В просторном доме гости разместились за длинным столом, во главе которого сел Эйрик. По правую руку от конунга расположились Вегард и Ульвар, по левую – Ингвар. Старый Хэвард занял место напротив Эйрика.

По сравнению со стоявшим рядом домом конунга, в котором сам хозяин появлялся редко, дом Ингвара был уютным и тёплым.

Недавно Эйрик Рыжий построил дом и в Гринланде, куда он привёл за собой поселенцев и где его ждали жена Торхильда и их взрослые дети. И хотя Эйрик Рыжий уже давно обосновался в Гринланде, в посёлок над Граниттискфьордом его влекла неодолимая сила. Эйрика тянуло к родным норвежским берегам. Не удержался он и этой весной – вернулся в свой холодный пустой дом, чтобы возглавить викингов и повести их в очередной поход. Почти никто не помнил или старался не вспоминать, что отец Эйрика – горячий Торвальд Асвальдсон в давние времена в родном посёлке, расположенном к югу от Скогстрёма, убил местного забияку Исгерда Бешеного и за это был выслан в Исландию.

В жилах сына Торвальда Асвальдсона тоже кипела горячая кровь. Эйрик, словно громовержец Тор, старался наводить порядок, только делал это уже в Исландии. Там он в ярости убил соседа, не желавшего возвращать ему лодку, которую Эйрик предоставил ему на время. Но дело было не столько в лодке, сколько в том, что во время серьёзного разговора, сосед осмелился оскорбить память об отце Эйрика. Это убийство жители посёлка в Исландии ему простили. И лишь когда он заколол викинга, посмевшего убить двух его слуг, жители исландского поселения отправили Эйрика Рыжего на несколько лет в изгнание. Тогда он открыл обширную землю, на которую потом привёл множество исландцев. Ту землю он назвал Гринландом.

Даже когда истёк срок изгнания, в своём исландском доме Эйрик бывал редко, лишь иногда останавливаясь в нём на ночлег во время плавания к норвежским берегам и на обратном пути. На норвежском побережье он бывал намного чаще. Вот и в этот раз он решил навестить своих друзей, а заодно отправиться с ними в поход в южные земли. К сожалению, этот поход закончился неудачно.

Эйрик подумал, что завтра же ему следует отправиться в Гринланд, куда уже ушли кнорры с грузом. Надо обязательно взять с собой Ульвара, Вегарда и Ингвара. Эти три верных друга много раз выручали Эйрика. Вот только согласятся ли они отправиться вместе с ним в столь дальний путь по холодному морю? Вегарда и Ульвара здесь ничто не держит, а вот Ингвара, пожалуй, будет трудно уломать. Ингвар всё время думал о своей маленькой Рагнейде и не соглашался отправляться в слишком далёкие походы.

«Но разве теперь Рагнейда маленькая? – подумал Эйрик, взглянув на девушку, расставлявшую на столе посуду. – Рагнейда уже взрослая. Она подняла жителей на защиту родного посёлка. Вон она какая – смелая и хозяйственная! В доме Ингвара уютно, хотя и прохладно. Видно, Рагнейде некогда было разжечь в очаге огонь. Всё время она трудится. Вот и сушёных трав, пучки которых висят на стенах по всему дому, она собрала. И венок из жёлтых цветов висит над дверью».

Эйрик вспомнил, как Рагнейда, когда была совсем маленькой девчушкой, выбегала их встречать и бросалась на шею отцу. Ингвар целовал её и плакал от счастья. Вот же какой Ингвар – никогда в бою не позволял себе, даже когда его ранили, проронить ни слезинки, а на родном берегу плакал, когда его за шею обнимала дочь!

По правде говоря, если из лука Ингвар стрелял отлично, то в рукопашной схватке он был неловок. Сколько раз прикрывал его своей мощной грудью Ульвар или отводил от него удары врагов сам Эйрик. Друзья старались не брать с собой на рискованные вылазки хитрого Ингвара. Зато никто лучше него не мог сообразить, как выпутаться из серьёзных переделок. И планы захвата, казалось бы, неприступных южных крепостей и городов придумывал Ингвар.

Кроме него лишь Вегард мог своими мудрыми советами помочь викингам и на суше, и на море, и в бою. Вегард умел лечить заговорами и травами больных и раненых, мог предвидеть будущее и узнавать мысли настоящих врагов и врагов, выдававших себя за друзей, руками мог развести тучи и остановить дождь. Лишь сильные бури были ему неподвластны. А ещё Вегард не мог обращать в бегство полчища врагов. Если бы он это умел, тогда такие смелые и ловкие воины, как Эйрик и Ульвар были бы не нужны. Рагнейда училась собирать лекарственные травы у Вегарда. Эйрик, слышал, что она лечила травами людей. Ведуньей, красавицей и смелой воительницей выросла дочь Ингвара.

Все устали. Даже не работавший вёслами Джереми размяк на скамейке. Ульвар сидел на скамье, расставив мощные ноги, и, как обычно, тяжело вздыхал. Ульвар сидел немного наискосок. Вспомнив, причину, из-за которой Ульвар Могучий свешивает свою правую ягодицу со скамьи, Эйрик едва не расхохотался, но вовремя сдержался, не желая обидеть силача.

Так размышлял Эйрик Рыжий, пока Рагнейда суетилась, выставляя еду на стол. Помогать ей вызвалась Хельга. Скоро стол был уставлен мисками, кубками, бронзовыми блюдами с едой и кувшинами с хмельным напитком из верескового мёда. На большие блюда Рагнейда положила куски солонины и вяленую рыбу.

– Жаль, не успела сегодня разжечь очаг и не пожарила мясо. Знала бы, что вы сегодня вернётесь, вчера пошла бы на охоту, – присаживаясь рядом с отцом, сказала Рагнейда.

– К вечеру мы с Рагнейдой испечём лепёшки с мёдом, – с интересом посматривая на Ингвара, пообещала Хельга, расположившаяся рядом с Ульваром.

Епископ Джереми молитвенно сложил руки и принялся молиться. Эйрик взглянул на него и заскрежетал зубами.

Вегард положил свою ладонь на руку Эйрика, на которой вздулись жилы, и спокойно сказал:

– Во время пира каждый может вести себя за столом, как хочет. Ведь ты же сам всегда так говорил, конунг!

– Да пусть он делает, что пожелает. Главное, пусть молчит, а то сейчас начнёт читать свои проповеди.

– Эйрик, не задирайся и не грусти! Лучше выпей этот прекрасный пенящийся напиток, которым тебя угощает Рагнейда, и на душе станет легче, – сказал Вегард и поднял кружку.

Все, в том числе епископ, со звоном свели кубки. Эйрик встал, подошёл к не дотянувшемуся до него старому Хэварду и с такой силой ударил своим большим кубком о кубок, который в твёрдой руке держал старик, что на стол выплеснулись капли медового напитка. Эйрик Рыжий опорожнил кубок до дна и, верно – на душе стало легче. Приятное тепло растеклось по жилам, налились тяжестью ноги, закружилась голова.

– Как я рад снова пировать вместе с вами, друзья! – вернувшись на место и закусив напиток солониной, сказал конунг и положил руку на плечо Ингвару.

– В последнее время ты нечасто бываешь в наших краях, Эйрик, – с укором произнёс Ингвар.

– А ты вообще не бывал у меня в Братталиде. А давайте-ка все вместе отплывём в Гринланд! Поселитесь рядом со мной. В Гринланде обширные пастбища. Будем торговать овечьими шкурами, тюленьим мясом и жиром. Построим крепости не хуже, чем у франков. Станем богатыми, словно фламандские или генуэзские купцы.

– Так ведь те, кто побывал в Гринланде, рассказывают, что там даже леса нет, а растут низкие и корявые деревца. Плавник если пригонит к берегу или суда туда брёвна доставят, и то – счастье, – сказала Рагнейда.

– Зато там много огромных камней. Вот мы и будем возводить крепости из камней, – сказал Эйрик.

– Зачем нам куда-то переселяться? Ведь мы и так здесь пьём эль из серебряных и бронзовых кубков. На наших женщинах золотые серьги и ожерелья из жемчуга и драгоценных каменьев, а золотые перстни с изумрудами и сапфирами украшают их пальцы, – возразил Ульвар.

– Вот только Рагнейда и Хельга не носят такие серьги и ожерелья, – заметил Ульвар.

– Ты же знаешь, Ульвар, Хельгу мы только что привезли из Иглстоуна, где она была пленницей, а моя Рагнейда с детства не любит никаких других украшений, кроме венков из полевых цветов, – заметил Ингвар.

– Да и у тебя, Ингвар, нет на руке золотого перстня с большим изумрудом, который я подарил тебе после битвы в Бретани. Куда ты его подевал? – спросил Эйрик.