Возвращаясь с работы, Денис вдруг ощутил недовольство собой и своей жизнью. Казалось, давно уже смирился с тем, что давала судьба. Но, наверное, день выдался слишком суетливым. И что-то, в этой суете упущенное, задело в душе какой-то потаенный нерв. Дома же все было как обычно. Жена хлопотала на кухне, дочь сидела, уткнувшись в компьютер. Его появление никто и не заметил. Пройдя в спальню, он погрузился в объятия дивана и включил свой любимый клип. С первых звуков почувствовал легкую дрожь. Голос певца, раскаленным молотом, бил прямо в черепную коробку:

   Я свободен, словно птица в небесах,

   Я свободен, я забыл, что значит стpах.

   Песня вроде была о любви, коей душа уже переболела. Но она, словно горный поток, крушила рамки заявленной темы.

   Я свободен - с диким ветpом наpавне,

   Я свободен наяву, а не во сне!

   "Наяву, а не во сне!" заворожено повторял Денис и уже видел себя где-то на вершине Гималаев. Вокруг в торжественном безмолвии отражали закат могучие снежные пики. Их алые отблески вместе с порывами ветра пронизывали телесную оболочку, наполняя душу неистовой радостью.

   "Свет пpоходит сквозь меня", а дальше опять пульсирующее кровью в висках " Я свободен!"

   И вдруг экстаз свободы грубо и бесцеремонно прервали:

   - Да сколько же можно это слушать! Самому не надоело?

   Супруга стояла посреди комнаты, всем своим видом выражая крайнюю степень недовольства. Ухоженное и все еще красивое лицо исказила гримаса отвращения. Покидая кухню, она даже не сняла накинутый поверх халата фартук и в руках грозно подрагивала лопаточка для жаркого.

   - В ушах от тебя уже звенит! Здоровый мужик, все вечера на диване валяется. Музычку слушает!

   В каждое слово вкладывалась столь глубокое и искреннее презрение, что было уже не понятно, как может она жить с этим человеком под одной крышей. Денис хотел крикнуть в ответ, что вечером после работы не просто валяется на диване, а реализует свое право на отдых. Что может в своем доме хотя бы послушать любимую музыку. Но тут у жены подозрительно задергалась губа, и стало видно, что еще чуть-чуть и она забьется в припадке истерических рыданий. Ему вдруг самому до слез стало жалко женщину, с которой когда-то мечтал прожить долгую и счастливую жизнь, а теперь балансирует на грани между ненавистью и смирением. Выключив ДВД приставку, он прошел в прихожую, сорвал с вешалки куртку и хлопнул дверью.

   Осенний вечер принял его в клубящиеся серой дымкой объятия. По календарю Москва встречала ноябрь. Однако последние годы в природе средней полосы что-то перепуталось и смешалось. Клены на бульваре, не желая до конца сбрасывать листья, зачарованно глядели в небо, ожидая то ли первого снега, то ли возвращения весеннего солнца. Воздух был сух и в меру прохладен, словно ташкентская зима нелегальной эмигранткой прописалась на осенних российских просторах. Распахнув куртку, он шел мимо лавочек, где молодежь разбавляла вечерние сумерки баночками пива. Ускоряя шаг, подставлял грудь прохладным воздушным потокам, и в ушах, уже с издевкой, стучало "Я свободен!"

   Детская обида на то, что ему не дают в своем доме послушать музыку, давно уже прошла. И теперь в голове метались вопросы куда более глобальные:

   " А был ли ты когда-нибудь свободен? А если и был, то когда эту свободу потерял?"

   Пытаясь найти ответ, он то и дело скатывался в ностальгию. Сначала перенесся в детство. Но не в те "чудесные годы" с орущей толпой на переменах и раскисшим от серой слякоти школьным двором, где патлатая шпана собирала с учеников дань. Здесь не хотелось задерживаться даже в мыслях! Память упорно стремилась в маленький дачный поселок на излучине тихой полноводной реки. Туда, где, просыпаясь по утрам, он видел за окнами прыгающих по веткам птиц. Почти все дни в беззаботной праздности проводил на узкой полоске пляжа. Где , словно зонтики, качались огромные лопухи, и песчаная коса огораживала от фарватера глубокий залив с темной застывшей, как зеркало, водой

   " Наверное, именно тогда был по настоящему свободен! Но это была инфантильная свобода, целиком зависящая от попечения других умудренных жизнью людей, взваливших на себе все ее тяготы и проблемы. "

   Потом машина времени перенесла в тот счастливый год, когда они с женой, скрепив отношения росписью в ЗАГСе, отправились отдыхать в еще советскую Прибалтику. Жили у пожилой латвийской четы в маленьком уютном флигеле. Просыпаясь, видели за окном мокрые от росы кусты роз. Пахнувший морем ветер шевелил занавески, а на чистеньком подоконнике, словно иллюстрация к неизвестной сказке Андерсена, красовалась корзиночка с цветами бессмертника. Вставали поздно и отправлялись на завтрак в ближайшую столовую. Для подобного заведения кормили там довольно сносно, и наряду с обычным общепитовским набором подавали изумительный кисель из ревеня и пикантные рыбные салаты. Потом долго гуляли по морю, а вечерами сидели в кафе или отправлялись на культурные мероприятия. Один раз даже прорвались на выступление заезжей рок-группы в концертном зале Дзинтари. Жена, словно заправская фанатка, визжала от восторга и прыгала, опираясь на его плечи. Домой возвращались по пляжу. Взявшись за руки, будто влюбленные школьники, не спеша брели по песку. Слева за дюнами дремали в молочных сумерках сосны. Справа мерно накатывались на берег волны, и огромный красный диск опускался за дальний край моря.

   " Может быть, это была свобода? Восхитительная пустота в мыслях, рука любимой женщины в твоей ладони, огромный солнечный диск у горизонта..."

   Денис помнил, как хотелось тогда остановить мгновение. Но в нашем мире человек лишен такой привилегии! За счастье, за свободу, за право быть любимым, да и просто за возможность провести месяц на морском берегу надо бороться. А на горизонте уже маячил призрак другой свободы, обещающей для деловых и энергичных людей райские кущи...

   Дойдя до дальнего конца парка, Денис остановился. Здесь было пугающе безлюдно, и что-то странное происходило в природе. Воздух, придя в движение, раскачивал ветки. Размахивая последними листьями, они исполняли какой-то первобытный танец. Вопли впавших в священный транс ведьм слышались в порывах ветра, а над деревьями сворачиваясь в серые вихри, клубился сумрак. Казалось, какая-то иная реальность пытается прорваться сквозь оболочку видимого мира. Появилось ощущение, будто вот-вот произойдет нечто, способное перевернуть всю его жизнь.