— Экспедиция к Торквиллу. Росток возник на корабле. Звезда Торквилла, как и Терминал, не стоит на месте. Во Вселенной все куда-то движется. Два года назад на том месте, где я лежу, а вы сидите, находился корабль с экспедицией к звезде. Поэтому я понял, что росток, изменивший вирус, может указать ДАГАРу — если они узнают о вирусе — точное место Передачи.
— Ясно. Что случилось потом?
— Потом я запер Стахова в его каюте, отключил защиту реактора и пустил реактор на полную мощность.
— Как ты добрался до Терминала?
— На корабле.
— На десяти «же»?
— На одиннадцати. Едва не отдал концы. Корабль вернул на «Телемак». Что еще вы хотите знать?
— Как вам удалось вовлечь Дина Мартина в вашу операцию?
— ДАГАР научился распознавать наблюдателей. Они нашпиговали детекторами полгалактики. В конце концов, благодаря Нибелинмусу, существование наблюдателей перестало быть тайной. Поэтому мы решились открыться одному из… — у Кастена вырвался смешок, — …одному из человеков. Дин Мартин подходил как никто другой. Он желал прославиться и ненавидел спецслужбы. Когда я сообщил ему параметры ростков алеф-измерений, он понял, что мы не сумасшедшие, выдающие себя за пришельцев. Он согласился работать на нас. По-моему, он сам хотел стать наблюдателем. На его беду, нельзя заранее знать, кто станет следующим наблюдателем. Это воля случая и Его, — и Кастен закатил глаза.
— Каким образом вы держали связь с остальными наблюдателями?
— Скажу, если вы согласитесь на мои условия.
— Позволить вам совершить Передачу?
— Да, — сказал он твердо. — Это мое основное и, пожалуй, единственное условие.
— Хорошо, я подумаю. А пока, заканчивай с «Телемаком» и переходите к Мак-Маггу.
— С «Телемаком» я практически закончил. Полтора года я скитался между Ундиной и Хармасом. Харриган помог мне пережить это время. Труднее всего было отказаться от встреч с женой и сыном. Я хотел удержать их в Ундина-Сити, даже написал донос в комиссию по заселению, но Луиза все-таки переехала на ферму. Ирония судьбы: Луиза думала, что выполняет мою волю и боролась до конца. Путь на ферму мне был заказан, я это прекрасно понимал, но только покинув Ундину, я сумел избавить себя от соблазна побывать там… Я перебрался на Хармас, потому что туда регулярно летал Харриган. Между тем подходило время Передачи. От Мартина мы узнали, что Нибелинмус планирует разместить во всех доступных областях галактики новые, высокочувствительные детекторы алеф-измерения. Координаты размещенных детекторов Нибелинмус держал в секрете. Мы заподозрили, что он догадался о предстоящей Передаче. Бездействие становилось опасным. И тогда Харриган разработал план, как отвлечь внимание ДАГАРа от Сектора Улисса. Он придумал замаскировать ограбление под росток алеф-измерения, замаскированный под ограбление, — двойной уровень мистификации. План был рискованным, потому что ДАГАР мог заподозрить в первую очередь самого Харригана. Поэтому мы решили подсунуть ДАГАРу Великого Мак-Магга, помешавшегося на четвертом измерении, но подсунуть не сразу, а только если появится опасность срыва. Много времени отняла подготовка. Мартину предстояло убедить Нибелинмуса разместить детектор вблизи Терминала Хармаса. Это должен был быть новый, разработанный самим Мартином, детектор. В конце концов Нибелинмуса удалось убедить, и Мартин собственноручно смонтировал детектор. Будучи капитаном, Харриган имел доступ к страховым полисам пассажиров. Заметив, что сумма страховки Сведенова необычайно велика, он решил, что груз Сведенова — это именно то, что нам нужно для имитации одновременно и ограбления и алеф-измерения. Кроме того, всем было известно, что Мак-Магг собирается выступить перед пассажирами и, следовательно, ему понадобится реквизит, хранившийся в отсеке с капитанскими сейфами. Но Мак-Магг, вместо того, чтобы предварительно позвонить Харригану или Юдину, сам отправился к сейфам. Там он застал Харригана. То, что Мак-Магг появился возле отсека с сейфами без сопровождения, заставило ДАГАР подозревать его, а не хозяина груза, Сведенова. Поэтому можно сказать, что ДАГАР вышел на Мак-Магга без нашей помощи. Харриган настоял на том, что фокусника надо убрать. Он вспомнил, что какое-то время назад Сведенов нелегально перевез на корабле крупнокалиберный бластер. Сведенов воображал, что ему удалось надежно скрыть оружие, но Харриган на подобных вещах собаку съел. Он не стал выдавать Сведенова полиции, полагая, что рано или поздно нам понадобиться хороший бластер. Сведенов едва не испортил весь план, потребовав груз до того, как сработает детектор. Харригану еле-еле удалось уговорить его подождать следующего дня…
Кастен продолжал рассказывать, сообщая одну подробность за другой, не упуская и не скрывая ни одной детали. Он следил за мной на Ундине, он стрелял в УНИКУМ, оставленный у полицейского участка. Он не рискнул следовать за мной на ферму. Трансгалактический круиз был выбран с целью увести Мартина от Терминала 4011. На случай, если ДАГАР выйдет на Луизу и, одновременно, заподозрит Мартина в шпионаже, Кастен послал билет на круиз своей жене. С Мак-Маггом вышла в буквальном смысле промашка, поэтому Кастен и Харриган сделали так, чтобы ДАГАР вдруг выяснил, что орудие убийства принадлежит Сведенову. Наблюдая с каким старанием ему подсовывают версию ограбления, Зейдлиц все больше убеждался, что имеет дело с макроскопическим алеф-измерением.
Не было сомнений, что своею в общем-то невынужденной откровенностью, Кастен старается вызвать у меня доверие. Он не раскаивался и не пытался свалить вину на кого-то другого, он знал на что шел, он видел перед собой цель, которая оправдывала любые средства. Любопытство жгло меня изнутри, и именно любопытство, а не доверие, все больше и больше склоняло меня к мысли, не дать ли ему и остальным галеафам шанс установить контакт с Энтомологом. Теперь я понимал, почему Мартин согласился помогать галеафам. Любопытство сродни безумию. Но чтобы не обмануться я запишу контакт на видео. Когда выберусь, покажу запись Мартину и остальным. А чтобы Мартин совсем лопнул от зависти, скажу ему, что Энтомолог лично присутствовал при контакте, но просил его не снимать. Он явился в образе высокого седого старика в белых одеждах, с бородою и нимбом, много шутил и вообще мне понравился… Нет, в старика, пожалуй, Мартин не поверит. Скажет, что мне приглючился Рассвел. Пусть будет черный пудель — Мартину это ближе. В пуделя он поверит. Да, пудель — это в самый раз…
— Вы меня слушаете? — спросил Кастен.
— Комлог слушает. А что?
— У вас была странная улыбка.
— Она у меня всегда странная.
По спине у меня пробежали мурашки. За вычетом Кастена и старушки в парике, все галеафы ведут себя так, будто никогда меня в глаза не видели. Я попытался представить себе Кастена в УНИКУМе и с сумкой на плече. Не выходило — комплекция не та…
— Кастен, — сказал я, — зачем ты все берешь на себя? Кого ты выгораживаешь?
— С чего вы взяли? — задергался он. — Я убил…
— Верю, убивал ты, но на Ундине в меня стрелял кто-то другой. Говори, кто он. Или его здесь нет?
— Стрелял я, — отрезал Кастен. — И могу это доказать, если вам так требуются доказательства…
За спиной прошуршала дверь. Вместо того, чтобы сразу же оглянуться, я выключил комлог и принялся залеплять рот Кастену. А он замотал головой, отплевывая пластырь в сторону. Потом… потом, должно быть, Энтомолог наступил на муравейник, потому что на голову мне обрушился потолок вместе с верхними ярусами Терминала.
Окружавшую меня тьму я списал на повязку на глазах либо повреждение зрительного нерва. Постепенно тьма сменилась ярким светом. Я увидел небо и солнце. Четверо галеафов держали меня за руки и за ноги как пойманную дичь, и тащили вверх по травянистому холму, ногами вперед. Я узнал этот холм: у его подножия притулилась ферма Луизы Кастен. Значит Ундина. Инженер-канальщик и философ держали меня за руки. Харриган и Жорж Кастен — за ноги. Харриган шел справа, обхватив мою правую ногу левой рукой. Его правая рука была обожжена. Впереди всех шел человек, забинтованный с ног до головы, как свежая мумия. Когда он обернулся, я узнал в нем Первого Наблюдателя, пациента с видеозаписи. Медик семенил слева, постоянно спотыкаясь. Его я узнал по белому халату, но никак не мог разглядеть лица. Я попытался откинуть голову и посмотреть назад, но голова не откинулась, словно ее кто-то поддерживал. Из короткого диалога я понял, что галеафши идут следом. Кто-то из них поддерживал мою голову. Вырываться я не пробовал, потому что не чувствовал ни рук, ни ног. Задницу я чувствовал, когда ею задевали за низкие, колючие кусты. Медик попросил приподнять меня повыше. Его просьбу исполнили; я перестал чувствовать и задницу. Голос медика показался и чужим и одновременно знакомым. Хотел что-то сказать, но не смог, потому что рот был залеплен пластырем. Мне стало противно от мысли, что это быть может тот самый кусок пластыря, которым я залеплял рот Кастену.
