– Знаешь, мне это книга нравиться не особо и автор тоже. Но давай начнём с того, как ты оказался в моей квартире.

Хезли с отвращением отбросил книгу на пол.

– Ты же меня давно знаешь, а спрашиваешь такие дурацкие вопросы. Для меня не существует ни дверей, ни стен, ни преград, – широко скаля зубами, сказал Хезли.

– Ну а если серьезно?

– А если серьезно, то тебя совершенно не это должно волновать. Ведь вопрос о том, как я здесь оказался – он технический и имеет множество путей решения. А вот само мое появление здесь, когда я должен находиться в тёмном карцере четыре на четыре, это уже другой разговор.

– Об этом-то речь. К тому же, разве это не такой же технический вопрос?– показывая свое полное спокойствие, сказал Гедеон; будто бы он и вовсе не был удивлен появлением в своей квартире самого Сайдо Хезли – легенды с большим именем, но с плохой репутацией.

Услышав этот вопрос, Скайдо сильно рассмеялся, хоть и его смех продолжался очень недолго.

– Мне все-таки кажется, что покинуть самую охраняемую тюрьму вопрос не столько технический, сколько метафизический, – улыбнулся Хезли, – ну да ладно, не об этом речь. Если хочешь узнать, как я попал в твою коморку… Кстати, извини, что так называю твое скромное унылое жилище. Так вот, попасть в квартиру, которая почти под самой кровлей не так уж и сложно, когда имеёшь навыки лазания по крышам.

– Значит через окно? – подмигнув своей улыбкой, спросил Гедеон, а дождавшись утвердительного кивка, закончил говорить,– очень ловко. А что там насчёт метафизического? Что-то я совсем не понимаю. Ты просто взял и растворился в этой тюрьме, а потом оказался на воле, так что ли?

Хезли снова сверкнул своими выступающими клыками, посмеиваясь над словами Гедеона.

– Ну стал бы я такую жесть нести? Я ведь хочу ещё поберечь твой мозг. Потому рассказывать про то, как я оттуда свинтил, тебе сейчас не буду, – сказал он.

– А почему-тогда ты этот вопрос причисляешь к чему то метафизическому?

– Да потому что суждено мне свыше ещё много дел свершить и уверен я, что многое мне удастся. Вот там наверху все решили и мне ещё одна возможность предоставлена. Теперь я воспользуюсь ей изо всех сил. И к тебе я, кстати, пришёл не за трепьём вовсе, а за помощью.

– Какая же от меня может помощь быть? Да я ведь клоп комнатный. Ты же сам говорил, когда мы ещё с тобой расставались…

– Да забывай уже, – звонко сказал Скайдо.

– Не так разве всё? Я и сам так считаю, что от меня толку не будет…

– Сон я видел, когда в камере сидел темнушной. Сон, как и не сон, а как явь. Ты бы это видел, так и сразу от всего отказался, да совсем другим бы стал. Поэтому я и готов был горы свернуть лишь бы до тебя добраться и рассказать тебе толкование сна моего, его понимание. А до этого я ведь и не вспоминал о тебе и забыл вроде бы вообще о твоём существовании. Но сон напомнил про тебя и вот я перед тобою.

– Рассказывай уже.

– Снилось мне, что я брёл по улицам города нашего и вокруг много людей, и будто бы есть у меня какое-то сильное убеждение. И с этим убеждением я, словно проклятый, мчусь по серому разрушенному городу, будто желая поделиться со всеми. Но вокруг хаос, а небо подобно кровавому пятну, а люди, словно обезумевшие, толпами бегут в разные стороны. Люди эти в таком страхе безумном, что самому мне становится страшно, и они будто стали глухи, слепы и не видят ничего вокруг. На небе же появляются неведомый существа, которые летают – облик их подобен облику дьявольскому… И вот, я все бреду в этом страхе со своим убеждением и верой, а вокруг никого, кто может её принять – это меня огорчает. Я будто бы плачу и все вокруг плачут. Потом много разрухи я вижу: много смертей, отчаянных людей – и все они страдают, и все они мучаются. Все в каком-то сером тумане, который словно ядовитый дым, мешает свободно дышать. В общем, хаос кромешный, никто меня не слушает, и я хоть говорю, но словно мои слова до людей не доходят. И вот в этом ужасе, бурлящем котле из людей мне незнакомых, я твоё лицо вижу и оно словно свет. И ты сам словно мое спасения и, когда я тебя вижу, то будто бы успокаиваюсь, и мое убеждение к тебе переходит, ты его новый хранитель,– Скайдо сделал паузу,– вот поэтому я пришёл за тобой.

Выслушав эту громогласную историю о сне, Гедеон даже не знал, как и реагировать. Но в какой-то момент он вспомнил, что Хезли обладает очень хорошим чувством юмора и предположил, что тот решил сей историей лишь пошутить.

– Ты это сейчас меня разыгрываешь? – улыбаясь, спросил Гедеон.

В ответ он увидел совершенно серьезное лицо Хезли, которое к тому же после этого вопроса ещё и наполнилось некоторой злобой и раздраженностью.

Скайдо ответил:

– Многие вещи, которые сегодня кажутся тебе забавными, для меня очень серьезны , к ним я отношусь со всем трепетом. Такой сон – великое знамение Господа и я не имею право его отбросить. Пока я не могу его однозначно интерпретировать, но завтра начнут исполняться события предопределенные и станет многое ясно.

Теперь-то Гедеон ясно понял, что Хезли до безумия поверил в свой сон, который, скорее всего, просто явился плодом бурного воображения. При этом наш герой увидел в каждом слове Хезли появляющиеся нотки эйфории и экстаза, которые, казалось, он получал, веря во всё это. Однако разделять подобные чувства Гедеон не собирался, а наоборот – он уже обдумывал свой план разговора, целью которого было быстро и безболезненно отшить явившегося Хезли, да так что бы остаться после этого живым.

И для начала Гедеон захотел узнать, что именно может предложить ему Хезли:

– Так, ну я понял насчёт твоего сна, твоей убежденности и всё такое… Ты видишь во мне какую-то сакральную фигуру в своей жизни. Но удосужься объяснить мне: а кем я собственно могу явиться для тебя и твоей деятельности в реальной жизни?

– Знаешь, я говорю лишь правду тем людям, в которых я вижу лучи истинны. И моя убежденность также заставляет говорить меня только лишь правду. Так что не буду тебе лгать, говоря высокопарные речи, а просто, признаюсь – не знаю. Я не знаю, как ты послужишь моему делу.

– Значит, не до конца ещё понял свой сон…

– Понять его невозможно до конца, но можно всё узнать. И вот сегодня я и пришёл узнать, пойдешь ли ты со мной или нет? Выступишь ли ты против того, что мне отвратно или останешься в этой дыре? Знать мне хочется, как ты себя поведешь. Ведь помнишь, когда мы ещё работали вместе, и ты смотрел на меня, как на взрослого и обращался на вы, – помнишь тогда, я предложил тебе отправиться со мной за свободой, за силой, за справедливостью и тогда ты отказался; большие планы стали для тебя искушениям, и ты последовал своим мечтам и предположениям. Ты верил в великое будущее и надеялся воплотить свою мечту в реальность, но как и бывает в суровой жизни, ты не смог идти против стихии, подчиняясь ей. И теперь ты, наверное, живешь совершенно не той жизнью, о которой мечтал. Надеюсь, что теперь ты все понял, переосмыслил и понимаешь, что другого выхода, кроме бескомпромиссной борьбы со всеми тоталитарными режимами у нас нет… Так что, пришёл я за твоим безусловным подтверждением моих светлых надежд на пробуждение в твоем теле духа свободного человека, – подытожил Скайдо.

Гедеон нахмурил брови, ответив:

– Подтверждаю, что являюсь абсолютно свободным человеком, при этом совершаю, что хочу и пожелаю. К великому сожалению, мой друг, среди всех моих потребностей самое последнее место занимает борьба с действующим режимом. Так что, никакого революционера из меня вряд ли получиться. Не готов я убивать и рисковать своей жизнью. Даже терять что-то из-за далёких призрачных идей, ничем не отличающихся от идей нашего правительства, – не готов.

Хезли выслушал эти слова, пытаясь скрыть свое несомненное разочарование. Однако судорога, пробежавшая по его лицу, будто бы сказала о том, как он недоволен и расстроен.

– Ты не изменился, – сказал Скайдо, уже не пытаясь скрыть своё разочарование; даже его совсем переменившийся голос предательски выносил наружу все внутренние переживания.