой лежат события из жизни самой Джудит Керр. В первой части, «Как Гитлер украл розового кролика», ее семье буквально в последний момент перед приходом нацистов к власти удается покинуть Германию. Сначала беженцы ведут деревенскую жизнь в Швейцарии, потом вынуждены эмигрировать во Францию и в конце концов оказываются в Англии.

Две следующие части посвящены взрослению героини во время Второй мировой войны в Лондоне, ее обучению в школе искусств и вступлению в брак с писателем Найджелом Нилом.

Джудит Керр также известна как автор и иллюстратор книжек-картинок – в первую очередь невероятно популярных историй о кошке Мяули (по-английски – Mog) и книги «Тигр, который пришел на чай», переведенной более чем на тридцать языков.

Джудит Керр долгое время жила в Лондоне вместе с мужем и кошкой Поузи. Ее дочь стала кинорежиссером, а сын – писателем.

23 мая 2019 года Джудит Керр скончалась в возрасте 95 лет.

Анна стояла в своей комнате в лондонском доме семейства Бартоломью. Она наконец-то подшила болтавшийся подол юбки и надела новые колготки – не черные из магазина «Вулворт», а более дорогие, бежевые, из «Маркс и Спенсер». Свитер – она сама его связала – неплохо сочетался с юбкой. А прелестные туфельки, доставшиеся ей от одной из сестер, были начищены до блеска. В предвкушении сногсшибательной картинки Анна наклонила зеркальце, стоявшее на комоде, чтобы поймать свое отражение.

Но как обычно, ее постигло разочарование. Обстановка комнаты сводила на нет все ее усилия. С первого взгляда было ясно: Анне здесь не место. На фоне шелкового покрывала, элегантных обоев и дорогой полированной мебели она выглядела опрятно, но невзрачно. Маленькое существо в темном. Прямо служанка, подумала она. Или сиротка. Нет, в такой комнате должна жить более дерзкая, богатая и жизнерадостная личность.

Присев на обитую пестрой тканью табуретку, Анна разглядывала свое лицо в зеркале – и все ее раздражало: темные волосы, зеленые глаза, сверхсерьезный вид.

Ну почему она хотя бы не блондинка? Всем известно, что светлые волосы гораздо красивее темных. Все кинозвезды, от Ширли Темпл до Марлен Дитрих, – блондинки. И брови у нее тоже не такие, как надо. Брови должны быть тонкими и изящно изогнутыми, как будто их нарисовали карандашиком. А ее брови густые и почти прямые. А уж что касается ног… О своих ногах Анна даже думать не хотела: они слишком короткие! Анне казалось, что иметь короткие ноги – не столько природный недостаток, сколько свидетельство отсутствия вкуса.

Она наклонилась вперед, почти вплотную приблизившись к отражению. По крайней мере, подумала Анна, вид у меня неглупый. Она нахмурилась и сжала губы, пытаясь усилить впечатление. «Умненькая», – сказали ей в школе-интернате мисс Меткаф. «Какая умненькая маленькая беженка!» Она сначала не поняла, что это звучит унизительно. В интернате ее никто особенно не любил. «Теперь со всем этим покончено», – подумала Анна.

Она открыла сумочку из потрескавшейся коричневой кожи – одну из старых вещиц, которую мама прихватила из Берлина, – вынула пудреницу и начала тщательно пудрить нос. А вот губы – пока нет. В пятнадцать лет красить губы неприлично.

Будь у нас свой дом, мне бы никогда не пришлось ходить в эту школу, думала Анна. Но они жили в гостинице. Из-за этого все и случилось: им не хватило денег. Настал день, когда мама с папой не смогли больше оплачивать ей гостиничную комнату (пусть и самую дешевую). И Анна стала чем-то вроде ходячей посылки, которую передают на хранение то одному человеку, то другому. Причем неизвестно, кто станет следующим «хранителем». А в интернат мисс Меткаф ее взяли бесплатно. Вот и все объяснение. По той же причине она теперь живет у Бартоломью: это не стоит им ни гроша (впрочем, Бартоломью – их старые друзья, и жить у них намного лучше, чем в интернате).

Анна вздохнула. Какую ленту для волос взять? У нее было две – коричневая и зеленая. Какую выбрать? Она остановилась на зеленой, повязала ее вокруг головы и снова взглянула в зеркало. Пожалуй, сойдет… За неимением лучшего…

В доме часы пробили десять: пора идти. Ее ждут мама с папой. Анна подхватила пальто, проверила свою сумочку: часы, фонарик, удостоверение личности, кошелек… Кошелек был на удивление легким. Анна открыла его: пустой! Четыре пенса на проезд, должно быть, выпали куда-то в сумку. Она все перерыла: ключи, фонарик, удостоверение личности, пудреница, два карандаша, автобусный билет, обертка от печенья, крошки… А денег нет! Но куда же они могли деться? Они же были! Анна прекрасно это помнит. Она судорожно обыскала карманы пальто. И тут нет… Надо же, именно тогда, когда она считала, что у нее все в порядке! Черт, черт, черт!..

Анна засунула содержимое сумки обратно, взяла пальто и вышла из комнаты. И что теперь делать? Ее будут ждать, а ей нечем заплатить за проезд!

На лестничной площадке было темно: видимо, горничные забыли поднять шторы затемнения[1]. Может, ей одолжить денег у горничных? Нет, она не сможет. Надеясь, что случится какое-нибудь чудо, Анна стала спускаться по лестнице, покрытой толстым ковром.

Когда она проходила мимо бывшей классной комнаты, теперь превращенной в подобие гостиной, ее окликнули. Голос с американским акцентом звучал дружелюбно:

– Это ты, Анна? Зайди на минутку, пожалуйста. Я тебя несколько дней не видела.

Миссис Бартоломью.

Может быть, попросить денег у нее?

Анна открыла дверь в комнату. Миссис Бартоломью в халате сидела и пила кофе. Прямо перед ней на испачканной чернилами парте стоял поднос и лежала неровная стопка детских книг.

– Воскресенье, а ты поднялась так рано, – заметила она. – Собираешься навестить родителей?

В голове у Анны вертелись разные ответы: «Да, но боюсь, у меня нет…» или «Не могли бы вы одолжить мне…» Но вместо этого она сказала:

– Да.

– Представляю, как они обрадуются, – и миссис Бартоломью взмахнула какой-то книжкой – оказалось, «Сказками» Андерсена. – А я вот сижу здесь, скучаю по девочкам. Джуди так любила эту книгу – три-четыре года назад. И Джинни тоже. Мне кажется, это забавно, делать уроки вместе?

Анна с трудом заставила себя не думать о своих неприятностях:

– Да, это весело.

– Эта война – какое-то сумасшествие, – сказала миссис Бартоломью. – Все отправили своих детей из Лондона – думали, Гитлер будет его бомбить. Но прошло полгода, а ничего не случилось. Лично я устала от этого. Я хочу, чтобы девочки вернулись сюда, ко мне. Джинни утверждает, что, по всей видимости, вся их школа скоро вернется в город. Было бы чудесно, правда?

– Да, – согласилась Анна.

– Девочкам очень приятно, что тебе хорошо в нашем доме, – тут миссис Бартоломью заметила, что Анна топчется на пороге комнаты. – Заходи, дорогая! – всполошилась она. – Наливай себе кофе и расскажи, как дела. Как поживают твои замечательные Курсы изобразительного искусства?