– Фаина Владимировна?

– Да! – заморгал короткими ресницами парень. – И началось! Орали так, что переорать друг друга не могли:

– Чего прикатили, Фаина Владимировна? Дома устали на диване сидеть и надумали приехать к нам, чтобы свою доченьку настроить против меня?

– Тут и настраивать нечего! – развела руками бабушка. – Ты сам все настроил! Как был идиотом, таким и останешься! Идиот!

– А вы как были старой мегерой, такой и останетесь! Мегеристая старушка! – обозвал тещу Саша.

– Как моя Зинка додумалась выйти замуж за бездаря? – закатила глаза мама Зины. – Все были мужики как мужики, один ты сидел бездарь!

Муж Зины крикнул:

– Я не сидел, я работал! Это вы сидели дома и мужу даже пирогов не пекли! Лентяйка! – разгорячено высказался зять Фаины Владимировны. – Только и делали, что помыкали мужем. Надевали на себя все кольца с бусами и ходили как опавший поникший клен!

– Ах ты, писклявая муха! Зинка, собирайся, мы уходим! Пусть этот сидит здесь один.

– Быстрее вы отсюда уйдете! – пригрозил супруг Зины. – Зина никуда с вами не пойдет! Она останется дома!

– Кто это решил? – рассердилась Фаина Владимировна.

– Я решил, а не вы! Вы собирайтесь и проваливайте откуда пришли! Видеть вас я здесь не собираюсь! – открыл входную дверь он. – Обувайтесь в свои галоши и уходите!

– У меня не галоши, а черные туфли!

– Туфли?! – захихикал Саша. – На вид галоши! Проваливайте! Дверь открыта! Мы не нуждаемся в вас. Ничего не забудьте, чтобы не возвращаться назад! Быстрее обувайтесь! Я спешу!

– Все ты у нас спешишь! – окинула злым взглядом Сашу теща. – Смотри не споткнись!

– Как бы вам не споткнуться!

– Хватит вам! – закричала женщина. – Вы надоели со своей руганью! Я от вас двоих устала! Дайте мне отдохнуть от ваших криков. – держала в руках нож она. – Или я тебя прибью, Саша.

– Видите, до чего вы дочь довели! По квартире ходит с ножом! Нас всех перережет!

– Ты сам кого хочешь перережешь! – хмыкнула теща и засобиралась домой. – Дочь, я ухожу. Я потом приду, когда ты успокоишься. Иди ложись и поспи. Не обращай внимания на мужа. Нож отдай мне.

Зина послушно отдала нож матери. Фаина Федоровна успокоила дочь и ушла домой.

Ярослав повздыхал.

– Это все папа! Это все он! Это он убил маму! Больше не кому! Не будет же бабушка убивать родную дочь! – зарыдал сын. – Я за маму переживаю! Что будет с мамой? У нее после ножевого ранения будет болеть сердце? Она будет жить? Мама не умрет?

– Она придет в себя и будет жить! – позевала я. – Все образуется! – как могла утешала юношу я. – Мама справится и выкарабкается.

– Вы, думайте, Марина?

– Уверена, что все обойдется! – кивнула головой я.

Глава 5

Ярослав поглядел на меня и пристально уставился на мои глаза.

– Вы знаете, Марина, я … – подбирал слова Ярослав. – Мне не хватает мамы! А папа надоел со своими притираниями. Он к маме придирается и от меня не отстает. Мама она чуткая и ранимая! Пытается терпеть его оскорбления, начинает рыдать и сама срывается на него. Мне иногда кажется, что он этого получает охринительное удовольствие, как сом перед моллюсками. – зевнул он. – Мамы дома нет, а папа расхаживается по квартире как соловей перед снегирем.

Я прикрыла рот ладошкой. Немного смешное и неудачное сравнение. Разве соловьи расхаживаются перед снегирями?

– Ходил и ходил! Попытался смотреть телевизор, но у него это плохо выходит. Телевизор включил, а сам спит! – истерично засмеялся юноша. – Папа спит, когда мама находится в реанимации! Да я спать не могу, зная, что мама лежит без сознания на больничной койке, а ему хоть бы хны! Черствое полено! Все выспаться не может! Как он спит, кода я не могу уснуть? Я с дома ушел, когда отец спал. Все равно не заметит! Проспит до утра, как младенец с соской.

Я улыбнулась.

– Мне не спалось, пошел до больницы, чтобы утром увидеть маму. Сейчас время позднее! Никого не пустят в больницу, утром пойду до мамы. – опустил глаза на землю Ярослав. – А папа он … он … черствое полено. – повторился сын Зины. Бабушка рассказывала, каким он был.

– Какая бабушка? – заерзала на скамейке я.

– Его мама, моя бабушка Катя. – спокойно ответил он. – Бабушка Катя говорила, как он был черствым в детстве! Как сухарь! Да как гренка в пюре!

Я скрыла улыбку. У юноши получаются смешные сравнения. Сухарь – сушеный хлеб, а гренка в пюре размягчится и станет мягкой.

– Я приехал погостить к бабушке, и бабушка со мной поделилась каким был папа! Да каким был, таким и остался! – махнул рукой юноша. – Черствый пень! Черствое полено! Всегда на всех плевал, как и на мою маму тоже! Бабушка мне все рассказала! – хмыкнул Ярослав.

– Что рассказала бабушка? – облокотилась на ручку скамейки я. – Каким отец был черствым сухарем?

– Ха! – вскочил сын Зины. – Был он! Как же! Держите в руках подсолнух! Он не был, он такой есть! Да черствое полено и то в воде размягчится, но только не мой папочка! Сухарь он и по природе сухарь! – снова махнул рукой парень.

Я внимательно посмотрела на Ярослава. Он нервно ходил вокруг скамейки. Да и по природе сухарь это хлеб, который засушили.

– Бабушка Катя говорила, что она как – то пришла с магазина и упала возле подъезда, а ее сыночек, мой папа ей даже руки не подал. Притом, что он стоял рядом:

– Аааааа! – закричала мама Саши. – Помогите! Ааааа! Моя рука! Моя нога! Моя голова! – хваталась за все части тела она. – Ой – ой – ой! Все болит! Все тело ноет! Сыночек, подай руку. Я сама встать не могу! Никак не получается! Я, однако, сустав в ноге повредила!

– Мама, ты не сустав в ноге повредила, а голову давным – давно не лечила! – нахамил матери сын. – Разве не видно, что на асфальте разлили растительное масло? По нему прошлась, как коза по троллейбусу!

– Сыночек, на асфальте не написано, что на нем разлили растительное масло! – заметила мать.

– Не написано, но видно! – стоял в полный рост он.

– Да каким образом это видно? – держалась за ногу женщина. – Пятно как пятно! Ничего в нем особенного!

– Мама, а ты погляди по – внимательнее! Не все же на докторскую колбасу смотреть! – захихикал сын. – Это пятно жирное и масляное!

– Да его же не видно, что оно жирное!

– Ты не увидела, а я же как – то увидел! – подметил он. – И мимо жирного пятна прошел, а ты как ломанулась, будто квартира горит.

Мама закричала.

– У нас, что квартира горит? – выпучила глаза мать Саши. – Иди бегом! Беги! Туши квартиру! Вызывай пожарных! Отец же в квартире! Ох, как я неудачно упала! Иди беги спасай отца!

– А чего мне его спасать? – на весь дверь захохотал юноша. – Пусть горит! Не жалко! Он с меня много кровушки попил! Поделом ему! Отцу пламя голову прочистит!

– Дай руку, Саша! – попросила сына мать. – Я встать не могу. Я кажись ногу сломала! Там же в квартире отец! Его надо спасать! Он же сгорит к чертовой матери! Подай руку матери! Ну же! Быстрее! Наш папа сгорит, а ты стоишь и ничего не делаешь для его спасения. Руку давай и отнеси меня в квартиру.

– Ничего и не собираюсь делать! – гордо расправил плечи Саша. – Горит он! Пусть горит! Было бы чему гореть! Я вчера попросил отца помочь мне, а он отказался! Я ему тоже помогать не собираюсь! Вспомнит, как не помог сыну!

– Да в чем он тебе не помог? Что – ты такое говоришь? Руку подай матери!

Сын Кати загоготал.

– Как упала, так и вставай!

– Руку давай! – держала больную ногу мама Саши. – Ты, что не слышишь, что я говорю? Матери руку дай и отца спасай. Хотя нет! Беги сначала к отцу, его спасай! Кто – нибудь из соседей пройдет, меня поднимут, а вот отец ждать не будет! Чего на асфальте застыл? Открывай дверь от домофона и помоги отцу!

– Вы же меня вчера не слышали, когда я попросил помощи! Ни папочка, ни мамочка мне не помогли!

– Саша, – крикнула мама, – Ты обезумел! Как мы могли тебе помочь, когда у нас не было того чего ты просил! Мы же с папой не все можем!