Он давно перешагнул черту, за которой осознаешь: " Ничего значительного в твоей жизни уже не будет!". В юности, даже впадая в уныние, подсознательно веришь, что впереди ждут счастливые повороты судьбы. Но для него этот возраст давно прошел. Теперь Николай четко ограничивал круг своих устремлений, не позволяя вторгаться туда пустым фантазиям. Однако иногда случается, что ты уже не ждешь от судьбы никаких подарков, а она начинает тебе их преподносить, причем в самой неожиданной форме.
Началось все на том злосчастном совещании в директорском кабинете, когда вдребезги рассыпались надежды последних лет. От наполеоновских замыслов юности жизнь давно оставила Николаю только скромную тропку служебной карьеры. По ней он и шел с упорством не привыкшего хватать звезд с неба трудяги. И, казалось, терпение вот-вот будет вознаграждено. Оправившись после лихолетья девяностых, НИИ постепенно вставал на ноги. Тема, которую вел Николай, неожиданно заинтересовала зарубежных инвесторов. В руководители вновь образованного совместного проекта все прочили его. Он уже и сам свыкся с этой мыслью, так что решение директора стало ушатом холодной воды.
Возможно еще что-то можно было исправить. Пришлый "варяг" из-за каких-то подковерных интриг занявший его место, явно не владел проблемой. На этом можно было сыграть, начав борьбу прямо сейчас. Николай уже готовился к выступлению, когда произошло нечто совершенно фантастичное. Кабинет, сонные лица сослуживцев, дома за окном - все куда-то исчезло. Осталась только черная пустота, печальный женский голос и похожие на крик отчаяния стихи:
...Две тысячи лет между нами, любимый легли,
На двадцать веков опоздал ты придти на свиданье ко мне...
Как только голос умолк, Николай снова оказался в директорском кабинете. За время его "отсутствия" докладчик даже не успел закончить фразу. Впрочем, все происходящее здесь, его теперь мало интересовало:
- Что это?! - спрашивал он себя - Бред наяву, галлюцинации? Но такого с тобой пока еще не случалось. Хотя, лиха беда начало. Все когда-нибудь происходит впервые!
- Николай Павлович, не хотите что-нибудь сказать? - поинтересовался директор.
Николай даже не сразу понял, что обращаются к нему. Очнувшись, рассеянно пробормотал, что ничего добавить не может.
- Очень жаль, - с ироничной миной заявил генеральный, и в этот миг Николай поймал на себе пристальный взгляд нового начальника. "Варяг" внимательно изучал его из-за толстых стекол очков. Уже за дверями кабинета Николай подумал, что сейчас придется все рассказать коллегам в лаборатории. Живо представились вопросы, чье-то сочувствие, чье-то плохо скрытое злорадство.
- А почему я должен сегодня возвращаться? - неожиданно спросил он самого себя и, посмотрев на часы, направился прямо к проходной.
Улица встретила его жаром раскаленного асфальта, но на противоположной теневой стороне царила приятная прохлада. Залезать в душный автобус смертельно не хотелось, и он медленно побрел вдоль дороги, загребая носками ботинок тополиный пух. Мысли упорно возвращались к странным стихам, которые он слышал, находясь в "обмороке".
"Две тысячи лет между нами, любимый легли", - вспоминал Николай, и необъяснимая тоска сжимала сердце.
У метро он купил большую банку джин-тоника. Сначала хотел выпить дома, но, осознав вдруг, как не хочет возвращаться в свою холостяцкую конуру, вышел на Маяковке и отправился гулять по центру. Теплый джин быстро ударил в голову, впрочем, это даже нельзя было назвать опьянением. Находясь в состоянии непонятной эйфории, Николай чувствовал, что хочет раствориться в вечерней суете московских улиц. Свернув с Тверской, он малознакомыми переулками двигался куда-то в сторону Арбата. Навстречу все реже попадались прохожие. Светящиеся окна напоминали о домашнем уюте и семейных вечерах, ставших для него частичкой ушедшего прошлого. Но сейчас он ни о чем не жалел. Хотелось просто идти, никуда не спеша, ни о чем не думая, смотреть на раскрашенные вечерним солнцем фасады, лица проходящих мимо девушек, ловить обрывки чужих разговоров.
Неожиданно рядом хлопнула дверца машины и от темного силуэта иномарки отделилась стройная женская фигура. Казалась, она сошла на эту мостовую из какой-то нереальной страны голливудских фантазий. Чувствуя на себе пристальный взгляд, незнакомка ответила еле заметной улыбкой. Навстречу ей из какого-то клубного заведения вышел хорошо одетый мужчина, и они вместе скрылись за порогом мира избранных. Николай с трудом подавил в себе нелепое желание пойти следом. И тут же вдруг почувствовал, что сегодня с ним что-то должно обязательно произойти. Нечто подобное ему уже приходилось испытывать: мир вдруг преображается и кажется в самом воздухе витает предчувствие чего-то сказочного. Ты ждешь события, способного перевернуть твою жизнь, но в итоге ничего не происходит. Он знал, что так будет и на этот раз, но продолжал путешествие, вдохновленный надеждой на чудо.
Крик о помощи неожиданно резанул уши. Первой реакцией был испуг. Вбитый в сознание страх в последние годы часто заставлял проходить мимо. Но сейчас он вдруг остановился, превозмогая трусливое желание быстрей покинуть безлюдный переулок. Шагах в десяти от него двое парней пытались затолкнуть в машину молодую женщину.
- Эй, отпустите ее! - крикнул Николай и неуверенно двинулся в их сторону. Один из парней повернулся и с неподдельным удивлением посмотрел на осмелившегося вмешаться придурка. В этот момент женщина попыталась вырваться. Грязно выругавшись, парень толкнул ее к распахнутой дверце. Второй поддонок тянул ее из машины. Николай стоял, чувствуя предательское оцепенение. "Сутенеры разбираются с проституткой, ты куда лезешь!" - услужливо подсказывал страх. Но обращенный прямо к нему крик о помощи не давал уйти. То, что произошло потом, было неожиданностью и для него самого. Внутри словно разорвался накопленный годами заряд ненависти. Одним прыжком оказавшись у автомобиля, он с разбегу ударил парня по шее. С каким-то хищным удовлетворением ощутил, как под ребром ладони что-то хрустнуло. Бритоголовый крепыш обмяк и рухнул на асфальт. Его товарищ попытался выскочить из машины, но Николай толкнул его назад и со всей силы ударил дверцей по торчащим наружу коленям.
Улицу огласил истошный вопль. Схватив женщину за руку, Николай потащил ее прочь. За поворотом улицы они перешли на быстрый шаг и через несколько минут оказались на Садовом Кольце. Теперь Николай мог наконец рассмотреть спасенную. На вид ей было немногим более двадцати. Внешность незнакомки нельзя было назвать эффектной, но в ее облике чувствовалась гармония, присущая какому-то иному, отличному от современных стандартов, типу красоты. Слишком правильные черты лица оживлял взгляд красивых больших глаз. Сейчас в них светилось неподдельное восхищение освободителем. Николай же в этой роли чувствовал себя совершенно нелепо.
