Иногда по ночам я ощущаю их присутствие рядом, и по спине бежит холодок, и волосы встают дыбом. Но, оборачиваясь в страхе, я вижу только пустоту и насквозь пропитанный воспоминаниями дом. Ещё живя в Мемфисе, я мечтал о совершеннолетии, свободе от родительского контроля, хотелось уединения и спокойствия. Но теперь, когда я остался совсем один, я начал понимать, как мне их не хватает. Иногда, сидя на полу возле старого комода, я снова и снова листал семейный альбом с фотографиями, вспоминая о былых временах. Минут по десять держал перед глазами каждую фотографию, улавливая мельчайшие детали. Я стал видеть в них что-то такое, чего раньше не замечал. Насколько строгим выглядел отец – но он был таким родным, хотя и немного помешанным на религии. В каждом фото чувствовалась жизнь. На одном из старых снимков мама, держа меня на руках и крепко прижавшись к отцу, неумело позировала фотографу. Именно в эту секунду фотоаппарат будто силой вырвал этот момент из жизни и перенёс его на свой черно-белый негатив. Я всегда думал, что у меня всё находится под контролем, но на самом деле это «всё» проходило сквозь пальцы. Сейчас для меня каждое тёплое воспоминание о них бесценно. Но я понял это слишком поздно. И осознание грызло изнутри мою душу за то, что их не ценил и не ценил минуты, проведённые вместе. Иногда винил себя за то, что не попытался их помирить, а может, только усугублял ситуацию в и без того тяжёлое время.

После окончания школы я старался из дому никуда не выходить и всё время сидел в Интернете, изучая разнообразные материалы по физике, которых было не найти в обычной библиотеке. Тем временем Питер Коллинз, чтобы свести концы с концами, понемногу приторговывал наркотой, зарабатывая на этом неплохие деньги. И всё из-за отчима, который его растил. В его семье голод – это было нормальное явление. А одеваться ему приходилось самому где придется. Отчим частенько выпивал и, когда был пьян, всегда норовил избить Питера за какую-нибудь оплошность. Пит пробивался в жизни самостоятельно и деньги добывал в основном с помощью торговли наркотой. С чем его и поймают в будущем в одном из переулков Мемфиса и засадят за решетку. Потом, отсидев свой срок, он вышел на свободу и, завязав с торговлей, подрабатывал где придется. Но денег ему всегда очень не хватало, и приходилось себя ужимать по максимуму. Мне тяжело вспоминать о нём как о человеке, который вызывал восхищение и страх в школьные годы. А теперь я его ненавижу каждой частичкой своего тела, и любое упоминание о Питере вызывает у меня только гнев и ярость.

Это случилось много лет назад. Как-то раз Питер, изрядно подпив, возвращался домой со своими старыми друзьями и по дороге домой случайно наткнулся на моего дядю Сэма. Он узнал его и решил немного поразвлечься, показать всем, что, выйдя из тюрьмы, он стал ещё круче, чем раньше. Ведь Сэм был огромным по сравнению с Питером. Пит подошёл к нему почти вплотную и, ничего не сказав, нанёс молниеносный удар в челюсть в надежде, что противник рухнет. Но Сэм, немного ошалев от такой наглости, ответил ему взаимностью и ударом повалил Пита на асфальт. Его дружки, почуяв, что Питер явно стал проигрывать, решили помочь и набросились толпой на Сэма. Дядя был не из слабых и вырубил троих, остался ещё один, который стоял на ногах, но и тот попятился назад. Питер понял, что не на того напал и необходимо действовать решительно. Пока Сэм стоял к нему спиной, Питер резко встал и нанёс один, но точный удар ножом в шею. Нож зашёл по самую рукоять. Кровь струей потекла по шее и окропила деревянную рукоять, затем тонкой пульсирующей струйкой брызнула на асфальт. Сэм, обернувшись, схватил обеими руками за шею этого ублюдка и приподнял над землёй. Питер висел в воздухе, схватившись руками за кисти Сэма, и стал понемногу отключаться. Обессилев, дядя сначала поставил его на землю, затем сам опустился на колени и рухнул на бок. Эти подонки сбежали, оставив его умирать на холодном асфальте в луже собственной крови. Приехавшая на вызов полиция начнёт расследование и наконец поймает по горячим следам всю банду. Питер получит десять лет тюрьмы за непредумышленное убийство. В тюрьме он подхватит СПИД от пассивного секса с сокамерниками и, выйдя на свободу, умрёт через три дня после освобождения, так и не почувствовав вкус свободы. Но тогда я этого ещё не знал, и Питер был только занозой в заднице, тем, кому доставляло удовольствие задирать других. Видимо, так он поднимал свой авторитет среди сверстников. Ну а что касается меня, я с каждым днём всё больше вникал в физику и, приходя домой, всегда читал и разбирал наперёд будущие темы, дабы выглядеть в классе как можно лучше в глазах мисс Элизабет. Она часто выделяла меня из всего класса, что мне в свою очередь льстило. Её бесподобная улыбка и ярко-голубые глаза, от которых невозможно оторваться!

Только спустя время я понял, что без математики физика не имела смысла и, как оказалось, они настолько тесно связаны… Очень близко друг к другу… Настолько близко… Её аромат духов никак не давал покоя – и глаза… Её очаровательные голубые глаза, в которых можно утонуть, как в бездонной пропасти!

Чем больше я изучал физику, тем лучше понимал, что математика идёт всегда на шаг впереди её. Поэтому заставил себя учить математику, геометрию, высшую математику и тригонометрию, ведь она вместе… вместе… мы вместе… Тонкая талия, обтягивающее чёрное платье, идеальные пропорции – она была совершенством, и, взглянув в её лазурно-голубые глаза, я словно проваливался в бездну знаний! Ярко-алые губы что-то говорили, но я совершенно ничего не слышал и всего лишь жадно наблюдал за их движением.

Подготовка к летней выставке изобретений заняла много времени и сил. Но мне необходимо было победить, чтобы получить признание публики и, конечно же, мисс Элизабет. Мисс Элизабет… О, насколько прекрасен этот запах духов, смешиваясь с теплом её тела, он источал аромат необыкновенной нежности. Я чувствовал каждую нотку парфюма, исходившую от гладких волос. Её голубые глаза тащили опять меня в бездну… и её грудь! Её грудь уместилась бы в двух моих руках! Тогда нужно всего четыре, чтобы держать обе полностью. Но у меня только две! Придётся по очереди держать сначала одну, а потом другую либо двумя ухватиться за обе, но тогда не полностью смогу держать!

Так, стоп! О чём это я? Не судите строго – я так и не осмелился к ней подойти, хотя и страдал от неразделённой любви. И последние школьные годы мне только и оставалось тайно любоваться ею и представлять, как мы обнимаем друг друга и сливаемся в поцелуе в порыве страсти. В общем, мне так и не хватило смелости, да и что бы я сказал? «Миссис Элизабет, я вас люблю и хочу с вами встречаться – ну или для начала просто переспать»? А она мне в ответ: «Да, конечно, Бруно! Я так долго ждала, когда вы ко мне подойдете! Я тебя тоже люблю, ведь ты самый толстенький из вашего класса! Мне всегда нравились твои кривые зубы, прыщики на лице и сальные волосы! Я их просто обожаю! Сегодня задержись после урока, пообнимаемся в моем кабинете и вечером зайдем ко мне домой изучать биологию, а точнее физиологическое строение тел, но только после нескольких бокалов вина, которые я специально приготовила для такого случая. А сейчас, если хочешь, можешь потрогать мою грудь».

Всё это было только фантазией и осталась там же. Благодаря ей я ещё больше увлекся наукой. Ещё со школы родители разрешили переоборудовать подвал, где я постоянно пропадал, днями и ночами напролёт изготавливая различные механизмы и бесконечно проводя эксперименты. Не всегда удачные. Ведь неудачная попытка – это тоже попытка. Меня сильно заинтересовал эксперимент с телепортацией частиц, где одна частица передает свое квантовое состояние другой частице, что в свою очередь доказывало существование пространственных тоннелей. В домашних условиях это было довольно сложно воплотить, из-за того что необходимо сверхточное и дорогостоящее оборудование, которое мне явно не по карману. Зато такое оборудование есть в Стэнфордском университете. Поэтому пришлось повозиться с поступлением на бюджетной основе.