– Должно немного успокоиться, придём чуть раньше, подождём в квадрате, смотришь, и за тобой раньше придут.

Они уже целый час находились в условленном месте. Мигель не заметил, чтобы море успокоилось, наоборот шторм усиливался.

– Идут. Ну, и калоша у них. Повезло тебе, Мигель, – с сарказмом заметил капитан.

Мигель пересел на борт пришедшего катера, вернее переплыл. Катера из-за высокой волны не могли сблизиться. К концу каната привязали груз, забросили на пришедший катер, другим концом Мигель обвязал себя. Он прыгнул в море, его подтащили и втянули на борт.

Это были мексиканские индейцы – выходцы из джунглей, сухопарые, маленькие, как дети. Их коричневые, выжженные солнцем, покрытые татуировками лица выглядели устрашающе, в глазах читалась безжалостность. Мигель понял, с кем он имеет дело; такие, не раздумывая, изрубят тебя мачете, если потребуется. Наркокартель в деле – об этом Гарри ничего не сказал.

Шторм усиливался. Катер жутко скрипел, переваливаясь через волны, того гляди и развалится. Ветер крепчал, пошёл дождь. Все одели спасательные жилеты, Мигель долго возился, надевая жилет на своё крупное тело. Мексиканцы стали громче разговаривать, жестикулировать, как-то засуетились – вода в трюме. Он встал в линию, первый черпал воду и передавал ведро по цепочке. Все работали с бешеной скоростью, но вода прибывала.

Мексиканцы давно связались со своими по рации и, в ожидании спасательного катера, то и дело вглядывались в ночную мглу.

Вычерпывать воду больше не было смысла. Один за другим члены экипажа попрыгали в море. Мигель последовал за ними…

Катер пропал из виду – наверно уже затонул. Никого из мексиканцев рядом с ним не было, всех раскидало в разные стороны. Мигеля накрывало волной, вынырнув, он успевал сделать вдох, до того как накроет следующей. Он боролся за жизнь, не паниковал, не думал. Начни думать – страх парализует, и океан поглотит тебя. Руки Мигеля немели, всё труднее становилось держаться на воде. Вдруг что-то твёрдое ткнуло его в затылок. Это был буй, видимо оторванный от береговых ограждений. Мигель обхватил буй обеими руками и прислонил к нему голову. Он позволял себе ненадолго закрывать глаза, усилием воли размыкал их снова, чтобы не уснуть. К рассвету море почти успокоилось. Мигель уснул.

Его подобрала мексиканская береговая охрана и передала иммиграционной службе. Мигеля поместили в приёмник временного содержания. Очухавшись, он достал из кармашка трусов записку с мексиканским номером.

На следующий день за Мигелем пришёл адвокат.

Всё позади – шторм, бандиты, тюрьма… Мигель и Гарри летели в Дублин. Гарри взял себе виски. Взгляд Мигеля задержался на стаканчике, что не ускользнуло от внимания Гарри. Он промолчал, но сделал вывод: «Это может быть проблемой».

Мигель сгорал от любопытства, так ему хотелось поскорее увидеть Дублин. Самолёт выпустил шасси, заходя на посадку. Мигель прильнул к иллюминатору, но сквозь плотную завесу облаков не увидел ничего. Наконец самолёт вынырнул из облаков и почти сразу коснулся взлётной полосы. День был серый, пасмурный. Мигель разочарованно смотрел через иллюминатор на невзрачные терминалы аэропорта. С тоской вспомнил голубое кубинское небо и жаркое солнце.

Гарри поместил Мигеля в небольшой комнате, примыкающей к боксёрскому залу. Комнатёнок было всего три, в одной из них жил его соотечественник Гарсиа – легковес, третья была свободна. Душ общий.

Мигель и не знал, что Гарсия находится под патронажем Гарри. Обрадовался, увидев соотечественника, но тот не выказал бурных эмоций. Они обменялись несколькими фразами, как будто встретились в зале на Кубе, а не в далёкой Ирландии за тысячи миль от дома.

Вскоре Гарри объявил Мигелю, что через два месяца состоится его первый профессиональный бой. «Да, парень не в форме, но надо его запрягать. Подберу ему «мешка» какого-нибудь, пусть почувствует вкус крови, взбодрится и поверит в себя».

Ирландия Мигелю не нравилась – низкое серое небо, холодный ветер, частые дожди. Магазины закрывают рано в шесть, а то и в пять, на улицах в это время уже почти никого. Мужики тусуются в барах, расположенных в подвальных помещениях, напоминающих катакомбы. Мигелю приходило сравнение с крысиными норами. Маленькие круглые столики, шатающиеся на хлипких ножках, на них можно поставить пару стаканов, а есть с них неудобно. Да и какая еда в барах? Гиннесс – основное блюдо, виски вместо закусона. Впрочем, некоторые предпочитают чередовать Гиннесс с «Попрыгунчиком Джонни»8 или начать с «Бомбы в машине»9, а уж в конце шлифануть вискарём. Первое время, встречая на улице пьяную женщину, Мигель поражался – как это они пьют наравне с мужчинами? Ну, видно женщины здесь не слабее мужиков – решил, и перестал удивляться.

Гарри и тренер улетели в Лондон, Мигель надрался…

Она прицепилась к Мигелю на выходе из бара – от неё несло алкоголем, табаком и приторно-сладкими духами. Высокая, сухопарая, с вытянутой, как у лошади, физиономией, она громко цокала каблуками по асфальту. Длинные тонкие ноги в чёрных чулках с дыркой на левой лодыжке торчали из-под юбки, как две палки. «Шоколадный мой, пойдём ко мне!» – ухватила и потащила Мигеля за собой, время от времени делая остановки для того, чтобы подтянуть чулки. Её вульгарность, доступность и отсутствие стыда возбуждали Мигеля. Они пришли в маленькую неопрятную квартирку. Женщина стянула с себя трусы, плюхнулась на кровать: «Иди ко мне, креольчик». «Сейчас я тебе покажу креольчика», – подумал Мигель… Он грубо брал её, снова и снова. Она стонала, вскрикивала, больно впиваясь и царапая ногтями его спину.

Удовлетворив себя, Мигель почувствовал брезгливость к пьяной незнакомке. Женщина – он даже не спросил её имя – лежала без движения, без звука, только пульс на её шее подавал признаки жизни. Перед уходом он бросил взгляд на её испитое, когда-то даже красивое лицо: «Знай шоколадного!»

Шестнадцать выигранных боёв и точка, поставленная в отношениях с алкоголем, вернули Мигелю гордость, которую он почти растерял. Успех в ринге помогал преодолевать трудности и не обращать внимания на сырой ирландский климат. Жизнь более-менее наладилась, у него появилась подружка Сесилия из Венесуэлы. Но связывать навсегда свою жизнь с Ирландией Мигель не хотел – слишком холодно, серо и однообразно. Он вспоминал Кубу и мечтал когда-нибудь перебраться в Майами, где, как и дома, голубое небо и яркое солнце.

Когда Гарри объявил Мигелю о бое в Америке, Мигелю показалось, что в окно боксёрского зала пробил солнечный луч. Наверное, это ему показалось, но то, что на душе стало как-то светлее – это точно. Ведь он получил свой шанс. Противник – русский нокаутёр, левша. Мигель был уверен в своих силах, он быстрее и искусней, сумеет уйти от смертоносных ударов русского «медведя». У Мигеля в двух последних боях были достойные соперники: поляк, шедший без поражений и ветеран Акоста из Аргентины – опасный соперник, сломавший карьеру не одному перспективному боксёру. Мигель сумел нокаутировать Акосту в шестом раунде. Выманил на удар и поймал навстречу – пора Акосте на пенсию.

Мигель никогда не был в такой отличной форме – пробегал половину марафонской дистанции, укладываясь в полтора часа. Для тяжа это феноменально, всё равно, что борца сумо заставить крутить солнышко на перекладине.

Мечта, к которой он шёл через унижения, безденежье, смертельную опасность и низкие поступки уже рядом. «Да! Меня могли убить, зарезать в тюрьме или сбросить в океан кормить рыб, но я выжил. Я сумел преодолеть трудности. Я готов к этому бою и нокаутирую русского! Буду чемпионом и смогу жить там, где хочу – в Майями».

Отец приложил указательный палец к губам – тихо, показал сыну ладонью вниз – пригнись. Булат пригнулся и замер. Отец занял исходную позицию, прицелился. Раздался выстрел. Косуля дёрнулась, будто пыталась отпрыгнуть в сторону, споткнулась и упала.